По ту сторону… - Ольга Пензина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты это видел? – спросила она у ухмыляющегося верховного.
– Нет, но ты выглядишь очень забавно, что тебе показала водица?
– Костика, и он купался, а потом исчез.
– Вот видишь, как быстро у тебя получилось. Да не пугайся ты так, садись, отдохни, а я тебе пока расскажу нашу историю.
– Дело было в одно тысяча девятнадцатом году, я тогда был еще молодым, новоиспеченным графом Соколовым. Отец мой во время революции погиб, на мне тогда осталась больная мать, она ни в какую не желала уезжать за границу. На тот момент мы уже потеряли все наше имущество и жили в квартирном доме. Я работал в небольшой конторе, получал небольшое жалование.
В нашем доме произошел пожар, и мы остались совсем без ничего. Поехали к дальним родственникам, но там тоже произошло несчастье: главу семейства расстреляли, и у него осталась жена да племянница. Потом еще гонения на нас начались, все пытались найти сокровища, которые припрятал муж маминой сестры. И так я остался один мужчина, две женщины да ребенок. Нам пришлось убегать. Тогда нас загнали в лес, и мы недели две прожили на подножном корме. Светлана Дмитриевна, двоюродная сестра моей матери, не пережила тот поход и умерла. Мы её похоронили в лесу.
Затем я, мать да маленькая Настя, ей тогда только двенадцать исполнилось, пошли искать выход из леса да набрели на каменную стену, возле неё решили заночевать. Но под утро землетрясение началось, все вокруг как будто с ума сошло: деревья падали, каменная стена начала рушится. Тогда я схватил своих женщин, и побежали мы куда глаза глядят, и тут вижу – стена лопнула, и образовался проем. Я туда глянул, а там красивая лужайка и деревьев нет. Ну я туда Настю и маму затолкал да и сам пролез, а очутившись за стеной, мы поняли, что дышать не можем, что непонятный воздух наполняет нос, рот, уши. Кое-как придя в себя, мы подумали, что уже на том свете. Помню, как мама моя сказала: «Я не чувствую боли, и кашля совсем нет, знать это рай, и мы на том свете».
В таком уверении мы и прожили пару дней, потом начали понимать, что все же еще живем, но попали куда-то, где еще не ступала нога человека. Мы обустроились, построили небольшой дом, научились ловить рыбу, потом дичь, мама разбила небольшой огород и сажала найденные в лесу травы, ягоды. Так и прижились, а потом я все же решил попробовать выйти в мир и понял, что уже жить как раньше мы там не сможем.
Настенька выросла и превратилась в молодую девушку, так мы с ней судьбы свои и связали, прожив так лет двадцать, мы все же решили постепенно заселить Ирий другими людьми. Я тогда стал замечать в себе, что могу слышать природу, а затем нашел одно место. Это чудесная вещая поляна. На ней я обнаружил огромный теплый камень и, прикоснувшись к нему, услышал крики о помощи, стоны страждущих. Я тогда ничего не мог понять, но со временем стал видеть людей, которые, казалось, взывали ко мне.
И я решился, отправился по ту сторону, в то селение, где видел людей, что просили о помощи. Благо это было недалеко. Найдя паренька, что умирал от чахотки, и его сестер, я привел их в Ирий. Затем еще несколько страждущих, и так постепенно мы заселили наш город. К нам пришли ученые, врачеватели, строители, агрономы, и вот ты видишь, во что это превратилось. – Он гордо обвел руками окрестности.
– А как ты начал стирать память?
Он лукаво улыбнулся и ответил:
– Ну знаешь, когда нас уже за сотню стало насчитываться, люди стали бунтовать. Кто хотел вернуться, потому что скучал по родным и близким, кто пытался здесь устроить подобие того мира, не задумываясь о природе. И так в один момент началась война. Был в той стае лидер, и тогда мы с ним остались один на один. Помню, во мне столько негодования было, что я собрал всю силу, схватил его за плечи и прокричал: « Да забудь ты уже тот мир, мы живем по эту сторону, а там ничего нет». И ты знаешь, к моему удивлению, он действительно забыл то восстание. И я понял, что могу влиять на воспоминания человека.
– Вау! Прикольно, а кто придумал название Ирию?
– Это моя Настасьюшка. Раньше была такая сказка в детстве, что есть на земле место, неведомое человеку, подобно раю, туда улетают птицы на зимовку и уползают змеи, и когда мы здесь очутились, она сразу назвала его Ирий.
– Вот смотрю на тебя, очень уж ты похожа на моего Степушку, аж дух захватывает, – как-то подозрительно всхлипнув, проговорил он.
Они молча просидели на берегу ручья, задумавшись каждый о своем. Иванна думала о своем отце, почему он не привез сюда её и маму, ведь все были бы живы, и она воспитывалась бы в полноценной семье, и у неё были бы и дедушка и бабушка. Она усмехнулась и задала вопрос:
– Скажи, а как тебя зовут, и могу ли я тебя дедом называть, или все-таки не отходить от субординации и обращаться только как к верховному? Я слышала, что Костя тебя отче называет.
– Я буду счастлив, если будешь называть меня дедом Ваней, я думаю, ты уже поняла, что тебя в честь меня назвали. Ты себе не представляешь, насколько я был счастлив, когда узнал твое имя, ведь ты понимаешь, что это означает?
Ива отрицательно помотала головой.
– Это означает, что Степан меня простил, – старик прослезился и продолжил. – Я столько лет считал себя виноватым, я так долго молился, чтобы мой единственный сын меня простил, но моя гордыня не позволяла мне самому повиниться перед ним, и когда он умер, я почувствовал это и понял, насколько ничтожны мои принципы по сравнению с человеческой жизнью.
– А почему вы поссорились? – спросила девушка.
– Потому что с самого рождения я возлагал на Степана слишком много надежд, я хотел вырастить идеального человека, который бы сменил меня на посту верховного. С малых лет загружал
