Виконт, который любил меня - Джулия Куин

– Мисс Шеффилд, – вкрадчиво продолжал Энтони. – Надеюсь, вы извините нас, если я провожу Пенелопу на ужин!

– Но вы не можете это сделать! – неожиданно выпалила Крессида.

Бриджертон окатил ее ледяным взглядом.

– Прошу прощения, – ответил он тоном, яснее ясного говорившим о полном отсутствии раскаяния, – разве я говорю с вами? Или пытался вовлечь вас в разговор?

Крессида попятилась, очевидно, уничтоженная таким отпором. И все же в чем-то она была права. Аристократу, да еще хозяину дома, не пристало провожать к столу женщину ниже его по рождению. Кейт не знала, кто был его дамой на этот вечер, но уж, конечно, не Пенелопа, чей отец был простым «мистером».

Бриджертон предложил Пенелопе руку, повернувшись при этом спиной к Крессиде.

– Ненавижу наглых девиц, а вы? – громко спросил он. Кейт зажала рот ладонью, однако не смогла сдержать смешка. Бриджертон слегка улыбнулся ей поверх головы Пенелопы, и в этот момент у Кейт появилось странное ощущение, что она полностью понимает этого человека. И, как ни странно, теперь она вовсе не была уверена, что виконт такой бездушный, подлый распутник, каким его считала раньше.

– Ты видела?!

Кейт повернула голову и увидела стоявшую рядом Эдвину.

– Видела все, – ошеломленно пролепетала она. – И слышала тоже.

– Что тут произошло?

– Он был… он был… – запинаясь, пролепетала Кейт, не находя слов, чтобы описать случившееся. И тогда сказала вещь, еще несколько минут назад абсолютно для нее невозможную: – Он был настоящим героем.

Глава 12

Обаятельный мужнина – вещь занимательная. Красивый мужчина – радость для глаз. Но мужчина благородный… ах, дорогие читатели, именно такого следует осаждать юным леди.

В эту ночь Кейт не могла уснуть.

Очевидно, ее ждала одна из тех ночей, когда приходится часами разглядывать трещины на потолке, да вот беда: трещин на потолках Обри-Холла как раз и не было. И луна не вышла на небо: сквозь занавеси не пробивалось ни лучика света, так что, будь даже на потолке трещины, она ничего не увидела бы, и…

Кейт с тяжелым вздохом откинула одеяло и встала. Нет, ей просто необходимо уметь отрешаться от тревожных мыслей. Она уже почти час пролежала в постели, глядя в ночную тьму, закрывая глаза и уговаривая себя заснуть.

Ничего не помогало.

Перед мысленным взором всплывало лицо Пенелопы Федерингтон в тот момент, когда виконт пришел ей на выручку, Кейт была уверена, что у нее самой было точно такое же выражение: смятения, восторга, обожания… да-да, она страшно боялась, что может растаять и растечься ручейком у его ног.

Настолько великолепен был Бриджертон.

Целый день она провела в обществе Бриджертонов, и одно было несомненным: все, что говорят об Энтони и его преданности семье, – чистая правда.

И хотя Кейт еще не была готова отказаться от своего мнения о виконте, как о повесе и распутнике, все же начинала понимать, что в нем, кроме этого, есть и еще что-то.

Что-то хорошее.

Что-то такое, что, если уж быть до конца объективной, делало его вполне приемлемым мужем для Эдвины.

Ну почему, почему ему вдруг понадобилось стать славным и милым? Почему он не мог оставаться лощеным развратником, каким его считали в обществе? Теперь он вдруг стал совершенно другим, человеком, который мог стать ей небезразличным.

Даже в темноте Кейт почувствовала, что краснеет. Пора бы перестать думать об Энтони Бриджертоне, иначе ей обеспечена бессонница на ближайшую неделю.

Может, стоит что-нибудь почитать? Сегодня вечером она успела побывать в большой библиотеке Бриджертонов, где на полках стояли десятки томов. Наверняка там имеется какой-нибудь скучный роман, который живо навеет ей сон.

Кейт накинула халат и бесшумно прокралась к двери, стараясь не разбудить Эдвину.

Сунув ноги в шлепанцы, она вышла в коридор и осмотрелась по сторонам, перед тем как закрыть за собой дверь. Это ее первый визит в загородный дом аристократов, но она кое-что слышала о подобного рода собраниях. Не хватало еще наткнуться на кого-то, прокладывающего путь в чужую спальню!

Если кто-то решил завести роман с чужой половиной, ей до этого нет дела.

В коридоре горел единственный фонарь, тускло мигавший в полумраке. Кейт не забыла захватить свечу, поэтому подошла ближе и открыла фонарь, чтобы зажечь фитиль. Удостоверившись, что пламя не колышется, она направилась к лестнице, хотя не забывала останавливаться на каждом углу и проверять, нет ли кого поблизости.

Через несколько минут она оказалась в библиотеке, где стены были целиком закрыты книжными шкафами. Кейт неплотно прикрыла дверь на случай, если тут кто-то находится, подошла к ближайшему книжному шкафу и стала рассматривать корешки.

– Хмм, – пробормотала она, вытаскивая книгу и глядя на обложку. – Ботаника.

Она любила садоводство, но учебник по этому предмету не казался очень уж интересным. Что лучше выбрать: роман, который подстегнет ее воображение, или скучный текст, который послужит лучшим снотворным?

Кейт поставила учебник на место и перешла к другому книжному шкафу, поставив перед этим свечу на столик. Похоже, здесь одни труды по философии.

– Определенно нет, – пробормотала она, направляясь к шкафу, стоявшему справа. Может, ботаника и усыпит ее, но философия уж точно повергнет в длительный ступор.

Кейт слегка передвинула свечу и, нагнувшись, всмотрелась в следующий ряд книг, когда яркая и совершенно внезапная вспышка молнии за окном осветила комнату.

У Кейт вырвался короткий резкий вопль. Она проворно отскочила, ударившись о столик. Только не сейчас! Только не здесь!

Однако как раз в этот момент за окном раскатился еще один громовой разряд.

Небо снова потемнело. Кейт затряслась, как в лихорадке, и вцепилась в столик с такой силой, что суставы заломило. Она ненавидела грозу. О, как же она ненавидела грозу! Ненавидела грохот и стрелы молний, и зловещее потрескивание в воздухе, но больше всего ненавидела собственную реакцию, когда от ужаса совершенно теряла разум.

И так было всю ее жизнь, по крайней мере сколько она себя помнила. В детстве Кейт обычно успокаивали отец или Мэри. Кейт отлично помнила, как они сидели на краю кровати, держали ее руку и шептали слова утешения и ободрения, пока вокруг бушевали громы и молнии. Но, став постарше, Кейт убедила родных, что переросла свои страхи. О, все знали, что она терпеть не может бурь, но никто не подозревал о том, что с ней творится на самом деле.

Ей самой это казалось чем-то вроде порока, отвратительной слабостью, причин которой она не знала. И лекарства у нее тоже не было.