Заложница авторитета - Екатерина Ромеро

У ворот дома вижу Свету. Нас уже ждет, пунктуальна как всегда. Она меняется в лице как только видит подстреленного Тихого. Он сидит в отключке в машине и я вот совсем не уверен, жив ли он еще.

– Боже, что случилось?!

Всегда собранная Света выглядит растерянной, но у меня нет времени объяснять все. Она подходит к Тихому,  осматривая его, но Тимка в миллион раз важнее сейчас.

– Оставь его. Малого сначала посмотри. Давай в дом.

Беру мальчика на руки и быстро заношу внутрь. На диван осторожно укладываю. Он не шевелиться, словно застыл весь. Губы от холода стали до жути бледными.

– Господи, где держали ребенка?!

– Не спрашивай. Просто осмотри его. Мне сказали, ему дали снотворное. Но может еще что с ним делали. Он ни разу так и не проснулся по дороге. Ни звука не издал, вообще ничего! И еще, ледяной он, в холоде, суки, держали его.

Прикрываю рот рукой. Хреново что-то мне.

Света быстро расстегивает мою куртку на Тимофее и укрывает его одеялом. Проверяет пульс, меряет давление, делает еще какие-то манипуляции. Я не могу спокойно стоять и смотреть на это. Затаскиваю Тихого в дом тоже, в другую комнату его отношу. На кровать укладываю. Выглядит он совсем херово.

– Господин Власов, подойдите!

Света зовёт. Она сидит напротив Тимки на диване.

– Как он? Говори!

– Мальчик просто спит. Перемерз сильно, отогреть надо. Думаю, проснется через пару часов. Все нормально будет с ним. Я одела его в вашу футболку, и укрыла двумя одеялами. Физически он почти не пострадал, однако не знаю, насколько сильно испугался всего того, что с ним произошло.

Устало тру глаза. То, что малой физически не тронули, это уже хорошо, но как же сильно я хочу, чтобы он вообще не запомнил этого кошмара.

– Спасибо Свет, ты золото. Иди посмотри на Тихого. Он последний, кто Алю видел.

– Да, показывайте где он.

Света проходит в комнату, и быстро осматривает Тихого. Он мертвенно бледный. Его кровь уже просочилась на половину кровати.

Док разрезает его куртку и свитер, добирается до раны.

– Плечо задето, пуля навылет прошла. Но ничего смертельного, крови больше чем раны. Сейчас заштопаю. Дайте мне время.

Намек понимаю с полуслова и оставляю ее одну. Не любит она свидетелей, сама разберется.

Выхожу на улицу и выкуриваю несколько сигарет подряд, пытаясь собраться с мыслями. Черт, Адя, где же ты? Аж трясет всего, когда понимаю, что обидеть ее могут, а я меня рядом нет. И я даже не представляю, где ее могут держать. Кто за всем этим стоит, кто мать его, жизнью своей настолько не дорожит, что дорогу мне все время переходит!

Звоню своим парням. Хоть одна хорошая новость. Накрыли они лабораторию. Сорок шесть детей оттуда вынесли живыми. Еще неизвестно, сколько уже никогда не заговорят, а сколько и вдохнуть больше не смогут.

Навожу справки по любым подозрительным машинам в моем районе, но Аля как в воду канула в моем же лесу. Черт, какого хрена я тут камер не наставил?

Набираю знакомого начальника службы безопасности и ставлю по периметру целую роту охраны, вооруженной до зубов. Она не будет спать. Нельзя больше допустить промаха, права на ошибку больше нет.

На входе в дом слышу тонкий голосок. Зовет кого-то. Малой проснулся. Черт. Иду к нему. Один он там.

Вхожу в комнату. Тимофей соскочил с дивана в одной только моей футболке, которая ему до пят достает. Его лицо обеспокоенное, взгляд испуган. Он не знает куда идти, а я не знаю как вести себя с ним. Никогда с детьми не возился, а тут на тебе.

– Аля! Аля!

– Тихо Тимон, все нормально.

Сажусь перед ним на корточки, чтобы он наравне мог видеть меня. Малой уже не на шутку раскис, всхлипывает постоянно. Горькие слезы горошинами катятся по его детскому лицу.

– Аля… Аля! Где Аля?

Его тонкий голосок пронизывает комнату и кажется, мое сердце насквозь. Ребенок точно напуган, и сестру зовет отчаянно, не видя и не слыша ничего вокруг.

Пытаюсь хоть как-то успокоить его, но выходит не очень.

– Эй, малыш, ты что не помнишь меня? Я Руслан, ты же видел меня в детском доме.

– Неет! Где Аля?

– Она приедет скоро. Подожди ее немного. Она тут живет и ты тоже будешь жить тут с нами. Эй, не бойся меня, я тебя не обижу.

Пытаюсь успокоить его, но он как маленький уж лишь вырывается. В руки совсем не дается, не доверяет.

– Я хочу к Але! Аля!

Малой заново заливается плачем, и я реально не знаю, что мне делать с этим. Еще одной истерики за сегодня я точно не вынесу. Сестра его и так уже постаралась.

Вздыхаю и все же беру Тимку на руки. Поднимаюсь с ним и к себе прижимаю. Маленький такой, он пытается вырваться как дикий зверек. Глажу его по спине рукой и качать вроде даже пытаюсь, говорю что-то несуразное, лишь бы успокоить его.

– Не плачь. Привезу я тебе Алю. Нормально все.

Хожу как придурок в малым на руках еще минут пять, пока он, наконец, не затихает и не отключается прямо у меня на плече. Никогда такого не делал, но это оказывается чертовски приятно. Осторожно укладываю ребенка на диван, одеялом укрываю. Вроде успокоился.

Проходит еще каких-то полчаса и Света, наконец, выходит. Словно предвидя мой вопрос, сама отвечает.

– Живой. Более чем. Пуля не задела ничего важного.

– Отлично. В сознании?

– Да, отошел уже.

Иду к Тихому. Нет времени ждать. Он лежит на кровати, вся его грудь и плечо перебинтованы. Кровь до сих пор сочиться.

– Рассказывай.

Тихий кашляет, но все же говорит.

– Мы уже подъезжали, но в лесу нас ждали. Кажется их было трое. Я подстрелил одного, но потом меня ранили.

– Аля, кто ее забрал? Лица видел?

– Нет, я почти сразу вырубился.

– Машина, на чем они приехали?

– Ауди черная.

– Номера?

– Не видел. Не было времени.

– Сука, Тихий, я тебе жену свою доверил, не мог довезти ее домой нормально?

– Прости брат, они напали внезапно. Я даже сориентироваться не успел.

– Собирайся, машину посмотрим.

– Да, встаю уже.

Жду его еще минут двадцать. За это время Тимка успевает проснуться. Света сразу же его отвлекает, чтоб реветь снова не начал. Непонятно откуда, у нее игрушка оказывается, простая машина, но этого хватает, чтобы ребенок был занят.

Тихий выходит медленно, держась за раненое плечо.

– Готов?

– Да поехали.

Все случается мгновенно. Как только Тимка замечает Тихого, машинка