Течение неба : Христианство как опасное путешествие навсегда - Епископ Григорий Лурье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наименее очевидная, но не менее существенная опасность — общественная: посредством церковных наград формируется такая связь клириков с архиереем, которая никак не опосредуется прихожанами и является поэтому в чистом виде связью коррупционной.
Есть различные способы бороться с церковными наградами, я не буду их здесь обсуждать. Но главный способ должен заключаться в том, чтобы практика награждений священников отслеживалась прихожанами и становилась черной меткой как для священника, так и, еще более, для архиерея. Это справедливый повод для недоверия. Если поп украшает себя на службе блестящими предметами, как праздничный папуас или новогодняя елка, то прихожане должны делать для себя выводы, что с этим попом что-то не так. Внешний декор попов нужно минимизировать. А открытия и закрытия царских врат за литургией (из которого тоже придумали делать награду священникам) должны зависеть только от принятой в данном приходе концепции. Общеобязательным церковным уставом это не регламентируется, и, вообще говоря, чем более происходящее в алтаре открыто для всех молящихся, тем лучше. За литургией совсем мало моментов, когда закрытие царских врат связано с символикой богослужения, а нормальное их положение — как раз открытое, как это обычно и бывает при архиерейской службе, но так могут служить все и всегда.
Самое же главное в деле профилактики клерикального перерождения — чтобы верующие понимали общий принцип. Он состоит в том, что не должно быть ситуаций, когда они не знают, зачем у них такой-то клирик или такой-то епископ. Все должно быть самоочевидно: такой-то клирик принадлежит к такой-то общине, а такой-то епископ избран такой-то группой общин. Клир прозрачен, происхождение и цели его ясны. А вот если за спинами архиереев начинают мелькать какие-то непонятные тени в рясах, то архиереев надо спросить. Или даже так: с архиереев надо спросить.
***
Читателю давно уже стало понятно, что никакой привычный нам епископат ИПЦ никогда не примет эти шесть пунктов. Но я уточню: добровольно не примет. А добровольно-принудительно, но, конечно, без всякого насилия — примет.
Это программа не для наличного епископата, а для того нового поколения епископата ИПЦ, формирование которого едва началось в последние годы. Так что епископат, руководствующийся этими принципами, уже существует. Нуждается в объяснении другое — способ взаимодействия этого епископата с остальными частями ИПЦ, которые находятся под омофорами других епископов.
Здесь тоже важно понять принцип. Он заключается в том, чтобы новый епископат не создавал еще одной (или не одной), пусть и самой правильной, юрисдикции, которая оказалась бы вынуждена конкурировать со старыми юрисдикциями. Ни с кем конкурировать не надо. Лучше самим и в одностороннем порядке всех признать — то есть признать все юрисдикции российских ИПЦ, имеющие преемство иерархии от РПЦЗ и не впавшие в ересь киприанизма. Ни одна из этих юрисдикций не является сергианской, экуменической или имяборческой, а если у нее архиереи не на высоте своих профессиональных обязанностей по церковному управлению, то это не повод ее отрицать на корню.
В то же время, не следует договариваться с плохо управляющими архиереями, так как они, как показало время, недоговороспособны. И, может быть, это к лучшему, так как любая договоренность с ними повлекла бы необходимость как-то учитывать их мнение в общецерковных делах, а это было бы такой тяжелой гирей, что неизвестно, кто бы мог ее понести. А если нет с ними договоренностей, то можно ни о чем их не спрашивать.
Не надо ставить под сомнение их архиерейский сан, но можно и должно поставить под сомнение их административные полномочия. С канонической точки зрения, это сделать легко, так как ни у одной группы русских епископов нет прав поместной Церкви, и поэтому никакие каноны не охраняют их исключительного права управлять своими приходами (вне поместной Церкви не может быть, в строго каноническом смысле слова, также и епархий: все наши структуры, в том числе и епархиальные — временны и условны). На практике речь и не идет о том, чтобы отнимать у них это управление (дай им Бог здоровья, пусть управляют), а лишь о том, чтобы при необходимости иногда обращаться через их головы к их пастве и исправлять хотя бы наиболее важные ошибки.
Не будет ничего хорошего, если пытаться всех тащить под свой омофор. Пусть все остаются там, где они находятся, если это не влечет совсем уж очевидного вреда для души. Но необязательно во всем слушаться собственных архиереев, если эти архиереи уже доказали свою слабую способность к управлению. И даже не обязательно, чтобы они так уж точно все знали о том, с кем вы находитесь в евхаристическом общении. Если пытаться кому-то что-то объяснять — то архиереям в последнюю очередь (а священникам — в предпоследнюю). Главное, чтобы понимали люди, простые прихожане. Ну не умеют эти архиереи управлять, так и не нужно их зря беспокоить и тревожить. Пусть и дальше «витают». А прихожане даже и под их омофорами без окормления не останутся: недостаток архиерейского окормления в их собственных юрисдикциях легко восполняется извне. Новый епископат отличается от прежнего в частности еще и тем, что берет на себя эту функцию восполнения недостатков церковного управления в общинах других юрисдикций ИПЦ, не поощряя их отделяться от своих нынешних епископов. Такие отделения обычно приносят столько конфликтов, грехов и, следовательно, справедливого Сувы!) взаимного недоверия с обеих сторон, что лучше их избегать, когда это возможно. Это клирика еще не жалко бывает иной раз приобидеть (ему по сану положено терпеть), а простые верующие между собой ссориться не должны. Не надо бояться собственных епископов: они даже с виду не особенно страшные, а внутренне они давно себя показали людьми недееспособными, которые поворчат, иногда напишут какую-нибудь пустую бумажку, но никогда ничего всерьез не предпримут, даже плохого.
И это не проект, а уже сложившаяся в последние годы практика: объединение российских ИПЦ путем создания нового епископата и небольшого сокращения суверенитета старого епископата вместе с его изоляцией, но в комфортабельных, по возможности, условиях. Так мы достигаем обеих целей — чтобы рост ИПЦ происходил в правильных церковных формах, но чтобы при этом не произошло разрыва с теми истинно-православными, которые уже есть, но оказались в «застойных зонах», в стороне от
