Пыль у дороги - Алёна Рю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Лаэма...
– Убили, – отведя взгляд, сказала Элисон. – Вместе с Арето.
– Мне жаль.
– Мне тоже. Поэтому, – она налила в кружку остывший чай. – Не влюбляйся в Охотников, Риа. Мы с ними живем на разных берегах.
Эри вышла из кабинета Элисон задумчивой и невеселой.
Каким был этот Лаэм? Стоила ли жизнь одного эльфа смерти отца Нашты и других людей? Почему не объяснился с учениками, с Тирком? Почему перестал любить жену? Ведь если в окна лазил, то куда же все потом делось?
Ей хотелось поговорить с Кордом. Он понимает людей. Он бы объяснил.
Не отдавая себя отчета, Эри потянула за ручку двери и заглянула в комнату Нашты.
Тирк сидел на краю кровати.
– Ты не унывай, хорошо, – сказал он, сжав ладонь девушки. – А я тебе чего-нибудь куплю.
– Не надо, правда, – смущенно ответила она.
– А вот и Риа! – Тирк поднялся. – Я пойду тогда, а ты поправляйся.
Эри застыла, наблюдая, как он наклонился и коснулся губами веснушчатого лба. Нежно и в то же время так обычно, по-свойски.
Тирк распрямился и, подмигнув Эри, вышел из комнаты.
– Ах, – шумно выдохнула Нашта. – Вот и ты. Загир сказал, что ты спасла мне ногу. Спасибо, Риа.
– Я рада... – Эри мотнула головой, заставляя себя выйти из оцепенения. – С Элисон вот говорила...
– И чего там старая калоша? Якобы волнуется? – усмехнулась Нашта.
– Нет, то есть... – Эри запнулась и посмотрела подруге в глаза. – Она рассказала о Лаэме и... о твоем отце. Мне очень жаль.
– А... Ну да, мне тоже... – она посмотрела в сторону. – Но папаша был пьяницей, признаться, туда ему и дорога...
– Расскажи мне, – вкрадчиво попросила Эри.
– А знаешь, – Нашта кивнула, – удивительно, но когда думаю о папаше, всегда теперь вспоминаю Тирка. Элисон уже сказала, наверное, что отец работал охранником в тюрьме, а когда была не его смена, то шлялся по тавернам. Мать ушла от него, бросила меня, и с тех пор он не просыхал. Так вот лет пять назад, весной, я как-то бродила по улицам, надеялась, что к приходу домой он заснет. Делать было нечего, глазела по сторонам, и вдруг вижу парня. Такой бравый, статный, спрыгивает с лошади – и в таверну. Я кстати вспоминаю, что не ужинала, а пара монеток найдется, чтобы тоже заглянуть. Таверна, как ты понимаешь, оказалась «Орлиным глазом». Кто бы мог тогда подумать, что я здесь буду жить, а?
Ну вот, захожу, а в углу сидит папаша. Не повезло вот так, веришь? Подозвал к себе. Какой выбор, подхожу. А он пьяный уже в… В общем, сильно. Хватает меня за руку, что-то бормочет. Попросила отпустить – не слышит. Начала вырываться, а он как ударит своей лапищей по щеке, у меня аж в глазах потемнело. Думала, упаду – не встану. И орет, что шлюха. Ирония судьбы, скажи? А я тогда была как ты, все ждала кого-то особенного...
Я в слезы, а их отец вообще не выносит. Он вскакивает, хватает за косу и кричит, чтобы не смела реветь, а мне уже так плохо, что только жмурюсь. Ну все, думаю, так молодой и пропаду. Как вдруг прям из ниоткуда появляется тот парень. И по пьяной роже...
Утром отец, конечно, прощения просил. Как и всегда. А мне уже все равно было. Потому что нашла своего героя. Ну, я так думала.
Вернулась в таверну, узнала, что хозяйка – Элисон, как ты понимаешь, замужем за Охотником. У Лаэма был отряд из трех человек. Тирк, само собой, Грэй, и еще парень с ними был. Я нашла Тирка, давай благодарить, а он, знаешь, так спокойно кивнул. Мол, работа у нас такая. И подмигнул. Я, как снег весной, растаяла в лужу и попросилась к Элисон работать. Думала, так смогу ближе к нему быть. Вдруг влюбится? Сейчас, правда, понимаю, что из двоих Грэй, конечно, был лучше. Красивее, во-первых. А еще тоньше, благороднее, что ли. Не по происхождению, по-человечески. Но я тогда была очарована Тирком. Как же, спаситель.
– И что было дальше? – спросила Эри, поежившись.
– Да мимо, – Нашта махнула рукой. – Тирк улыбался, шутил, но чувство, знаешь, такое было, что как сырая рыба в руках – выскальзывает. Милый, приятный, а не твой. И зацепиться не за что. Скажет вот что-нибудь ласковое, волосы похвалит или платье, ты только навстречу подашься, а он уже в другом конце зала с Лаэмом обсуждает дела.
– А почему тогда говорят, что у вас роман был? – Эри наморщила лоб.
– Потому что он был. Только потом, после всей истории, – Нашта перевела дух. – Элисон ведь меня удочерила. Хотела вину загладить. И первое время, кстати, у нас были хорошие отношения. Это уже когда я сменила работу, а она начала мораль читать... Да и просто друг друга лучше узнали.
– Так что же Тирк? – вернулась к волнительной теме Эри.
– Мы тогда все очень переживали, были сами не свои, – ответила Нашта. – Признаться, отца мне не жалко. Но Элисон была разбита, Тирк и Грэй подавлены. Они часами могли сидеть за столиком и молчать. Вот веришь, мне больно было не за себя, а за них. И тогда, конечно, за Тирка больше всех.
Прошло несколько месяцев, страсти понемногу улеглись. Элисон ушла в работу, начала ремонт таверны. А Тирк как-то сказал, что должен уехать в Раунфорт. И вот, в его последнюю ночь в Ланкасе я пришла к нему в комнату в одной рубашке, а он ничего не сказал, – Нашта улыбнулась. – Просто обнял и... Он был моим самым первым мужчиной, Риа. Потому всегда будет особенным. Тут ничего не поделаешь. Вот знаешь, девчонки обычно мечтают о необыкновенном парне да лепестках роз на подушке, но на самом деле необыкновенным кого-то делаешь ты. Своим решением. Хотя сам по себе он как был обычным, так и остается...
В общем, на следующее утро Тирк повел себя так, словно мы оба просто хорошо развлеклись, словно на самом деле это ничего не значило. Наверное, и правда
