Моссад - Первые полвека - Иосиф Дайчман

В Буэнос-Айресе Харел организовал то, что можно назвать "блуждающим штабом" - он постоянно перемещался из одного кафе в другое, но старшие оперативные работники всегда знали, где его можно найти в данный момент. Ни в одном кафе его не запомнили. 20 мая он развернул свой "штаб" прямо в кафетерии аэропорта Эзейза. Рядом с ним за столиком Шолом Дани заполнял и выдавал документы, необходимые для безопасного выезда опергруппы из страны. Еще за несколько дней до того оперативник Рафаил Арион, якобы пострадавший в автомобильной аварии, был помещен в госпиталь. Там с помощью врача, сотрудничавшего с "Моссад", он "подлечился" и получил медицинское заключение и письменное разрешение на вылет в самолете в Израиль. Подлинное письменное разрешение приравнивалось к выездной визе; оставалось только заменить в нем фотографию Рафаила на фото Эйхмана. Тем временем на конспиративной квартире оперативники переоделись в форму экипажа компании "Эль-Ал" и так же переодели пленника. Врач "Моссада" сделал Эйхману инъекцию транквилизатора; в аэропорту весь "резервный экипаж" старательно изображал последствия праздничного веселья. Один из охранников только и сказал: "Этим ребятам Буэнос-Айрес наверняка пришелся по вкусу". Так что Эйхмана провели на борт самолета, не вызвав ни у кого подозрений, даже командир авиалайнера только после взлета узнал о, мягко говоря, необычном пассажире. Узнал об этом и настоящий экипаж - и тут не обошлось без психологической драмы. Бортмеханик самолета, ашкенази родом из Польши, пережил многие ужасы нацистского террора; в годы войны несколько раз он сам спасался только чудом, был свидетелем убийств и истязаний. Узнав, кто находится на борту самолета, он рвался собственноручно уничтожить преступника. С большим трудом его удалось удержать...

В целях безопасности дозаправка самолета производилась не по обычному графику, а в спокойном Дакаре. Там ещё никто ничего не знал, никакие слухи и запросы не поступали, никто не разыскивал пропавшего "аргентинца германского происхождения". Дозаправка прошла нормально, и в 7 часов утра 22 мая самолет доставил самого известного из остававшихся на свободе нацистского преступника в Израиль. На следующий день Бен-Гурион проявил редкую открытость и признание заслуг израильских спецслужб, когда заявил в кнессете: "Я должен сообщить вам, что некоторое время назад секретной службой Израиля захвачен один из главных нацистских преступников Адольф Эйхман, который наряду с руководителями фашистской Германии несет ответственность за уничтожение шести миллионов евреев в Европе... Адольф Эйхман арестован и находится в Израиле, в скором времени он предстанет перед судом". Это заявление было встречено единодушными аплодисментами. Суд начался спустя год, 11 апреля 1962 г. Внимание мировой прессы было приковано к "человеку в стеклянной будке", который слушал душераздирающие показания свидетелей о его преступлениях и о преступлениях нацистской машины в целом. Эйхман утверждал, что всего лишь выполнял приказы, но его признали виновным в совершении преступлений против человечества. 31 мая 1962 г. он был повешен в тюрьме Рамле - единственный человек, который был официально, по приговору суда, казнен в Израиле (если не считать расстрелянного и посмертно оправданного капитана Тубянски; но тот эпизод считается произошедшим в период становления государства как такового и военной неразберихе).

Операция привела к взлету престижа "Моссада". Его директор Иссер Харел с тех пор всегда приветствовался как человек, который похитил Эйхмана. Вообще-то похищения и вывоз людей - не такая редкость в практике разведслужб; весьма часто и в прошлом, и до настоящего времени для преодоления границ используются каналы дипломатической пересылки, не проходящей таможенный контроль. Например, одно из таких дел возникло в Великобритании, когда служащие таможни обратили внимание на очень нервничавших служащих нигерийского посольства. В аэропорту Стенстед, к северу от Лондона, нигерийцы готовились погрузить в самолет авиакомпании "Найджириен эйруэйз" два больших деревянных ящика. Британским служащим были хорошо знакомы обычные мешки с нигерийской дипломатической почтой. Эти ящики показались им довольно странными, а от одного исходил запах больницы. Чиновники спросили, что находится в ящиках, но нигерийцы отказались ответить, ссылаясь на дипломатический иммунитет. Не обращая внимания на протесты, британцы молотками и ломиками вскрыли ящики. В одном ящике оказались два потных - было 5 июля 1984 г. - белых человека, которые выглядели виноватыми и не оказали никакого сопротивления арестовавшим их полицейским. В другом ящике тоже находился белый мужчина, который немедленно заявил, что он врач, и темнокожий человек в костюме, в руку которого был введен внутривенный зонд с капельницей. Темнокожий мужчина был без сознания и лежал свернувшись на дне ящика.

Так провалился довольно сложный заговор с целью похищения, который стал известен как "дело Дикко". Жертвой оказался Умару Дикко, бывший министр Нигерии, который после произошедшего в стране военного переворота находился в розыске. Новый режим утверждал, что Дикко бежал в Лондон, прихватив с собой миллионы долларов государственных средств. Нигерийцы хотели вернуть его в Лагос и предать суду. Они нашли трех израильтян, которые были готовы сделать эту грязную работу. Организатор этой акции Александр Барак в тот день находился в ящике вместе со своим сообщником Феликсом Абутублем - оба вышли из израильской криминальной среды. Они покинули Израиль в начале 1980-х годов, и следы их затерялись. Третьим человеком был доктор Лев Шапиро, советский еврей, переехавший в Израиль и зарекомендовавший себя отличным анестезиологом во время работы в небольшом госпитале около Тель-Авива. Он делил второй ящик с Дикко и вводил ему снотворное. После ареста все трое израильтян повторили дежурное объяснение, что они делали это в интересах Израиля. Их английский адвокат заявил, что они исполняли приказ "Моссада". Израильское правительство полностью опровергло эти утверждения; даже после того, как израильтяне были осуждены и приговорены к тюремному заключению сроком от 10 до 14 лет, вокруг дела Дикко оставался какой-то ореол таинственности. Было очень мало достоверно установленных фактов. Операцией руководила нигерийская служба безопасности из своего посольства в Лондоне. Нигерийцы наделали уйму дилетантских ошибок - например, они представили шайку похитителей своему послу. Однако задержанные израильтяне были опытны и действовали вполне профессионально, так же как и двое других израильтян, захвативших Дикко у собственного дома и увезших его в автофургоне, на котором удалось бежать из страны. Были выявлены некоторые связи похитителей с еврейскими и израильскими бизнесменами, имевшими хорошие контакты с израильской разведкой и после переворота 1983 года потерявшими в Нигерии крупные капиталы. На кого работала эта пятерка израильских похитителей? На бизнесменов? На нигерийское правительство? На "Моссад"? На израильское министерство иностранных дел? Можно с уверенностью утверждать лишь одно: если бы операция увенчалась успехом и ящик с Дикко не был вскрыт до прибытия в Лагос, нигерийское правительство оказалось бы в большом долгу перед кем-то в Израиле - перед самими пятью похитителями или перед какой-то более значительной силой, которая за ними стояла.

По совокупности факторов и "чистоте" операции, розыск и вывоз Эйхмана остается уникальным. Эта самая яркая операция израильской разведки, проведенная без применения каких-либо современных технологий и технических средств, была также превосходным примером классической агентурной разведки, которой всегда славился Израиль. Важен и этический момент. Секретные службы других государств предпринимают похищение противников лишь тогда, когда они представляют реальную угрозу интересам государства, которые они призваны защищать. Для Иссера Харела же наказание военных преступников было священной миссией - это был его долг перед шестью миллионами погибших евреев.

Другая операция - охота на де Греля, - была организована и проведена крайне неудачно. В ней было много "самодеятельности", а организатор, бывший оперативник "Шин Бет" Цви Алдуби, слишком мечтал о том, что именно ему удастся найти бельгийского нациста и слишком мало заботился о конспирации и подготовке операции. Цви Алдуби, не имея официальных полномочий, задания даже на самостоятельные действия, привлек к операции известного израильского писателя, бывшего капитана полиции Игала Моссенсона. Сам Алдуби подрабатывал журналистикой и использовал свои контакты для вербовки старых знакомых во французских службах безопасности, включая бывшего личного охранника президента де Голля. Надеясь в дальнейшем написать на основе этой самодеятельной операции киносценарий - и даже получив аванс от нескольких крупных журналов, - эта "сборная" отправилась в Испанию. Они намеревались похитить де Греля на его вилле в Севилье и затем передать бельгийским властям. Предполагалось также, что де Грель может вывести их на Бормана, так как им удалось перехватить переписку между этими нацистами31.