Милиция плачет - Александр Георгиевич Шишов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, Боже упаси, никакого пива. Особенно наутро. Утра как такого нет, есть следующий день как логическое продолжение прошлого года — один бессонный, бесконечный, нескончаемый праздник, фиеста без даты. Если спросят:
— Какого числа вы встречали Новый год?
— В январе, — не моргнув осоловелым глазом ответят правильные товарищи и будут абсолютно правы.
Немного о регламенте. Церемония встречи Нового года следующая. В одиннадцать, ровно за час, нужно сесть за стол. Нельзя Новый год встречать на голодный желудок! Этот жизненно важный орган на празднике главный участник, всё происходит по большому счету в угоду ему. Желудок, как и печень, нужно постепенно приучать к обильному ночному бдению. После двенадцати обычно желудок спит и никогда сам по себе, без рук и без рта с зубами хозяина, пищу не потребляет, только слегка переваривает дневные остатки. А тут всю ночь надо работать, работать, да ещё с повышенной нагрузкой.
Народ не дурак, на инстинктивном уровне догадался — желудок нужно обмануть. Если неожиданно для него сесть за стол провожать старый год, то он решит, что это ранний завтрак, а обжираловку после двенадцати примет за затянувшийся на всю ночь обед, переходящий в бессрочный ужин.
Проводить старый год нужно чинно, не спеша, испробовав все деликатесы. Очень пристойно, сдержанно, как само собой разумеющееся, наколоть на вилочку или зачерпнуть ложечкой всё самое вкусненькое и разложить у себя на тарелке. Ключевое слово в данном абзаце — «всё». Полюбоваться дефицитной красотой, столь искусно собранной в одном месте. Снисходительно улыбнуться, гармонично сменить гримасу удовольствия на внутреннюю улыбку, чтоб не мешала жевать, и с томным видом гурмана, тщательно подчищая содержимое тарелки, закусить уходящий старый год.
Некоторые, из породы запасливых, не нарушая чинности, впрок, до следующего года, бывает, что закапывают «вкусненькое» под оливье или забрасывают его кусочками селёдочки. А само оливье эстетствующе едоки украшают дефицитными грибочками, маслинками или полосками красной рыбы. Красиво… Как в дупле у белки — деликатесы кончатся, а у них они есть.
Очень важно, чтобы последний час перед боем курантов прошёл спокойно, размеренно, без суеты. Время само придёт, его подгонять не надо.
Торжественное поздравление, повышение интонации, Спасская башня, куранты. Вот оно! Всплеск эмоций. Бой часов. Бом… Бом… Бом… С Новым годом!!!
Первым произносится новогодний тост, за ним второй — тоже новогодний, за ним третий — абсолютно созвучный с предыдущими. Все едят, пьют, начинают понемногу шутить. Определяется лидер застолья, чутко уловивший биоритм собравшихся за столом и задающий оптимальный режим наполнения, поднятия и опустошения бокалов, рюмок и фужеров.
В качестве приятного штриха, весомого намёка на бурное веселье рекомендуется выделить из своей среды Деда Мороза и Снегурочку. Времени они займут мало, но планка веселья поднимется автоматически. Костюмы непременно нужно подготовить заранее. Как и приветственное поздравление, если Бог дал, то смешное, а если нет, то и глупый вид ряженых гостей — это гораздо лучше, чем ничего
С боем курантов, как ни странно, происходит скрытое перерождение, и чувствуешь себя слегка проголодавшимся, несмотря на то, что в прошлом году, минут пять тому назад, уже плотно поел. Это феномен новогоднего застолья, его можно попытаться объяснить, но не стоит. Вкуснее смириться и принять как должное. И правильно делают те хозяйки, которые не меняют тарелки после прощания со старым годом на чистые. Новая белоснежная мытая посуда — это как nota bene в гастрономическом смысле, психологически новая точка отсчета для безудержного обжорства.
Приятным фоном играет музыка. Магнитофон пока ещё тихо, без надрыва, напевает знакомые мелодии. Музыка не мешает разговорам, а всего лишь заставляет говорить немного громче обычного, создавая иллюзию общей застольной беседы. Даже молча, с набитым ртом, ты себя чувствуешь активным собеседником и киваешь, соглашаясь с рассказчиком, или не соглашаешься, но тоже киваешь.
Прошёл первый час, застолье в разгаре. Продолжаем сидеть за столом: пить, закусывать, острить, присматриваться к новичкам, исподволь выявляя подвид «диких неумех» как внештатную угрозу празднику, с опаской посматриваем, пока не забыли, на записных злостных нарушителей режима, рассказываем старые, но приличные анекдоты. Смеются все.
Раньше всех чинность происходящего за столом не выдерживают курящие: они солидарно, безошибочно узнавая себе подобных, шумно выходят на кухню (балкон, лестничную площадку, поближе к форточке) для ритуального втягивания в себя дым тлеющих сухих растений из семейства паслёновых.
Перекур окончен, большинство ещё на ногах, и это самый подходящий момент включить магнитофон на полную мощность. И не важно, какой был танец, быстрый или медленный. Сам громкий звук, неожиданно разорвавший сытое удовлетворение, заставляет двигаться, найти свободное пространство и медленно, поначалу только ритмично поводя руками, затем, как бы нехотя, стесняясь, перебирая ногами и двигая в такт головой, в конце концов, подключить туловище как основную связку с подвижными конечностями и самозабвенно пуститься в пляс.
Танцы в разгаре. Шишовы Оля и Саша.
Случайно затянутые в водоворот танца одинокие представители пришедших пар одними только им подвластными токами индивидуальной частоты поднимают засидевшиеся за столом свои вторые половинки и магически притягивают их, словно одна частица, положительно заряженная музыкой, вторую частицу, отрицательно предрасположенную к танцу, в единую общую молекулу веселья.
Праздник в разгаре. И в принципе, сохранить такой высокий накал вполне реально, чередуя медленные танцы с быстрыми, в паузах чокаясь и закусывая; выбегая на перекуры или нечаянно забывая выйти, деликатно стряхивать пепел в пустую тарелку. Это и есть сам праздник в его классическом воплощении.
Образуются, как временные огневые точки, небольшие группки, старающиеся перекричать музыку и при этом говорить ни о чем, но очень эмоционально, солидарно чокаться, закусывая тем, что наколется на вилку. Кажется, что говорят все и сразу, многошумный пласт счастливо оглупляет, где-то возникает неуловимое дуновение флирта — хорошо, если обойдется без скандала.
Пока суматоха праздника незаметно и прожорливо съедает ночные часы, трудолюбивая хозяйка куда-то исчезла. Хозяйка непременно должна быть трудолюбивой — она уже давно на кухне и разогревает на медленном огне основное блюдо, а может, и готовит его по-свежему, чтобы подать с пылу с жару.
Появляется горячее. «Сколько можно, — раздаются возгласы. — Уже не лезет. Оставим на завтра», и всякая обычная в таких случаях ерунда, несмотря на которую в центре стола, на красивом блюде, уже дымится аппетитный мясной или рыбный шедевр. Прошла минута, вторая, и только салатные листья, украшавшие фундамент кулинарного творения, сиротливо оголились в следах жира и мизерных ломтиках, отставших от главного блюда.
Праздник продолжается. Общий
