Графъ - Аля Пачиновна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока девчонка здесь, раскидать проблемы не получится. Отпустить? Пусть катится? Присмотреть за ней месяц-другой, с кем контактирует и тогда уже по ситуации… Это было бы самым правильным решением, если бы не дикая жажда трахнуть ее, так чтобы ошалела, выебать мозг камасутрой до потери памяти. Соотвественно, все остальные варианты не выдерживали конкуренции с этой одержимостью. Но здесь? Под камерами? Он, конечно, иногда баловал охрану пикантными подробностями своей личной жизни, но тут, мать его, Лерочка, совсем другой случай. Совсем.
Он ее хотел у огня… Да, у него в голове живут удивительно тронутые тараканы и им нравилось трахать баб у камина. Такой вот он псих-романтик, эстет перепробовавший все виды гетеросексуальных отношений в поисках эксклюзивного наслаждения. И вот именно ее отжарить на шкурах хотелось больше всего. Предчувствовал он удовольствие, которое суммирует и превзойдёт весь прежний опыт.
Глеб взвесил все за и против. Все риски. Уже почти убедил себя в том, что избушка в горах - это, по сути, и есть та информация, которую она должна была добыть. Если так, то девчонке не жить по любому. Даже если она не продаст важные сведения сразу же, то либо их выторгуют позже, либо из нее эту информацию вместе с кишками вытянут. Получается, ее надо отпустить, и чем скорее, тем лучше. Припугнуть, денег дать - молчать будет. А не будет… ну сама виновата.
- Да, блять, Глеб! Ты себя слышишь? - спросил он у идиота, сидящего в кресле его кабинета.
Ладно. Если ее миссия в том, чтобы он сдал ей свою берлогу, пусть топает с ним через сопку. Там, в атмосфере дикой природы, в интимных условиях камина он отдерет ее как следует, чтобы ныло неделю. Она ему всё споёт. Все свои арии. А фальшь он по глазам вычислит на раз - и не таких колол. Девчонка там что-то прячет под кроватью? Какую-то чёрную тетрадку. В которую она конспектирует что-то важное - иначе не прятала бы. Она ее возьмёт с собой, потому что до последнего не будет знать, куда едет. Пусть понервничает. Кончать будет слаще и в целом будет покладистее.
В отсутствие какого-либо плана действовал по наитию. Привезёт, вытрахает из неё правду, зубами выгрызет, а дальше видно будет…
Пока снаряжали технику, грузили багажник, Пушкин повёз горничную в ближайший охотничий магазин за амуницией. Шмотки и обувь, которыми снабдила девчонку Мурка, зная вкус Графа, совершенно не подходили для пеших прогулок. Что-то подсказывало, что сама Новодворская на шопинг не настроена. Оставалось уповать на то, что глазомер не подвёл и нога у горничной того же размера.
К полудню они вернулись. Времени оставалось в обрез, чтобы успеть до темна. Нужно было сообщить… гостье, чтобы собиралась. Лично уведомить, так сказать.
Нашёл ее в столовой. Новодворская пила кофе, уткнувшись в какой-то журнал, деловая и внешне спокойная, будто не в "плену" находилась, а в санатории. Или так ему только казалось. На женщину, которая вчера стояла перед тобой на коленях, смотришь уже совсем не так, как позавчера. Теперь она может называть Глеба, как хочет, хоть мразью последней, хоть подонком - из ее рта это будет звучать очень неразборчиво, даже забавно. Он видел, как она сосала подонку… с искренним интересом. Хорошие девочки себя так не ведут, если только они не притворяются.
Необъяснимая злость поднималась из низа живота, наливая жилы, стягивала кожу на загривке. Клокотало в нем что-то, когда он смотрел, как сокращается под тонкой кожей ее горло, совершая глотки.
Воздух встал в груди монолитом, шею разбарабанило, челюсти непроизвольно свело спазмом. Хрень какая-то творилась с реакциями, чрезмерно бурными и непривычными для сурового сибирского пацана.
Осознавала ли в каком дерьме оказалась девочка? Что не в ванильной мелодраме и Граф - тот, кого нежелательно разочаровывать? И что от него сейчас зависит ее дальнейшая судьба? И что, ко всему прочему, он тот, в ком эта Новодворская будила голодного зверя с обостренными основными инстинктами?
- А, ты тут, - хмуро бросил он через порог столовой, одной рукой в кармане комкая ее трусы. - Мадина вещи сейчас принесёт. Собирайся. Полчаса у тебя. Жду внизу.
Не дав ей возможности открыть свой красивый рот, широкими шагами продолжил шествие, а самого подмывало обернуться и посмотреть, как она кусает губы в растерянности.
Глеб переоделся тоже, спустился во двор со служебного входа, тщательно проверил всё загруженное в багажник внедорожника. Новодворская опаздывала на три минуты. По закону подлости, именно тогда, когда ещё была надежда незаметно свалить с девчонкой, в ворота вкатился Лексус сестры.
- Глеб, - с несвойственной ей ловкостью и скоростью, Вилка вывалилась из Авто и зашагала навстречу, даже не заглушив двигатель. - Поговорить надо!
Могучий корпус танка стремительно наезжал. По всему было видно, что Виолет взволнован.
- Я знаю, что рискую нарваться. Можешь лишить меня премии за инициативу, у нас проблемы… - начала она.
- Что опять? - с досадой выдохнул Глеб, ожидая услышать очередную бытовую муть, в которую сейчас вдаваться совершенно не хотелось.
- Вчера... я устроила твоей гостье смыться по-тихому…
- В смысле? - Глеб ещё раз прокрутил в голове новость и опешил. Сестре удалось его взбодрить, даже в пальцы адреналином отдало.
- Не закипай, - отрезала она и затараторила полушёпотом: - Она меня сама попросила помочь ей бежать. Загостилась, говорит…
Вилка хмыкнула, а у Глеба неприятно царапнуло за кадыком.
- Продолжай.
- Никто бы ей выехать, конечно, не дал, я охрану заранее предупредила, - колыхалась довольная Виолетта, - но она предложением не воспользовалась.
- И? - Глеб перестал въезжать в повествование. Предположение, что Вилка способна на такое вероломное, заведомо провальное мероприятие с предсказуемыми и очень неприятными последствиями, раньше даже не возникало. Он считал ее достаточно умной бабой для таких смертельных номеров. Видимо, у нее должно быть какое-то серьезное обоснование странному поступку.
- Я вас не узнаю, мужчина! Где Граф?
- Не ёрничай, - шикнул нервно, - говори, на что я должен обратить внимание и
