Предпоследняя былина - Mara Palpatyne

Мои сизари рядом. Связь держать будем через них же.

Обнимаю тебя и целую. Будь осторожна, помни, чему я тебя учила. Твоя Вита".

…

Признаюсь честно – у меня от сердца отлегло. Вы, наверное, сочтете меня дурой – без одной руки идти по краю Зоны, когда на свободе две Валькирии, ищущие пояти мою душу, да еще к тому же разбивать лагерь у реки, хотя и полдня не прошло с момента последней атаки нашего отряда как раз из воды. Безумство? Да, но ведь враг тоже умен! Наверняка он рассчитывает, что я буду держаться подальше от Зон, подальше от воды. А мы поступим строго наоборот.

Пока я собирала валежник, думала, как ни странно, о Таисии. Ее крайний выход был… эффектен. Единица очень похожа на свою стихию – большую часть времени спокойна и флегматична, как равнинная река, но не дай Бог вывести ее из себя – она тут же превратится в сметающий все на своем пути селевой поток.

Для всех нас Тая была авторитетом. С ней считались даже Карина с Женей. Меня она выделяла среди всех. Почему? Возможно потому, что я – самая младшая из всех (не считая Оленьки), а возможно потому, что совершенно на нее не похожа. Во мне нет ни грамма спокойствия, я импульсивна, порывиста и сначала делаю, потом думаю. Не самые лучшие черты характера, но благодаря им я нашла любовь Олюшки. Правда, попутно еще приобрела кучу неприятностей на собственную пятую точку.

"Не спеши, а то успеешь", – шутила Тая. "Думай, потом опять думай, и лишь потом делай", – учила Вита. Но я так не умею и вряд ли научусь. Видимо, наша Стихия делает нас похожими на себя, или изначально выбирает витязей по сходству характеров. Я как пламя, могу согревать, могу сжигать, быстро разгораюсь и склонна к неконтролируемым действиям. Когда-то давно даже не задумывалась над этим, просто жила как живется. Затем, после гибели моего первого фамилиара и ухода от Олюшки, попыталась взять себя в руки и остепениться. А сейчас приняла себя такой, как есть, вновь познакомилась с собой. Набирая воду из реки, я подмигнула своему отражению.

– Ну что же, милая, придется мне с тобой такой смириться.

– Привет от Потока Славутича, – ответило отражение, и из воды поднялся водяной, чем-то на него похожий, но более молодой. – Я – Тетерея Подольевич, вот, послан к вам, на всякий случай.

Вот такие неожиданности. Тетеря подтвердил сказанное в письме, добавив, что Твари активно перемещаются в точки, "как будто им угля под хвост насыпали". С такими хорошими новостями я вернулась в лагерь, разожгла костер и поставила греться воду. Оксана уже спала, причем в обнимку со своим пуссикетом, который мерно урчал, мой «скакун» отсутствовал, видать охотился. А Этерна просто сидела и глядела в небо, чего раньше за ней не замечалось. А может, это я невнимательно смотрела?

Я взяла одно из "седел" (в отличие от лошадиных, пуссикетовские седла делаются из мягкого многослойного войлока без каркаса), кое-как постелила его на траву и улеглась, заложив неработающую руку за голову. Мне надо было поговорить со своим фамилиаром, но я совершенно не представляла себе, о чем будет этот разговор. Наконец, я решилась. В конце концов, не важно, как начнешь, важнее, что скажешь…

– Терни… я подумала, что мы с тобой очень мало говорили друг с другом. Просто я от природы молчаливая. Кому-то это кажется сильной чертой характера, но на самом деле, я просто очень застенчива. Но я научилась стесняться с серьезным выражением лица, понимаешь…

Я замолчала.

– Терни, я не умею красиво говорить. Мне хочется поблагодарить тебя – и за то, что ты спас… спасла меня, и за то, что теперь от меня не отказалась, хотя и могла. Я для тебя плохой спутник. Возможно, тебе стоило дождаться более ответственного, более хладнокровного витязя?

Я улыбнулась, но улыбка вышла, подозреваю, жалкой. Терни молчала.

– Зачем все это говорю? Потому, чтобы ты знала – даже если придет Абаддона и весь мир покатится с холма, все равно буду рядом с тобой, и ты всегда можешь на меня рассчитывать. И доверять мне. И еще, больше я тебя так не подставлю, никогда.

– Вы – моя хозяйка. Я ваш фамилиар. Так и должно быть, – Этерна положила голову на лапы и теперь смотрела в огонь.

– Терни, союз витязя и фамилиара – это больше… Это как дружба, и даже больше этого. Знаешь, кроме Олюшки у меня нет более близкого человека, чем ты, – протягиваю здоровую руку и легонько глажу ее по голове. – И это тоже правильно.

Я помолчала. С реки дул легкий ветерок, сосновый валежник в костре потрескивал, то и дело выбрасывая в небо сноп искр, как будто пламя желало добавить небосклону еще несколько ярких звезд. Но эти звезды быстро гасли.

– Должна тебе сказать одну вещь, Этерна, – я понимала, что говорю нескладно, но по-другому не умела. – Конечно, ты можешь сказать, что я лезу не в свое дело, но так уж получилось. Дело в том, что я немного в курсе твоей… – я не знала, как лучше сказать. – Того, что происходит в твоей жизни.

И опять замолчала. Мне было неловко. Дело в том, что я уже была на месте Этерны, например, на Потоковом болоте, когда Единица звала обратно в Стольный. И не сильно приятно было, что в мою личную жизнь вмешиваются, пусть даже Тая.

А с другой стороны, мне так хотелось хоть как-то помочь Терни. Хотя бы приободрить. И уж, конечно, я очень хотела, чтобы все проблемы решились. Самым лучшим для неё образом.

Терни промолчала. Я тоже молчала – не знала, что дальше говорить.

– Терни, – наконец-то продолжила. – Когда я убежала из Стольного, меня тоже никто не понимал. Даже Вита, которая знает меня, как облупленную, и та… А я просто не верила, что у нас с Олюшкой что-то может получиться. Она как-то внезапно стала настоящей Княгиней, а я была простым витязем. Я думала, что те отношения, которые были у нас раньше, больше невозможны. Я бежала от нее потому, что не могла оставаться с ней рядом. Нас тогда словно разделила прозрачная, но абсолютно непроницаемая стена.

Я повернулась на бок и посмотрела Терни прямо в глаза.

– А совсем недавно я поняла – эта стена в наших с ней головах. И не важно, Княгиня или послушница, Валькирия или витязь – важно только одно: есть Виктория и ее Ольга, понимаешь?

Терни молчала.

– Тебе кажется, что у вас преград больше. Наверняка, правда? Хотя, возможно, ты еще не знаешь, в чем на самом деле дело. Я не знаю, что известно тебе, скажу лишь, что известно мне. Она любит тебя, – Терни подняла голову, как будто желая что-то сказать, но не дала ей этого сделать: – Любит, и не сомневайся. Но у вас есть своя стеклянная стена. Наверное, она говорила тебе об этом. О том, что у волчицы может быть только волк. И о том, что она – оборотень из рода минских Князей.

– Я тоже Княжна. Если переводить все регалии на ваши, людские, то моя кровь стоит наравне с кровью Княгини. Но дело не в этом, – Терни замолкает ненадолго, – Она сказала: "Такая любовь может быть только у людей". Она, как оказалось, человек. Хотя об этом я впервые слышу именно от вас. А я для нее, судя по всему, просто кусок шерсти, наполненный магией.