Белая ночь - Дмитрий Вересов

Этим же «водникам» ничего особенного от жизни было не нужно. Джинсы, куртку «Аляску», девчонку, пожрать… Ну, и диплом, разумеется. Святая мечта — распределение на суда смешанного плавания, типа «река-море», заходящие в европейские порты.

Он ходил с зажженной сигаретой по институтским курилкам, как Диоген с факелом, в поисках «своего человека». Все было напрасно. Тогда Кирилл еще не догадывался, что «своего человека» надо искать среди женщин. Пару месяцев Марков был таким же одиноким на курсе, каким был когда-то Женя Невский в их классе.

Но скоро все наладилось…

Очень досаждала Маркову физкультура. Кафедра физвоспитания, видимо, была в этом институте профилирующей. Кирилла еще не успели на первом курсе достать сопромат, теормех, детали машин и механизмов, но седой физкультурник в вязаном «петушке» первым зародил в Маркове мысль о прогулах. Каждый день они сдавали какие-то немыслимые нормативы. Причем, их не тренировали, не готовили, а только отмечали «сдачу — несдачу».

— Зачет по физической культуре вы начали сдавать уже на первом занятии, — говорил студентам «петушок».

Значит, первый «хвост» повис у Маркова уже давно. А ведь он не был таким уж хилятиком.

Подтягивался не меньше пятнадцати раз. Но были еще кроссы, прыжки, метание гранаты, ядра… Сначала он, как и все, пытался все это сдавать, потом стал прогуливать, а потом, когда ситуация была уже почти безнадежной, решил, что надо что-то предпринимать.

Некоторые его однокурсники, как заметил Кирилл, на занятия по физкультуре не ходили. Оказалось, что это разрядники по разным видам спорта. Они занимались в специальных группах. Имели льготы, свободный график сдачи экзаменов, бесплатное питание. Парусники, например, вообще могли не посещать институт.

Марков в порыве отчаяния стал ходить по тренерам, но его, безразрядника, посылали куда подальше. Только тренер по боксу Лаврушин задумчиво почесал сломанный нос, спросил фамилию, подумал, еще раз спросил фамилию, последний раз почесал нос, переспросил фамилию и взял его к себе. уклоны, нырки, прямые левые и правые опять напомнили Кириллу Павловск, главаря шпаны по кличке Седой, отчаянного Женьку Невского и вызвали очередной приступ ставшего уже хроническим стыда. Но Кирилл Марков дал себе слово на этот раз сражаться до конца. Он мечтал, как в конце мая поедет в Павловск, найдет Седого и вызовет его на честный поединок «Помнишь, ты предлагал мне поговорить один на один? Я пришел…» — и нокаутирует его акцентированным, хорошо поставленным ударом.

Пора было забыть профессора Вольфа, который, между прочим, так и остался у Саши Акентьева, и научиться бить по настоящей, злодейской морде.

Но тренер Лаврушин мало интересовался бесперспективным новичком. Приходилось самому кое-как подстраиваться, подсматривать, перенимать всякие боксерские штучки у разрядников, не зная при этом азов. Кирилл чувствовал, что становится пародией на боксера, пантомимой на тему бокса. Он успокаивал себя тем, что зачет по физвоспитанию у него в кармане, а Павловск, Седой, Невский… Теперь он, по крайней мере, хорошо понимал, что такое КМС по боксу. Хотелось бы посмотреть на каратиста, который простоит против того хотя бы раунд! Что бы сказал по этому поводу профессор Вольф? Мечты на тему "Я пришел.

Я готов. Защищайтесь…" как-то сами собой рассеялись.

Однажды Марков вышел из раздевалки вместе с парнем маленького роста. Кирилл давно заметил его в боксерском зале. Легковес удивительно искусно «фехтовал» левой рукой.

— Костя! Тебе бы еще хороший правый и был бы чемпионом Союза! — кричал ему Лаврушин через канаты. — А так, с запущенной «однорукостью», тебе даже первенство города не взять.

Кирилл и Костя прошли рядом по коридору, поднялись по лестнице и вошли в одну аудиторию.

— Так ты тоже судомеханик, первый курс?! Из какой группы?

— Группа корабелов. А ты?

— Я из пятнадцатой. Я тебя раньше что-то не замечал.

— А я тебя…

Парень смутился, видимо, переживая за свой «незамечательный» рост, и Кириллу это очень в нем понравилось. Так они познакомились.

В этот же вечер в пивном зале на Обводном канале, который водники называли «Пещерой», Кирилл «открыл» для себя Костю Сагирова.

Кириллу всегда казалось, что настоящий боксер не успеет прочитать даже вывеску над магазином, пока трамвай едет мимо. Но перворазрядник Костя Сагиров оказался гораздо начитаннее его. В поисках эротических сцен он прочитал вдоль и поперек всю русскую и зарубежную классику. Это была своеобразная, ни на что не похожая игра.

— Хорошо, Костя, я понимаю: Золя, Мопассан… А что ты скажешь, например, про русскую поэзию, допустим, про Александра Блока? — спрашивал Кирилл, делая несколько больших глотков.

— Но, давно прислушавшись к счастью,У окна я тебя подожду.Ты ему отдаешься со страстью.Все равно. Я тайну блюду…

Теперь Костя поднял кружку, как пионерский горн, задвигал кадыком.

— Давай еще по парочке и сушек соленых наборчик… Блока я неудачно вспомнил. Его женушка была порядочной шлюхой, сам он гулял с актрисками. Все это он себе в стихи запихал.

А если взять… Пушкина?! Слабо?

— Пушкина слабо? У Александра Сергеевича самый крутейший секс во всей русской поэзии!

Прочитай «Руслана и Людмилу» внимательно.

Удивишься! А эти стихи ты знаешь?

— Ты предаешься мне нежна без упоенья,Стыдливо-холодна, восторгу моемуЕдва ответствуешь, не внемлешь ничемуИ оживляешься потом все боле, боле —И делишь наконец мой пламень поневоле!

Я ни у кого такого поэтического описания оргазма не встречал…

— Коитуса. Там до оргазма еще далеко…

— Оргазма…

— Коитуса…

— Ладно, проехали… А ты пробовал пиво солить? Меня один мужик научил…

Не только «однорукость» мешала Косте Сагирову добиться серьезных результатов на ринге.

Он нарушал спортивный режим не просто от лени, а «с восторгом упоения». К тому же он начисто был лишен спортивного тщеславия, — Не получится сегодня посидеть, — говорил он Маркову сокрушенно. — Одна восьмая первенства Ленинграда. Но я постараюсь быстренько «по очкам» пролететь…

На следующий день он приходил в институт совершенно убитым.

— Представляешь? Выиграл! — говорил он, чуть не плача. — Такой кретин попался. Я и так подставлялся и этак, во втором раунде он вдруг открылся, а я машинально ударил… Ну, ничего!

В четвертьфинале я встречаюсь с Пашей Громовым. Это динамовская школа. Я его хорошо знаю, приличный боксер. Так что завтра обязательно расслабимся…

Назавтра он вбегал в аудиторию, сияя от счастья.