Как в сладком сне - Патриция Хэган

Однако она отказалась.

Мистер Дейермонд недоумевал:

— Но вы будете так богаты, юная леди! Это очень, очень выгодное предложение. Ведь если вы от него откажетесь, а через некоторое время поймете, что не сможете быть здесь счастливы, впоследствии они вряд ли проявят подобную щедрость. Возможно, вы уже не получите ничего.

Рейвен попыталась объяснить, что дело вовсе не в деньгах и она остается совсем не из-за них.

— Таково желание моего отца, и мне хочется его выполнить. Я очень ценю их предложение, но я бы все-таки предпочла, чтобы они почувствовали, что все мы — одна семья. В доме достаточно места.

Однако одной семьей они все равно не стали. Лизбет по-прежнему оставалась к ней холодна, а порой и откровенно враждебна, особенно когда Рейвен совершала так называемые faux pas[2]. Рейвен же объясняла свои промахи просчетами в воспитании и старалась как можно быстрее усвоить общепринятые правила поведения.

С Джулиусом все обстояло по-другому. Тот, напротив, был очень любезен, порой даже слишком. Часто под его взглядом Рейвен чувствовала себя крайне неуютно — как будто молодой человек мысленно раздевал ее. К тому же он часто улыбался какой-то вымученной улыбкой. При каждой возможности Джулиус старался дотронуться до Рейвен или во время разговора взять ее за руку. Она бы предпочла, чтобы он относился к ней так же, как к Лизбет. Уж ее-то он так не пожирал глазами…

Что касается Стива, тот присутствовать на чтении завещания отказался, и когда мистер Дейермонд огласил сумму, которую оставил Стиву Нед, Джулиус и Лизбет обменялись недоуменными взглядами. Вероятно, это оказалось для них новостью — во всяком случае, размер суммы.

Затем мистер Дейермонд сообщил, что иноходцы перейдут к Стиву только в том случае, если так пожелает Рейвен. Она покачала головой, не подозревая, что именно на это Нед и рассчитывал.

Рейвен беспокоило, не уедет ли Стив из Хальциона. В конце концов теперь он вполне мог бы купить себе небольшую ферму и начать разводить иноходцев самостоятельно. Девушка надеялась, что он все-таки останется — хотя было бы лучше, если бы он не остался…

Через несколько дней Мария принесла радостную весть — Стив сказал ей, что пока не собирается покидать плантацию. У Рейвен отлегло от сердца. Несмотря на решение держаться от него подальше, ей все равно хотелось, чтобы он был рядом, и она по-прежнему не переставала его любить.

Девушка выстрелила еще шесть раз, разбив еще шесть бутылок.

Она решила, что достаточно поупражнялась, однако не спешила возвращаться в дом. Вечером должен был состояться прием, который ее совсем не радовал, и ей не хотелось принимать участие в приготовлениях к нему. Поэтому Рейвен потихоньку ушла из дома, прихватив с собой оружие, и решила прийти назад, только когда настанет пора одеваться.

Девушка начала перезаряжать револьвер, однако голос Джулиуса заставил ее остановиться.

— А, вот ты где! — Молодой человек подъехал к ней и, нахмурившись, слез с коня. — Я не нашел тебя в доме и отправился на поиски. Как только я услышал стрельбу, то сразу поспешил сюда. Чем это ты здесь занимаешься? И откуда у тебя револьвер?

— Это мой.

Он засмеялся.

— Твой? Неужели у тебя есть собственный револьвер? Кто же его тебе дал?

— Я его купила. — Рейвен не собиралась делиться с ним тем, где она взяла деньги. Ведь тогда ей пришлось бы признаться, что она работала скаутом и тщательно экономила на всем, пока не скопила достаточно денег на покупку оружия.

— Господи, да на что он тебе?! — Джулиус перевел взгляд на частокол, на котором слуга выставлял в ряд бутылки. Повсюду виднелось битое стекло. — Неужели это твоя работа?

— Отойди немного назад — сам увидишь, — с гордостью ответила девушка.

— Нет-нет, спасибо, охотно верю. Можно взглянуть на твою игрушку? — Рейвен передала ему револьвер. Повертев в руках, Джулиус вернул его хозяйке. — Не люблю оружие.

— Неужели у тебя нет своего?

— Так, небольшой пистолетик, который я беру с собой, когда еду в Мобил. Там бывает опасно, особенно в порту.

— Но пистолет вряд ли тебя защитит. — Рейвен неплохо разбиралась в оружии. — Из него можно выстрелить только один раз. А если промахнешься? Вот у меня на этот случай еще пять попыток. Это кольт, его впервые использовали в мексиканской войне.

— Что ж, согласен, оружие — необходимое зло, но даже в военной школе я с трудом терпел его в руках.

— Наверное, ты просто к нему не привык. Часто ли тебе приходилось стрелять?

— Конечно, нет, лишь в случае необходимости.

— Тогда тебе надо научиться обращаться с револьвером. Давай я покажу. — Она так быстро разрядила револьвер, что, так же как и рабы, Джулиус видел лишь, как со звоном разбивались бутылки. — Теперь твоя очередь, — по-дружески предложила Рейвен, протягивая ему револьвер. — Я посмотрю, над чем тебе нужно поработать.

Джулиус отступил назад.

— Пожалуй, не стоит. Хватит с меня и пистолета.

— Ну что ты! А вдруг на тебя нападет не один, а сразу несколько человек? Разве одним выстрелом тут обойдешься?

Джулиус бросил на нее полный обожания взгляд, который так часто репетировал перед зеркалом. Он считал, что женщинам в любой ситуации нравится, когда мужчины ими восторгаются.

— Я думаю только о том, что ты слишком хороша, чтобы забивать свою головку всякими револьверами и стрельбой. Пойдем лучше в дом. У нас как раз достаточно времени, чтобы попить лимонаду. Сегодня тебя ждет чудесный вечер, Рейвен.

В душе она в этом сомневалась, однако спорить не стала.

Когда они ехали бок о бок, Джулиус подумал о своем решении на ней жениться. Этот брак избавил бы его от многих хлопот. Не то чтобы он страстно хотел обладать Рейвен, просто в этом случае Хальцион навеки остался бы за ним с Лизбет. Остается убедить Лизбет в том, что его решение — правильное. Но с этим можно и подождать.

С улыбкой Джулиус начал рассказывать девушке о запланированном празднике.

— Конечно, сегодня будет торжественный обед, а завтра я возьму мужчин на охоту, пока будут готовить к пикнику поросят. Ты прекрасно проведешь время с дамами. Лизбет сказала, что у Модины Тремейн есть какой-то новый способ простегивания одеял, который ей не терпится всем показать.

Рейвен представила себе, что придется целый день вести разговоры об одеялах, и на душе у нее стало еще тоскливее. Что ж, если совсем уж одолеет скука, она опишет им, как из звериных шкур делают одеяла индейцы. Пусть открывают рты от изумления. Возможно, некоторых придется приводить в чувство после обморока.

— А на кого вы собираетесь охотиться? — прервала Рейвен Джулиуса, который так и рассыпался в похвалах рукодельному искусству Модины.