Приключения графини - Елена Пучкова

Старик, шаркая в темноте, разжег факелы.

— Здесь постоянно голова болит, — Дарен обвел взглядом комнату с поломанной мебелью.

— Еще бы, — ответила я.

Дарен обернулся ко мне.

— Рядом находятся артефакты черной магии, Дарен.

— Значит, я был прав, — Дарен поспешил за смотрителем.

Меня перекосило от невыносимого прикосновения, которое может сравниться с тем, когда соскальзывает ноготь по учебной доске. Дух-хранитель проверял всех, кто потревожил его покой. Хорошо, что я знаю как их успокаивать. Временно, конечно, но все же.

Одна из четырех каменных стен продавилась под напором земли, образовав трещину во всю длину от потолка до пола — вот и причина погребного запаха.

— Мы производим ремонт в другой зале, — казначей рассматривал разлом, — в скором времени монеты и драгоценности перенесут, — добавил он и оттянул воротничок от горла.

Принцесса задержалась на пороге. Ступить в пахнущую погребной ямой комнату потребовало всего её мужества.

Сокровищница представляла собой десяток комнат с несколькими дверями, каждая из которых вела в следующую комнату. Из комнаты полной холодного оружия: от секир до ножей, инкрустированных алмазами и рубинами, мы попали в узкий, на удивление сухой коридорчик, заставленный рядом сундуков.

Старик шел впереди с факелом, но постоянно оглядывался назад, высматривая желтыми птичьими глазами наши руки и карманы.

— Не трогайте ничего! — прикрикнул он на нас. Хотя никто даже вскользь не коснулся императорского добра. Мы шли цепочкой — настолько тесным был проход между сундуками и стеной. В сокровищницу разрешено было войти мне, Дарену и трем хранителям ключей: Абрагель, главному казначею и самому смотрителю.

Нужная нам комната была целиком оббита елью, пропитывая воздух тяжелым смолистым духом. В центре находился письменный стол и табуретка, прибитые гвоздями и привинченные к полу. Мебелью давно не пользовались. Я прошлась по комнате. Половицы продавливались и скрипели под ногами. Часть стены была черна от огня, но сгореть она не успела.

В углу стоял сундук, окованный железом, со ссохшимися, давшими трещины стенками. Крышка сундука была немного скошена вбок.

— Чертова комната, когда ж я помру, чтоб не видеть тебя и не слышать больше? — старик вновь принялся бурчать себе под нос.

Над сундуком был написан портрет мадонны с младенцем. Рисунок был выполнен углем, внушал тягостные ассоциации.

— Через пять-десять минут они начнут просить, чтобы их освободили, — принцесса вертела головой, словно её заставляли войти, а она отказывалась сойти с порога. Она часто дышала и смотрела на икону, будто она была страшнее, чем содержимое сундука.

В комнате явственнее ощущалась скрытая в сундуке мощь. И чем ближе я подходила к сундуку, тем давление усиливалось. Дух-хранитель, да и магия артефактов сопротивлялись чужим.

Казначей прошел в центр и большими оленьими глазами уставился на прибитые к полу ножки.

— Зачем их прибили? — спросил он высоким голосом.

По его пухлому лицу струился пот, а на губах играла недоуменная улыбка.

— Чтобы не оторвались, наверное, — ответила я, потому что все молчали.

Я отошла от сундука на несколько шагов, достаточных для того, чтобы перестало казаться, что голова вот-вот расколется.

— Посвяти мне, — Дарен наклонился над сундуком.

Старик нехотя наклонился, освещая сундук.

Навесные замки были сорваны, а крышка скошена в бок.

Дарен откинул крышку.

— Теперь я уверен, что видел его. Он стоял сверху, рядом со шлемом, — проговорил Дарен.

— Морун?.. Его нет! — вскричал смотритель, едва не уронив лампу в сундук.

Дарен повернулся к нам. Он смотрел так, словно пытался понять мог ли кто-то из присутствующих быть замешан в краже артефакта.

Принцесса опустила глаза, а казначей, наоборот, свои выпучил.

— Как это понимать? — спрашивал он. — Как?

— Я не причем! Не смотри на меня так, Дарен! — крикнула принцесса.

Дарен вздохнул и потер лоб.

— Как же это? Как? — Смотритель обыскивал глазами сундук в поисках украденного артефакта.

Морункэтль или Морун — древний артефакт, в который была помещена такая же древняя сущность. По преданиям сущность могла открывать туннели между мирами.

— Меня больше волнует, как его вернуть, — сказала я.

Казначей вытер ладони о грудь.

— Ваше высочество, я не понимаю, что происходит? — он мотал головой, ожидая ответа хоть от кого-нибудь.

Я подошла к сундуку. На мои виски словно надавили двумя стаканами. Дух «выглянул» из нарисованной иконы. Если я хочу успеть, то надо приступать сию минуту.

— Через какое время вы начинаете слышать голоса? — спросила я.

— Через пять-шесть минут, — ответила принцесса шепотом.

Казначей прочистил горло.

— Я хочу заявить…

— Помолчи, — оборвал его Дарен.

— Какие еще голоса? — Дарен забрал лампу из трясущейся руки смотрителя.

— Сколько по времени ты здесь находился? — я сощурила глаза от копоти, вырвавшейся из лампы, когда Дарен отбирал её у смотрителя.

— Минут десять, может пятнадцать, — ответил Дарен, — Голова раскалывается каждый раз. Но голосов слышать пока не приходилось.

Я наклонилась над сундуком. На дне под железным шлемом с золотыми рогами лежала толстая в черном переплете книга.

— Я хочу посмотреть эту книгу, — сказала я, — Думаю, мне лучше сделать это одной.

Смотритель вырвался из своих мыслей и уставился на меня, словно я сказала, что завтра потоп.

— Нет, — крикнул он и бросился к сундуку, — Нет! Не надо. Эта книга проклята. Не смей!

Казначей опять засопел.

Я обернулась к Дарену.

— Мне надо знать, о чем в ней говорится.

Он посвятил лампой над сундуком.

— Хорошо. Я остаюсь с тобой.

Смотритель вцепился мне в руку своей сухой жилистой рукой.

— Вы не понимаете. Это адская книга. Она, — смотритель задохнулся, — она, она… вы не понимаете.

— Уходите. Прошу вас, быстрей, — протянула я уже не своим голосом. Виски сдавило, и на сотую долю секунды, пол поплыл под ногами.

— Ваше высочество, я за всем прослежу. Идите, — сказал Дарен с нажимом и, вместе с тем, с заботой.

— Хорошо, капитан. Только… — она бросила опасливый взгляд на меня.

— Только что?

— Быстрей. Давайте быстрей. Случались очень неприятные вещи…

Они ушли, и стало намного легче сопротивляться чужому, очень властному, буравящему подкорку, напору.

— В сторону, — кинула я Дарену, отодвигая его за свою спину. Он не решился возражать — есть надежда, что пройдет гладко.