Пир потаенный - Филип Фармер

Военные тоже могли подумать нечто похожее на то, что Триш приписывала Ноли, и теперь, быть может, ждали моего прибытия в Пенрит. Я не сказал об этом Триш. Она и без этого уже сильно нервничала.

Под нами остался город Кисвик, который мы, конечно, не увидели, и нижняя оконечность большого лесного массива Скиддоу. За ними лежало местечко, носящее поэтическое название «Сожженная Лошадь», и долина Мангрисдайл. Если радар самолета не барахлил и я не ошибся в расчетах, мы сейчас должны были находиться над горой Боукэйл (высота 702 метра), а за ней лежало мое имение, которое я, естественно, тоже не мог разглядеть сверху. Я сделал этот крюк вместо того, чтобы прямо направиться в Пенрит, в надежде сбить с толку Ноли, а заодно с ним и военных.

Я снова подключился на частоту, на которой говорил с человеком, выдававшим себя за моего агента. Я сказал:

– Начинайте подавать сигналы.

Его голос был полон беспокойства, когда он ответил:

– Но, сэр! Не думаете же вы на самом деле приземлиться здесь! Это невозможно! Это самоубийство чистой воды!

Именно этого я и ожидал от Ноли… или от Калибана. Ноли желал меня видеть в своих руках живым из-за эликсира (если только Калибан не сообщил ему, что владельцами напитка были только Девять. Но я был бы удивлен, если бы Док пошел на это. Со своей стороны, Калибан не хотел бы, чтобы его кузина разбилась бы вместе со мной, если он получил хоть Одно из моих посланий ему.) К тому же Док не мог желать мне такой смерти, поскольку поклялся свести со мной счеты в равной борьбе голыми руками.

Я спросил себя, как отнеслись бы Девять к тому, что один из нас погиб бы вдруг в результате несчастного случая? Должен ли будет оставшийся в живых бороться в таком случае со следующим претендентом? Или просто Девять имели какие-то свои таинственные причины желать смерти лишь одного из нас?

Теперь я был абсолютно уверен, что говорящий со мной человек не был моим агентом. Я сказал ему:

– У вас есть лучшее предложение?

– Аэродром в Пенрите. Это куда менее опасно, чем то, что вы предлагаете, – убежденно ответил он.

– Я думаю, мне удастся посадить самолет на дорогу, ведущую в Мангрисдайл, – сказал я. – Оттуда я доберусь на какой-нибудь машине.

– Вам не удастся сделать этого, сэр! – воскликнул он. – У вас нет ни единого шанса! В Пенрите хоть посадочная полоса освещена. А здесь как вы будете садиться в полной темноте?

– И все-таки я буду садиться на шоссе, – с упрямством в голосе сказал я.

Конечно же, он был прав. Но я очень хотел, чтобы Ноли (или Калибан) клюнул на приманку и послал торжественный эскорт на дорогу, ведущую из Кламби в Мангрисдайл. Но если Ноли был достаточно умен, он догадается послать часть людей и в Пенрит. И, скорее всего, он так уже и сделал.

Я вдруг подумал, что полностью принял гипотезу, что Ноли завладел замком. Калибан тоже, наверное, был неподалеку, но он вряд ли успел проникнуть в Грандрит. Все данные, которыми я обладал на тот момент, делали это предположение вполне правдоподобным. Временной фактор, например.

Круто заложив вираж, я бросил машину в пике, выровняв ее, когда альтиметр показывал высоту в 150 метров. Вполне могло быть, что мы находились на высоте гораздо меньшей, чем та, на которую указывал прибор. Но я не мог убедиться в этом визуально. Видимость не простиралась дальше пятидесяти метров. Топография местности была очень капризной, поэтому линия нашего дальнейшего полета больше напоминала синусоиду с очень неравномерными колебаниями вверх-вниз. У Триш началась икота, и она закрыла глаза. Через некоторое время она справилась с ней, взглянула на меня и сказала:

– Уф! Теперь мне полегче. А то я уж было приготовилась вручить мою душу в руки великого бога Старого Ворона.

Момент для болтовни был не из лучших. Однако я не удержался, чтобы не спросить:

– Что это за бог такой?

– Старый Ворон! Когда я была совсем маленькой, мой отец однажды сказал, что нет ничего лучше Старого Ворона. В моем детском воображении сразу же возникла картинка. Я подумала, что Старый Ворон – это какой-нибудь великий индейский вождь, вроде Буффалло Билла или Гайаваты. Потом я сказала себе, нет, это, наверное, Великий Дух индейцев, и мой отец, поклоняясь ему, приготовил себе местечко в Краю Вечной Охоты. И тогда я тоже стала молиться Старому Ворону. Так продолжалось до тех пор, пока я не открыла, что в действительности речь шла о марке виски под названием «Old Crow». Но к тому времени я настолько сжилась с верой в Старого Ворона, что отказалась признать ошибку. Я сама создала для себя бога, и он больше никогда не покидал меня. И я считаю, что мне оказана огромная честь быть единственной среди людей, которой позволено поклоняться и почитать великого бога Старого Ворона.

Пока она рассказывала мне свою историю, мы почти прибыли на место. Радио захлебывалось в истерике. Военным вновь удалось засечь меня, и теперь по обеим частотам, береговой охраны и аэродрома, на меня градом сыпались оскорбления, ультиматумы и молитвенные просьбы.

На мгновение я подумал, не прыгнуть ли нам все-таки с парашютом, направив самолет на большое поле для игры в гольф. Но я сразу отказался от этой мысли, так как не хотел подвергать чужие жизни даже минимальному риску. Нет, у меня решительно не было никакого другого выбора, как только посадить самолет на аэродроме.

Толкнув рычаг управления от себя, я наклонил нос машины и по пологой дуге устремился вниз, к земле. Я мчался к аэродрому под углом атаки, будто собирался расстрелять его из своих пулеметов. Он вынырнул из темноты совершенно неожиданно. Я находился в хорошей позиции и спускался под правильным углом, но чуть-чуть быстрее, чем хотелось бы. Огни посадочной полосы едва просвечивали сквозь сетку дождя, а свет больших прожекторов башни контроля казался отсюда далекими размытыми пятнами. Земля надвигалась слишком быстро, и я испугался, что в самый последний момент не выдержат стойки шасси. Но они выдержали, несмотря на то, что удар был достаточно сильным. Самолет подпрыгнул пару раз и покатился по посадочной полосе. Я выключил контакт, максимально выпустил закрылки, но скорость все равно оставалась слишком высокой. Мы выскочили за границу полосы и помчались прямо по газону. Самолет остановился в нескольких сантиметрах от стены, отгораживающей паркинг.

На то, чтобы перевести дыхание и немного привести нервы в порядок после столь стремительного приземления, едва не кончившегося аварией, у нас просто не осталось времени. Быстро набросив на себя плащи с карманами, забитыми всяческим оружием, подхватив под руки рюкзаки с остальным нашим снаряжением, мы выбрались из пилотской кабины и побежали к входной решетке.

Двери башни контроля и зала ожидания открылись, и оттуда высыпали люди, которые бросились бежать в нашем направлении, потрясая в воздухе револьверами. В паркинге стояло шесть автомобилей. Ни один из них не принадлежал армии или полиции. То ли комедия, которую я разыграл для них в воздухе, сбила их с толку, то ли еще что-то помешало прибыть им к моменту нашего приземления.

Триш освещала нам дорогу перед собой с помощью маленького, но мощного фонарика-авторучки. Мы намного опережали людей, выскочивших отовсюду на летное поле. Они прежде всего устремились к самолету. И пока они там разбирались, что да как, мы уже давно были на стоянке для автомашин. Здесь были один «хиллмон-минкс», Два «фольксвагена», один «М.Ж.», спортивный вариант, одна «фасель-вега» и «астон-мартин ДВЧ». Все были заперты, и никто не забыл ключей в замке зажигания. Но это не играло роли.

Я разбил стекло «астон-мартина», просунул внутрь руку и открыл дверь. Затем поднял капот и с помощью отвертки и кусачек принялся за хорошо известную мне работу. Триш светила мне фонариком. Мне хватило минуты, чтобы присоединить электрический провод от аккумулятора к стартеру. Но преследователи уже приближались. Их голоса все явственней раздавались из-за стены дождя, все так же продолжающего поливать нас как из ведра. Я закрыл капот, и мы бросились в машину. В этот миг из-за угла здания в дальнем конце улицы, ведущей к аэродрому, показался свет фар подъезжающей машины.

Послышался чей-то голос:

– Эй, вы, там! Что вы там собираетесь делать?

К нам со всех ног бежали пять человек. Я рванул с места под дикий визг покрышек. Асфальт был залит водой, и колеса вовсю пробуксовывали. Когда мы пересекли широко раскрытые ворота стоянки, послышалось «понг», и в центре ветрового стекла появилась маленькая аккуратная дырочка. Я включил вторую скорость. В конце улицы появился еще один автомобиль. В зеркало заднего обзора было хорошо видно, как стали зажигаться фары автомобилей, оставшихся на стоянке.

С правого бока первой машины, идущей нам навстречу, появились вспышки выстрелов. Я резко крутанул баранку, уводя машину из-под выстрелов, но у меня было слишком узкое поле для маневра. К тому же дистанция между нами быстро сокращалась. Я уже достиг ста километров в час, и они шли мне навстречу не менее чем на семидесяти. Машины отвернули почти одновременно со мной. Водители их были настороже.