Письма Чехова к женщинам - Антон Павлович Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что бы ни было в жизни, а у меня есть Антон! Милый, любимый мой Антон! Не знаю, где и когда мы увидимся, но знаю, что задушу тебя в объятиях и зацелую, ты берегись.
Сегодня я целый день в театре, только успела приехать домой пообедать, выпить чаю и опять на спектакль. Первый акт наладили сегодня. Посмотрим, что завтра будет. Надо рано вставать и уже в 10 часов быть в театре, а вечером играем «Дядю Ваню». Я тебе надоела о театре? Прости, дусик.
Утром я много думала о тебе. Пришивала пуговицы, чинила белье и думала о тебе. Спасибо, что написал, что любишь меня. Ты мне всегда должен говорить, что любишь меня.
Что же тебе еще написать? Только что утром писала тебе. Мне уже неспокойно делается на душе, если я не пишу тебе каждый день.
Господи, когда мы увидимся! Когда я буду иметь тебя около себя, чтоб ласкать, чтоб любить, чтоб слышать твой голос, чувствовать твой взгляд, полный любви, твою ласку! Милый, милый мой!
Ну, спокойной ночи, пойду в свою противную одинокую постель. Знаешь, я по привычке всегда засыпаю на правом боку, и мне все ты чувствуешься.
Целую тебя много раз и нежно и горячо. Обнимаю и целую всего.
Твоя собака.А. П. Чехов – О. Л. Книппер
13 дек. 1901 г., Ялта
Актрисуля, здравствуй! Я уже выздоровел, крови не видать, только слабость осталась – давно не ел как следует. Думаю, что дня через 2–3 буду здоров совершенно. Принимаю пилюли, капли, порошки…
Ты пишешь, что 8-го дек. вечером была в подпитии. Ах, дуся, как я тебе завидую, если б ты знала! Завидую твоей бодрости, свежести, твоему здоровью, настроению, завидую, что тебе не мешают пить никакие соображения насчет кровохаркания и т. п. Я прежде мог выпить, как говорится, здорово.
Читал последний акт «Мещан». Читал и не понял. Два раза засмеялся, ибо было смешно. Конец мне понравился, только это конец не последнего, а первого или второго акта. Для последнего же нужно бы придумать что-нибудь другое.
Твоя роль в последнем акте ничтожна.
Я часто о тебе думаю, очень часто, как и подобает мужу. Ты, пока я был с тобой, избаловала меня, и теперь без тебя я чувствую себя, как лишенный прав. Около меня пусто, обеды жалкие, даже в телефон никто не звонит, а уж про спанье и не говорю.
Крепко обнимаю мою актрисулю, мою пылкую собаку. Да хранит тебя Бог. Не забывай и не покидай меня. Целую сто тысяч раз.
Твой АнтонО. Л. Книппер – А. П. Чехову
14-ое декабря 1901 г., Москва
Милый, дорогой мой – ты был нездоров и меня не было около тебя! У меня сердце упало, когда сегодня я прочла твое коротенькое письмецо. Разлука еще мыслима, когда я знаю, что ты чувствуешь себя хорошо, но так – это ужасно! Я способна все сейчас бросить и лететь к тебе. Я должна быть около тебя, должна устроить тебе жизнь хорошую, приятную, спокойную. И это будет, милый мой. Мне больно, очень больно, когда я представляю, как ты лежишь там один и тоскуешь… Я так плакала сегодня, Антон, ты ангел, ты знаешь это? Я знаю, чего ты хочешь, о чем мечтаешь, и обо всем ты молчишь, и терпишь и любишь. Я не стою тебя совсем. У меня голова какая-то путанная. Знаешь, дусик, я убеждена, что ты простудился, когда ездил к Горькому. Сознайся. Ты ведь как-то не умеешь устраивать, чтоб тебе было тепло и хорошо. Обо всем этом должна буду думать я, вся твоя персона должна принадлежать мне и тогда тебе будет хорошо. Антонка, не проклинай меня очень уж. Ты никогда не будешь упрекать меня за то, что я впуталась в твою жизнь? Ах, Антон, как бы мне сейчас хотелось стоять перед тобой на коленях и говорить много и горячо, о чем – я сама не знаю. Ну, вот обо всем, о всей жизни моей, о моих мечтах, ну вот все бы вылилось таким горячим потоком! И чтоб ты меня понимал!
А какие у тебя сейчас верно большие тоскливые мысли!
Мне очень тяжело, родной мой! Завтра буду ждать письма от тебя, золотой мой, ненаглядный! Тебе бы хотелось, чтоб я была сейчас около тебя? Я бы тебя нежила, ходила бы за тобой, всего тебя забрала бы и покорила. А ты бы мне говорил о любви своей, и мне было бы хорошо. А когда все это будет без «бы»!
Отыграли «Дядю Ваню». Днем репетировали 4-ый акт. Еще пока все вчерне. В театре был сын Панина и говорил, что Нижегородск. полицеймейстера в 24 часа выпроводили за дозволение им проводов Горького. Вишневский собирается написать тебе смешное письмо, главное насчет того, как мы иногда едем вместе домой и каждый раз стыдимся нанимать извощика в Сандуновские бани [235] . Он всегда гогочет. Сегодня сидела у нас Бонье, все жалела меня, что я служу в театре. Мороз сбавил, сейчас –10°. Горит «Метрополь» почти сутки. Говорят, хозяин поджог.
Мне передавали, что какие-то венцы смотрели «Одиноких» и очень хвалили твою жену и говорили, что венская Анна Map никуда не годится. Видишь!
Ну дусик, иду спать, уже поздно, я все время ложусь поздно, т. к. пишу тебе по ночам. Целую тебе крепко. Откуда ты взял, что я бываю все на обедах и юбилеях. Я скучаю, тоскую и никуда не хожу.
Обнимаю мужа моего удивительного и согреваю хоть издалека моими поцелуями и лаской.
Твоя собакаА. П. Чехов – О. Л. Книппер
18 дек. 1901 г., Ялта
Милая моя актрисуля, я жив и здоров, чего и тебе от Бога желаю. Кровохарканья нет, сил больше, кашля почти нет, только одна беда – громадный компрессище на правом боку. И как я, если б ты только знала, вспоминаю тебя, как жалею, что тебя нет со мной, когда приходится накладывать этот громадный компресс и когда я кажусь себе одиноким и беспомощным. Но это, конечно, не надолго; как только компресс на боку, так уже и ничего.
Ничего, ничего не пишу, ничего не делаю. Все отложил до будущего года. Видишь, за кого ты вышла замуж, за какого лентяя!
Как прошла пьеса Немировича? Должно быть, шумно. Его любит московская публика. А я все мечтаю написать смешную пьесу, где бы черт ходил коромыслом. Не знаю, выйдет ли что-нибудь. Здесь в Ялте до такой степени опротивел, осточертел мне вид из моего большого окна, что, кажется, ничего из моего писанья не выйдет.
