Нежданная любовь - Джорджетт Хейер

— Да, моя сестра Фанни. Она старше меня, но мы с ней были очень дружны. Это так печально! Фанни два года назад вышла замуж и родила малыша, которого я никогда не видела, потому что мой зять, который казался нам таким приятным человеком, плохо относился к маме, когда мы гостили у него и Фанни, и заявил, что он не желает, чтобы она всюду совала нос в его доме! А все из-за того, что мама посоветовала Фанни уволить экономку, которая, по ее мнению, была слишком расточительной и даже, как мама подозревала, нечестной!

Прежде чем Венеция успела оправиться от впечатления, произведенного этой безыскусной речью, в комнату вошла миссис Скорриер, поэтому ей пришлось отказаться от желания предупредить Шарлотту, что любая попытка лишить Андершо экономки может привести только к неприятным последствиям для ее матери.

Миссис Скорриер была полна планов на будущее. Ей удалось выпытать у горничной, присланной для обслуживания миссис Гернард, все подробности ведения хозяйства в Андершо, и она считала необходимым произвести ряд улучшений. То, что подходило для незамужней женщины, живущей с братом в уединении, ни в коей мере не подойдет для леди Лэнион! В частности, миссис Скорриер считала необходимым наличие двух ливрейных лакеев, подчиненных дворецкому, но мисс Лэнион не должна опасаться, что это потребует значительных расходов, так как, по ее мнению, количество женской прислуги в доме чрезмерно.

— Я вовсе не имею в виду, что вы плохо управляетесь, моя дорогая мисс Лэнион, — любезно заверила она Венецию. — Должна признаться, меня приятно удивило все, что я здесь увидела, и могу уверенно заявить, что вам нечего краснеть за ваше хозяйство!

— Безусловно! — весело согласилась Венеция. — Хотя я могла бы покраснеть, слушая комплименты, которые следовало бы отнести не ко мне. Миссис Гернард была экономкой в Андершо со дня моего рождения. — Она обернулась к Шарлотте: — Думаю, завтра миссис Гернард захочет показать вам дом. Не волнуйтесь, если она покажется вам немного чопорной. Миссис Гернард полюбит вас, как только поймет, что вы не собираетесь нарушать заведенный порядок. Поговорите с ней о Конуэе! Она его обожает — даже позволяет ему называть себя милой старушкой Герни, на что я никогда бы не осмелилась! Вероятно, миссис Герни захочет передать вам свои ключи. Уверена, мне незачем вас предупреждать, что вы должны умолять ее оставить их при себе.

— Конечно! Я никогда…

— Что до этого, дорогая моя, — вмешалась миссис Скорриер, — то, я думаю, тебе сразу же следует дать понять, кто здесь хозяйка. Вполне естественно, что мисс Лэнион робеет перед этой женщиной, зная ее с детских лет, но ты — другое дело. Со старыми слугами вечно одна и та же история. Они быстро понимают свои преимущества и становятся настоящими тиранами. Если хочешь выслушать мой совет, дорогая…

— Ей лучше послушать совет моей сестры, — прервал Обри, входя в комнату. — Только представьте себе, какой шум поднимет Конуэй, если увидит, что миссис Герни позволила поставить все в Андершо с ног на голову!

Мысль о недовольстве Конуэя заставила Шарлотту побледнеть, а миссис Скорриер сделать паузу. Она ограничилась словами «ну, посмотрим», и, хотя продолжала улыбаться, ее взгляд, брошенный на Обри, никак нельзя было назвать дружелюбным. Венеции оставалось только молиться, чтобы эта женщина не спровоцировала брата снова.

Но ее молитвы не были услышаны, и задолго до окончания обеда стало ясно, что Обри готов к военным действиям. Войдя в столовую и обнаружив, что ей отведено место во главе стола, Шарлотта отпрянула и пробормотала, инстинктивно побуждаемая лучшими чувствами:

— О нет!.. Ведь здесь всегда сидели вы, не так ли, мисс Лэнион? Я не хочу занимать ваше место!

— Но и я не хочу занимать ваше, — отозвалась Венеция. — Между прочим, я бы хотела, чтобы вы называли меня по имени, а не «мисс Лэнион».

— Благодарю вас, с удовольствием! Но прошу вас не…

— Моя дорогая Шарлотта, мисс Лэнион сочтет тебя дурочкой, если ты не перестанешь ломаться! — заявила миссис Скорриер. — Она абсолютно права, и тебе нечего робеть. — Женщина широко улыбнулась Венеции и добавила: — Судьба сестер занимать второе место, когда их братья женятся, не так ли?

— Несомненно, мэм.

— Не слишком ли это сурово, дорогая? — заметил Обри, блеснув глазами. — Ты будешь первой в Андершо, даже если станешь есть на кухне, — и отлично это знаешь!

— Что за преданный брат! — хихикнула миссис Скорриер.

— Не преданный, а глупый, — поправила Венеция. — Хотите сидеть у огня, мэм, или…

— Миссис Скорриер должна сидеть на дне стола, — уверенно заявил Обри.

— Не на дне, а в конце, — наставительно произнесла миссис Скорриер.

— Да, конечно, — с удивленным видом согласился Обри. — Разве я сказал «на дне»? Интересно, почему?

Венеция спросила Шарлотту, понравился ли ей Париж. Это было первым из многих поспешных вмешательств, которые ей пришлось делать во время обеда, ибо Обри хотя и не прибегал к неспровоцированным атакам, но не оставлял без отмщения даже намек на агрессию. Обри ясно дал понять, что будет защитником сестры, и выигрывал все схватки с врагом. Венеции же оставалось предположить, что миссис Скорриер либо очень глупа, либо напрашивалась на неприятности, побуждаемая злым гением. Казалось, будто она не в силах противостоять искушению подавлять воображаемые претензии Венеции, так что столовая вскоре превратилась в поле битвы, в которой одна сторона неизменно демонстрировала свое превосходство. Будучи не в состоянии справиться с изощренной тактикой Обри, миссис Скорриер попыталась нанести сокрушительный удар. Улыбнувшись, она сказала, что очень трудно принять Обри и Конуэя за братьев, настолько они не похожи. Какое нелестное сравнение она намеревалась сделать, осталось неизвестным, ибо Обри тотчас же отозвался:

— Ну разумеется, мэм! Конуэй — сила семьи, я — ее мозг, а Венеция — красота.

Неудивительно, что миссис Скорриер поднялась из-за стола в весьма дурном настроении. Когда она села в гостиной у камина, ее глаза блеснули сталью, вызвав дрожь у бедной Шарлотты. Однако старания миссис Скорриер выглядеть нелюбезной были сорваны Венецией, извинившейся, что оставляет Шарлотту и ее мать, так как ей нужно написать два срочных письма. Выйдя из комнаты, она присоединилась к Обри в библиотеке, с чувством произнеся:

— Черт возьми!

Обри усмехнулся:

— На что спорим, что я сбегу из дома в течение недели?

— Ни на что! Я бы тебя ограбила, чтобы ты этого не сделал! Надо же думать и о чувствах Шарлотты! Она хоть и дурочка, но не виновата в этом и к тому же держится очень мило и дружелюбно.