Тридевятое царство. Война за трон - Денис Новожилов

Ягга открыла дверцу в чулан и внимательно осмотрела оставшиеся у нее съестные припасы.

– Этот помер, что ли? – Она потыкала бедолагу номер два ложкой. Тот лишь качнулся в такт толчкам. – Помер… – разочарованно протянула она и крикнула второму яггу: – Один помер из них, только один остался!

У Соловушки заныло в груди от этих слов. Вот и все…

– С утра его давай тогда, и уходим уже отсюда, – отозвался голос. – Тут еще осталось немного на вечер от прошлого.

Когтистая лапа закрыла дверцу, и Соловушка заплакал: жить ему осталось недолго. Пусть и вел он жизнь беспутную – а все же живая душа, зла особого никому не причинял, душегубством не помышлял. Не заслужил он такой участи, и никто не заслужил. Так ему было жалко себя, что он даже не услышал стука в дверь. Однако ягги в избушке затихли, и Соловушка, прекратив плач, прильнул к щелке. Вот бы сейчас богатырь явился… или, может, это стражника ищут его товарищи. Если их хотя бы трое – на трюк с котом и бабкой они не попадутся.

– Хто там? – бабкиным голосом произнесла ягга, на ходу превращаясь в бабушку, черный кот сел возле печки, оглядывая избушку. Ягги выглядели напряженными: после случая со стражником они старались лишний раз не высовываться.

– Пустите переночевать, – раздался голос из-за двери. – Охотник я, заблудился немного, а уже темно в лесу совсем.

Бабка заковыляла к двери и приоткрыла ее. На пороге стоял мужик в простой одежде, с луком в руках, весь вымокший от дождя, с его лица и волос струйками стекала вода.

«Не богатырь, – с грустью отметила одна половина Соловушки, но другая радостно взвизгнула: – Зато посмотри, какой здоровенный!»

– Ой, милок, – всплеснула руками бабка, – заходи скорей, как же промок ты!

– Спасибо тебе, бабушка, – отозвался охотник. – Ох, устал я, никого не добыл, под дождь попал да вымок весь.

Соловушка разочарованно смотрел, как охотник кладет лук и стрелы в дальний угол, поближе к печке, и садится за стол. «Здравствуй, бедолага номер три», – подумал он сокрушенно. Охотник тем временем смотрел на еду, что поставила бабка перед ним.

– Какое все, должно быть, вкусное! – в восхищении потер он руками и жадно схватил ложку.

«Не ешь, дурачина! – взмолился про себя Соловей, но какой-то подлый червячок шептал изнутри: – Пусть кушает, вместо тебя будет».

Охотник меж тем наворачивал еду ложками. Соловушка вспомнил себя самого еще так недавно: как они со Скворцом вошли сюда, а какой-нибудь из бедолаг, наверное, так же смотрел в щелку и шептал беззвучно: «Не ешь!»

– Ай, спасибо, бабушка, накормила ты меня. – Охотник блаженно откинулся назад и потянулся. – Ты одна тут живешь, что ли?

– Ну как же одна? С Васенькой, – отозвалась бабка, внимательно глядя на охотника.

– Васенька – это здорово, – кивнул охотник, клюя носом, и широко зевнул: – Что-то меня в сон клонит совсем.

– Да ты спи, сынок, не стесняйся, – нетерпеливо поторопила охотника бабка.

– Брр, – охотник мотнул головой и хлопнул себя ладонями по щекам, – невежливо как – прийти в гости и сразу спать завалиться!

– Да ты спи, спи, сынок, – настойчиво повторила бабка.

– Не-а, давай лучше истории рассказывать, – предложил охотник. – Ты, наверное, много знаешь, и я немало. – Он посмотрел на стену и моргнул одним глазом.

«Это что, он мне подмигнул, что ли?! – оторопело подумал Соловушка, но тут же прогнал от себя ложную надежду. – Не с нашим счастьем…»

– Да какие тут истории, – вздохнула бабка разочарованно, – сидишь в избе с Васенькой целыми днями, вот и все истории. А ты сам-то, милок, кто будешь да откуда?

– Как кто? – удивился мужик. – Из Киева я, царь-государь твой законный, не узнала, что ли?

– Разыгрываешь старую бабушку, – сокрушенно вздохнула ягга, – все знают, что в Киеве царя нет, князь там правит, и на тебя вовсе не похож. На монетах он с бородой, а ты вон какой – безбородый.

– Твоя правда, – расстроился человек, – нет нас, царей, больше в Киеве стольном.

– Экий ты шутник. – Голос бабки становился все более беспокойным. – Спать-то не хочешь точно? Может, еды еще?

– Ой, бабуль, спать хочу, умираю просто, – успокоил ее охотник. – Где бы пристроиться, ищу.

– Да где хочешь, – засуетилась бабка, – любое место выбирай.

– А можно я котика поглажу? – Мужик отчаянно боролся с зевотой. – Я котиков страсть как люблю, без своего мурлыки под боком и не засыпаю никогда.

– Ну погладь, чего же не погладить, если без этого не уснуть? – озадаченно согласилась бабка.

Мужик начал гладить черного кота, его ладонь ходила вдоль кошачьей спины от головы к хвосту. На секунду рука остановилась возле головы и резко повернулась. Раздался зловещий хруст.

– Ой! – воскликнул мужик расстроенно. – Сломался котик…

– Как же ты… – Бабка начала вставать с места, но мужик вдруг упал на скамейку и захрапел.

Ягга оторопело смотрела на упавшую тушку кота. Фигура теряла кошачьи очертания и превращалась в привычное Соловушке чудовище. Голова его свернута набок так сильно, что было понятно: жизнь его покинула.

Бабка ткнула в спящего мужика кочергой, тот отозвался заливистым храпом с присвистом. Ягга приняла свой обычный облик и взяла со стола большой нож. Подойдя вначале к своему сородичу, она попыталась растолкать того, но быстро поняла, что это бесполезно: лежащий на полу бывший котик не подавал никаких признаков жизни. Тогда ягга занесла нож и начала подкрадываться к храпящему мужику. Когда она была уже совсем близко, тот резко поднялся и, глядя ягге прямо в глаза, произнес:

– БУ!

Ягга стремительно отпрыгнула в другой конец избушки и замерла там, выставив нож перед собой.

– Ты кто такой?! – взвизгнула она истерично.

– Ты совсем глухая, что ли? – удивился мужик. – Я же тебе говорил: царь я; ну царь…

Мужик изобразил руками царскую корону над головой.

– Какой ты, к чертям, царь? – крикнула ягга испуганно. – Почему тебя отрава не берет?

– Если честно, не очень хороший, – виновато произнес мужик, разводя руками. – А отрава меня не берет, потому что царь я – непростой.

Глава 33

Черный батыр набирает силу

Степь казалась бескрайней: куда ни кинь взгляд – только ровное поле, и трава колышется, как морские волны. Сам Шараган морских волн и самого моря никогда не видел, но те, кто до него доходили, клятвенно уверяли, что так оно и есть. Шаман любил степь – именно тут он вырос, тут же хотел и умереть когда-нибудь. Птицы будут глодать его кости, а сам он уйдет к духам предков и будет оттуда, сверху, смотреть на потомков. Предыдущий шаман племени считал, что через птичьи глаза духи могут смотреть вниз. Шараган поднял взгляд в небо и тут же нашел взглядом пролетающего орла. Кто знает, может, его отец сейчас смотрит на него. Если это так, то он должен быть доволен своим сыном – ему сверху видно, сколько воинов ведет за собой их племя.

Едущий рядом вождь Джучи кинул взгляд назад, на войско, и остался доволен: за его спиной было уже не меньше двух тысяч воинов, все из мелких да бедных племен, что встали под знамена черного батыра. Сам вождь был чудо как хорош в своем одеянии. Выковать стальной доспех, как у батыра из сна, у степняков не вышло, поэтому окрасили в черный цвет кольчугу вождя, а шаман украсил ее плечи черепами детей, что умерли в колыбелях. Завершала картину шапка, сделанная из головы огромной черной собаки. Владелец пытался защитить свою суку и схватился за саблю, так что пришлось и его убить, но результат вышел великолепным. Черная одежда, черный плащ и черная собачья голова – белыми были лишь черепа, маленькие и зловещие. В каждом селении восхищенно ахали при взгляде на вождя: батыр получился что надо.

Шараган с Джучи решили сразу: никого не брать против воли – войско, согнанное страхом, ненадежно, а для воплощения их задумки были необходимы именно яростные воины, точно знающие, чего они хотят, и лишь в вождях видящие воплощение своих мечтаний. Уже после посещения пятого стойбища стало ясно, что с этим друзья угадали верно: от желающих вступить в войско не было отбоя. Четыре племени пошли в полном составе, включая вождей. Воины жаждали славы и схватки, за их спиной были те, кому осточертело Картаусово спокойствие да медленное разрушение уклада жизни степняков.

– Сегодня все мирно не пройдет, – обеспокоенно обронил шаман, – мы приближаемся к ближнему кругу. Тут богатые племена осели, в них у Картауса есть сторонники.

– Знаю, – ответил Джучи спокойно, – мы же всегда знали, что без этого не обойдется – будут те, кто за нас, будут и те, кто против.

– Стойбище скоро, – подсказал один из вождей, что пошли вслед за черным батыром. Голову его украшала шапка из головы рыжей собаки. Действительно, над горизонтом уже вились дымки поселения: там стояло очередное племя кочевников.

Войско остановилось, не доезжая до стоянки, как предписывали правила неписаной степной дипломатии, на три полета стрелы. Предводители войска стали ждать вождей селения для переговоров. Вперед выехали сам Джучи с шаманом и вождь одного из племен, ставший тысячником его войска. Навстречу тоже выехали трое. Джучи скривился, увидев, кто, кроме вождя и шамана, едет навстречу: третий был толст и одет не как воин, а как торговец.