Агломерат. Последний Оплот - Никита Костылев

Конвоиры подхватили потерявшего сознание конвоира и запихнули Эрика в соседнюю клетку. Когда конвой уходил, один из бойцов задержался и спросил:

— Ты знал его?

— Что вы с ним сделали, — прорычал Марк. — Чем вы его обкололи!?

— Он сумасшедший, — участливо ответил боец. — Пойми, тебя выбрали. Вы будете биться.

— Расскажи, — коротко спросил Марк.

— Восемь камер, восемь участников, — ответил конвоир и быстро осмотрелся. — Восемь самых опасных воинов пустыни. Лучшие из лучших, твой знакомый убил шесть человек в плену, поэтому его и взяли. Он совершенно безбашенный и беспощадный, в честь воцарения императора устроят гладиаторские бои.

— Почему ты мне это говоришь?

— Очень просто, — ухмыльнулся воин. — Я на тебя поставил. На Эрика ставит подполковник Гордеев, кроме того он его еще и какими то препаратами колет. Он и раньше был долбанутый, теперь совсем с катушек съхал. Твой друг уже не жилец, его сначала психотропными препаратами кололи, затем перед самым боем допингом обколют. А пока он как заведенный кружится.

— Чего ты хочешь? — спросил Марк.

— Да ничего, — покачал головой конвоир и только сказал, — свои деньги не потерять. Вот и все. Хотел, что бы ты знал, с кем тебе придется биться.

— Ну и? — ухмыльнулся врач.

— В первой камере сидит проклятый, — конвоир махнул в сторону и объяснил, — шестьдесят голов человеческих в его убежище нашли, отморозок конченый, даже язык человеческий забыл. Во второй и третьей сидят два наших, каратели — они приказа ослушались, вот Артемьев и приказал их на мясорубку пустить. Сами по себе не очень сильные, но будут вместе держаться, вот что опасно. В четвертой местный собиратель, когда его хотели взять в плен, он голыми кулаками убил четырех карателей. В пятой сидит пират из Европы, ни черта по-русски не понимает, только скалится и проклятья шлет. В шестой сидит Воронежский охотник, в вот в седьмой, которая совсем рядом с тобой, твой дружок. Сумасшедший Эрик.

— Как его нашли? — спросил Марк.

— Я толком не знаю, — пожал плечами тот, — в битве под Воронежем выскочил прямо на грузовые машины, которые собирали обломки.

— Теперь все ясно, — кивнул тот и уселся на кровать, — теперь все ясно…

— Чего ясно то? — спросил конвоир и уставился на охотника.

Но Марк ему не ответил, воин уселся на кровать и зажал голову между огромными ладонями. Конвоир еще какое то время постоял возле решетки, воровато оглянулся и сказал:

— Ну ладно, я пошел. Не подведи, охотник.

Когда он ушел, Марк еще несколько часов так сидел и что то тихо шептал. За стеной, в которой сидел Эрик, постоянно раздавался перманентный стук, словно кто то долбил по стене кулаком. Врач подошел и проговорил, опустив голову:

— Эрик, скажи честно. Ты специально косишь под психа? Скажи, не молчи.

После этих слов стук прекратился, какое то время за стеной была тишина, затем раздался тихий пронизывающий до костей шепот:

— Я тебя резать буду. Иди сюда. Иди… иди… — голос постепенно переходил на крик, с каждым словом Эрик кричал все сильнее и сильнее.

По коридору раздался звук топающих сапогов и голос:

— Чертов Гордеев, переколол наркотой этого идиота. Теперь всю ночь кричать будет. Перестань прыгать! Обезьяна!!!

— Ничего, пускай бесится, перед самым боем ему вколют смертельную дозу — хмыкнул второго голос. — Я слышал, что он вот так будет прыгать, затем сердечко не выдержит. Минут на сорок его хватит, потом просто упадет и все.

— Ну и черт с ним, — безразличным голосом ответил второй. — Заткнись, ублюдок!!!

Но Эрика окрик не сильно испугал, он все продолжал выкрикивать бессвязные слова. Громко топая сапогами, конвоиры удалились. Марк прислонился к стене и тихо прошептал:

— Эрик, что же они с тобой сделали… как ты. Ты же тогда выскочил из снегохода, что бы от нас отвести подальше. Ты… мой настоящий друг, самый лучший, а помнишь, сколько раз ты мне жизнь спасал? Я тебе десять, ты мне девять, ты… Я не могу тебе помочь, ты сейчас бьешься в истерике, а я не могу что то сделать. Я белый охотник в заточении… ты.

— А как ты поступишь, если в этой мясорубке ты останешься с ним один на один? — раздался голос людоеда из первой камеры, которая была напротив.

— Тебя это волновать не должно, — ответил Марк и подошел к прутьям совей клетки.

— А что так? — из темноты камеры напротив показалась фигура людоеда. Выставив изуродованное лицо, проклятый гавкнул, — ну? Что? Что? Охотник?

— Я тебя первым убью, — просто сказал Марк и лег на кровать.

— Посмотрим, — ощерился острыми зубами людоед и вытянул язык. — Обожаю охотников, откормленные, вкусные… я отрезал много голов охотникам…

Но Марк словно отключился от реальности, он тихо лежал с открытыми глазами и напряженно думал. Правила. Турнир. Смерть. Должен остаться только один.

Рубикон

Мама умерла. Антон так и не успел с ней поговорить. Когда брат с сестрой зашли в палату, на месте матери уже лежал другой человек. Марта поняла все сразу, она просто упала на колени и безмолвно закрыла лицо руками. Антон поднял сестру на руки и понес к врачу, тот сделал укол и что то начал говорить. Антон кивал и смотрел на безжизненное лицо сестры, она не плакала, не билась в истерике, она словно застыла. Несколько часов Марта пробыла в больничном корпусе крепости, она лежала на жесткой койке и смотрела в потолок, а Антон сидел рядом и держал ее за руку. Только через несколько часов она вдруг прошептала:

— Она каждый день о тебе говорила.

— Ирина, у нее был рак, мы не… — твердо начал Антон и вдруг разрыдался как ребенок, он крепко сжал маленькую ручку и тихо прошептал: — я его убью. Я его убью… это он, это все он.

Марта посмотрела на него своим странным взглядом и прошептала:

— Антон, не надо. Давай просто уйдем, у меня больше никого нет, я не переживу, если и ты погибнешь. Папа погиб, мама умерла, я не хочу тебя потерять. Мне… холодно Антон. Мне холодно в этой проклятом ледяном мире. Ты… мой свет, ты мое тепло. Пропади все пропадом, эти охотники, эти императоры…

— Я убью Артемьева, — проговорил Антон. — Он убил моего отца. Он хотел убить нас.

— Антон, не надо, — прошептала Марта.

— Надо, у меня есть план, — ухмыльнулся собиратель.

В этот момент в палату вошел каратель, быстро кивнув, он поставил ледяные цветы на стол и коротко сказал:

— Император узнал о смерти вашей матери. Он выражает глубочайшие соболезнования по поводу ее кончины. Напомню, что вы приглашены на официальную церемонию коронации Императора.

После этих слов каратель коротко кивнул и вышел из палаты. Марта дотронулась до сделанного из льда лепестка и проговорила:

— Антон, пообещай мне одну вещь.

— Какую? — спросил собиратель и крепко взял ее за руку, когда Марта посмотрела на него, Антон помотал головой. — Только не проси меня не делать этого. Я уже решил, и это…

— Достань мне цветы, — прошептала Марта.

— Что?

— Цветы, — упрямо повторила сестра. — Мама мне рассказывала, что папа постоянно дарил ей цветы. Белые розы. — Марта перевела взгляд на ледяную композицию и проговорила, — глупые люди, никак не могут отвыкнуть… даже на смерть матери…

— Я…

— Подаришь? — упрямо спросила Марта.

Антон посмотрел на Марту и нежно прошептал:

— Да, сестренка. Подарю.

После этих слов он снова разрыдался. Мамы больше нет.

Коронация прошла помпезно, каратели праздновали пришествие нового Императора. Артемьев появился на церемонию в черной форме майора неизвестного рода войск. Форма была больше всего похожа на облачение уборщика.

Праздничная церемония была поистине роскошной, тридцать тысяч населения высыпали на узкие разукрашенные улицы Оплота, Твердь праздновала. Все продукты и алкоголь, накопленные в течение сотен экспедиций наемных собирателей и пленных рабов, тратились, словно настал последний день жизни Оплота перед Великой Весной. Праздничный салют из всех орудий, укрепленных на стенах крепости, отмечал воцарение нового Императора, серый кардинал стал законным и действительным правителем де-факто. Лучший воин пустыни, великий стратег и первый защитник крепостей в Ледяной России. — те немногие титулы и комплементы сыпались на Императора со всех сторон. Священник, из рук которого Артемьев принял корону, благословил нового правителя выжившей цивилизации.

Основная толпа высыпала на Майдан — главную площадь столицы Ледяной России. Именно там Император произнес свою первую речь, встав на огромный постамент, с накинутой мантией поверх скромной формы майора, он проговорил:

— Граждане Великой Империи Ледяной России!!! Я Новый Император этого погибшего мира!! Я новый лидер выживших среди льдов и снегов!!! И я говорю Вам!!! Вы станете потомками тех, кто будет гулять по зеленой траве и радоваться теплым лучам солнца! Потепление будет!! Мы выживем и дадим жизнь новой волне Ледяных Потомков!! Мы сможем! Мы выживем! Все вокруг, охотники, собиратели, проклятые, все погибнут, но мы будем жить!!! Ваши предки сложат о Вас легенды!! Вы — Атланты!! Вы — новый Ноев Ковчег!!! Зима пройдет, придет Весна и мы выйдем за стены этой крепости!! Верьте мне!!! Просто верьте!!! Все что я делаю, это для Вашего блага!! ВЫ! Вы элита!!! Я помню хаос! Я помню этот ужас!!Голод и смерть!!! Я костьми лягу, но вы и ваши дети не увидят больше этого!!! Мы — победители!!! Твердыня! Вы — ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ!!! Последняя линия обороны!!! Обороны против деградации, разложения и вымирания!! Мы выживем!! Воронеж, Смоленск, Киев, Минск — все они пропадут. Останемся только мы! Да здравствует Последний Оплот!!!