Дебют черных фигур (СИ) - Лимонова Аврора

Вдоль туннеля свисали грязные корни, а по стенам ползала всякая многоногая живность. Майя стиснула зубы, отчаянно стараясь сдержаться от порыва заверещать. Забавно: она еще не в лесу, а ужасы уже начались.

По туннелю они шли в молчании. Майя старалась не реагировать на все то, что шевелилось под ногами да поглядывало на нее сверху. Благо идти пришлось недолго, они вскоре вышли из-под другого холма, и проем за ними тут же закрылся покровом дерна с густой травой. Майя не сдержала облегченного выдоха, но быстро опомнилась и оглянулась. Вдали светился тот же зеленый фонарь — барьер остался позади.

— Так лесной народ может в любой момент пробраться в город? — осознала девушка.

— Разумные — да. Но этим лазом чаще пользуются люди, — ответил Эльдар.

— Зачем, если есть ворота?

— Например, проносить контрабанду из леса. Без лицензии не каждый может вносить в город нектарные ликеры пикси, дорогие ткани арахны или музыкальные инструменты эльфов.

— Но ведь чары лесного народа опасны для людей, особенно если не знать, как с ними обращаться, — нахмурилась Майя.

— Сказала та, которая решила познакомиться с ними лично, — хмыкнул Эльдар.

— У меня есть веская причина.

— Все так говорят, — ухмыльнулся парень. — Туристы за такие диковинки готовы платить крупные суммы, не говоря про другой товар.

Майя покосилась на Эльдара, поняв, о каком «товаре» идет речь. Искушение исполнить свое желание — самая древняя, пагубная и неискоренимая причина, по которой люди всегда будут тянуться к опасной силе. И Майя была одной из них… Глянув на Эльдара, она поняла, что стала такой гораздо раньше, чем встретила мага в маске. Все началось, когда она согласилась на сделку с одним нелюдем с красными волосами.

— Тогда нужно доложить страже о лазе, — сказала она, стараясь хоть что-то сделать правильно.

— Ты думаешь, это единственный лаз в городе? — криво улыбнулся Эльдар.

Майя недовольно дернула губами, но возразить было нечем. Есть вещи, которые бесполезно исправлять.

Ночной лес выглядел тихим и спокойным. Эльдар вел Майю по какой-то зачарованной тропе, которую узнал по знаку на заросшем мхом пне. Сшитые тропы лесного народа, как рассказывали им на уроках, искажали пространство. Эффект тот же, как от сложенной в гармошку ленточки с продетой насквозь ниткой — тропой. Это позволяло быстро преодолевать большие расстояния. Майя подумала, что они идут довольно долго, и она невесть как далеко сейчас от города и дома. Если потеряется, то не один день будет топать обратно. Да и не факт, что дойдет.

Дорогу им освещала огненная стрекоза, пускавшая по роще дрожащие тени. Майя видела, как Эльдар замедляет шаг, чтобы она поспевала за ним. Без нее он мог бы уже взмыть в небо и пролететь весь путь с ветерком и в свое удовольствие. Но терпеливо шел рядом.

«Не будь он Яхонтом Красным, я бы из него сделал великого темного мага, которого в Чарогорье давно не хватает», — отозвалось в мыслях эхом.

Майя кинула на парня осторожный взгляд, но, как и прежде, по его лицу трудно было понять его мысли.

В это до сих пор верилось с трудом: Эльдар учился у Маскарона — самого коварного мага волшебного края. И, что невероятнее, этот самый маг теперь опасается встречи с ним. Как много она еще не знает о том, чьи тайны, как она считала, хранила все это время! Если так сравнить, то Маскарон втянул ее в игру, и она хотя бы это понимает. Эльдар же морочил ей голову несколько месяцев, а она ничего не замечала. Вдруг маг был прав насчет него? Вдруг он намного опаснее, чем ей кажется? И он носит маску, пусть незримую, но, возможно, столь же непроницаемую, как у самого Маскарона.

— Прежде чем мы придем, — произнес Эльдар пониженным голосом, чем вырвал Майю из тревожных мыслей, — ты должна кое-что уяснить. Они не люди, их мораль, законы и поведение — не человеческие. Они могут сделать с тобой все, что угодно. Не ешь их еду и не пей их напитков, не рассказывай о своих желаниях и не давай волос, крови — ничего от своего тела.

— Печенку, например, — ухмыльнулась Майя, но, уловив острый взгляд парня, посерьезнела. — Поняла. Слушай, а давно ты бываешь на таких пирах? — не выдержала она и задала вопрос, который вертелся в голове. Окруженная тьмой дикой рощи, она была рада отвлечься на разговор.

— В детстве мама не пускала меня к ним, но вглубь леса меня тянуло всегда. И в определенные ночи, когда ветер приносил их музыку под мое окно, становилось слишком невыносимо. — Снова увидев вопросительный взгляд Майи, Эльдар на миг задумался и сказал: — Это как испытывать острую жажду в жаркий день и смотреть на чистый, пахнущий прохладой источник, до которого рукой подать, но притрагиваться к которому запретили. И все, что остается, это раз за разом подавлять в себе дикое желание понестись к спасительной воде.

— А почему тебе запретили этот «источник»?

— Предположу, мама опасалась.

— Чего?

— Что нечеловеческое во мне перевесит человеческое. Знаешь, как в сказке о мальчике, что напился из копытца и превратился в теленка? — хмыкнул Эльдар. — Наверное, мама боялась, что я превращусь в кого-то пострашнее, — его голос стал еще тише. — Она стремилась воспитать во мне людские качества, прежде чем я узнаю… иную свою природу.

— И каково тебе было, когда ты, наконец, побывал на таком пиру?

Эльдар глянул на нее. По его лицу пробежала тень, но в следующий миг он улыбнулся, открыто и хищно:

— Я сполна утолил свою жажду…

У Майи по спине пробежал холодок. Видно, в ее глазах отразилось что-то такое, от чего Эльдар смягчился в лице, и даже — хотя ей могло только показаться в игре теней — несколько смутился.

— Там я не больший монстр, чем все остальные.

— Значит, когда поймаешь Маскарона, вернешься в лес? — рискнула предположить Майя.

— Вероятно, — нарочито невнятно произнес парень.

Такой ответ неожиданно задел ее сильнее, чем она ожидала. Она так и уловила в его последующем молчании — в городе его ничто не держит. И никто.

Вскоре дорога резко пошла вверх. Высокие ели подошли теснее к тропе. Майя, скорее, чувствовала, нежели знала, что она в глубокой и темной чаще в самом сердце леса Тысячи Шепотов, где ее окружали древние деревья с толстыми стволами, массивными ветвями и такой густой листвой, что кроны полностью заслоняла небо. Порой девушка улавливала тихий шепот, хотя стоило Майе попытаться уловить его смысл, как голоса растворялись в шелесте листвы.

Они вышли к небольшому узкому ручью и по камням перешли на другой берег. В конце Эльдар развернулся и подал Майе руку. Девушка на миг засомневалась, но взяла его ладонь. Теплую и казавшуюся такой сильной.

Вскоре они пришли к небольшому холму, на вершине которого стояло заросшее строение. Подковообразная колоннада из четырех колонн в виде полуобнаженных непохожих друг на друга женщин, окружала широкую арку. Как естественный занавес, свисали с полуразрушенного перекрытия лозы винограда. Слух Майи уловил музыку и смех, доносимый ветром из мрака впереди.

— Врата Лесных Песен, — произнес Эльдар и направил стрекозу справа налево, называя колонны: — Это муза трагедии, комедии, торжественных гимнов и муза любовных песен.

Майя рассматривала каменных красавиц. Их длинные косы и одеяния каждым завитком и складкой платья казались воздушными и мягкими, словно готовыми взлететь от малейшего дуновения. Застывшие лица пугающе естественно выражали их суть, особенно Майя смутилась от озорной улыбки музы любовных песен. Эльдар пошел по полуразрушенным ступеням. Девушка шла за ним, ступая по мягкому мху, и чувствовала, как сердце бьется все сильнее. Она нутром чуяла, как приближается к чему-то потаенному, не предназначенному для человеческих глаз.

— Будет сильно страшно? — не выдержав, спросила она.

Парень глянул на нее. Его зрачки вытянулись, черты обострились, плащ покрылся сине-зеленной чешуей. Майя подумала, не сдерживал ли Эльдар звериный облик всю дорогу, чтобы ее не пугать? Но теперь больше не мог сопротивляться зову своего народа.