Десантники не сдаются - Сергей Зверев

— Чаем напоишь? — спросил Денисов.

— А как же. — Эскулап поднялся с кресла и устремился в небольшую кухню, в которую вела деревянная дверь. Кухня ему была необходима, поскольку он экспериментировал в свободное время с экзотическими блюдами китайской кухни и коллекционировал приправки к чаю.

— Без психотропов? — покосился Влад, принимая большую глиняную, покрытую синей глазурью чашку.

— И без стрихнина, — пообещал Эскулап. — Пей, не отравят.

Влад отхлебнул пахнущий травами и земляникой чай. И признал, что вкус исключительный.

— Как у тебя так получается? — спросил Денисов.

— Бабка научила.

— Кем была?

— Деревенской колдуньей, кем еще.

— Ага, наследственность…

— Ладно, душегубы, каким ветром попутным вас принесло?

— Да обговорить одну ситуевину неоднозначную, — сказал Денисов.

Они изложили ситуацию.

Эскулап очень внимательно выслушал историю бесславной погибели депутата Анзорова. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:

— Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.

— Откуда уверенность? — спросил Денисов.

— Детали.

— Глаза стеклянные, — с видом знатока отметил Влад. — Роботизированность движений.

— И это тоже, — кивнул Эскулап. — Но на один момент вы внимания не обратили.

— На какой? — заинтересовался Денисов.

— Бадри что сказал по мобильнику?

— «Да, брат»…

— Брат… Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним — сила рода… Учтите, кодировка — это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью — это затратно, долго, сложно и требует определенных средств и навыков. На Гаити колдуны Вуду зомбируют, травя жертв порошком из рыбы фугу. Ее печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия — тетродотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на нее накладывается новая — раб, послушный и бессловесный. Знаменитый гаитянский зомби — живой мертвец. Он не способен самостоятельно жить в обществе. Его удел — работать на прополке огорода и спать в яме.

— Бадри жил, — возразил Денисов. — И спал не в яме. Как же его обработали?

— Воздействие на базовые пласты личности. На те, что составляют ее основу — глубинные социально-психологические установки, которые укрепляются в подсознании. Родоплеменные основы социума на Кавказе очень крепки. Род, семья — это святое. Ради них можно пожертвовать жизнью.

— И что? — не понял Денисов.

— В мозгу возникает фантом. Некто становится для кодируемого братом. Близким человеком. Олицетворением его родоплеменных связей и, следовательно, нитей, связывающих с этой жизнью. Брата надо спасти во что бы то ни стало. Ему надо помочь.

— И «Вервольф» становится таким братом? — кивнул Влад.

— Да… Несколько дней, пока они общались, шло активное кодирование.

— И сбежал «Вервольф» с его помощью?

— Вот именно. Сначала было прямое воздействие, когда объект под рукой… Ему просто говорят, что делать… Самое сложное — это глубокая кодировка на отсроченное действие.

— Программа, — произнес Денисов.

— Верно. «Вервольф» вложил в объект скрытую программу. При этом отключил или ослабил узлы, которые отвечают за критическое самосознание. После освобождения пленного Бадри, наверняка, чувствовал, что сделал что-то неправильное. Но самокритика в этом направлении не работала. Звонок по мобильнику послужил сигналом. Кодовое слово запустило программу.

— Программу на уничтожение хозяина? — подытожил Влад. — Выходит, чечены привели козла в огород. Они считали, что держат его в плену. А на самом деле в плену он держал их. И выкачивал информацию. А когда ситуация обострилась и возникла реальная угроза его жизни, он сделал ноги.

— Зачем «Вервольфу» было ликвидировать бандита и депутата? — спросил Денисов. — Какой мотив?

— А вы не допускаете обычную месть? — спросил Эскулап.

— Для профессионала месть — это архитектурное излишество, — отмахнулся Влад.

— Да-а?.. — язвительно протянул Эскулап. — Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами, часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.

Влад задумчиво посмотрел на Эскулапа. Ему пришло в голову, что сам Эскулап был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове.

Эскулап, уловив его настроение, усмехнулся:

— Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.

— Значит, не опасен, — через силу улыбнулся Влад.

— Когда как…

— «Вервольф» мог сотворить код на самоубийство? — спросил Денисов.

— Это сложно, — ответил Эскулап. — Основной инстинкт у человека — самосохранения. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.

— Но ведь кодируют на самоубийство, — настаивал Денисов.

— Чаще просто обманывают, — возразил Эскулап. — Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод — это поводок его любимой псины.

— А можно сломать запрет на самоубийство?

— Можно все, — кивнул Эскулап. — Но не все могут…

— Кодирование, — кивнул Влад. — Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.

— Занятная беседа, — улыбнулся Эскулап. — Проект «Зеленая книга»?

— Он самый, — нехотя отозвался Денисов.

Денисов задумался. И как куратор разработки «Зеленая книга» принял решение:

— Итак, Эскулап, слушай ситуацию в подробностях…

Выслушав все, Эскулап выдал «диагноз»:

— Однозначно, способ совершения преступлений — суггестивное воздействие.

— Это когда оператор воздействуют просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? — осведомился Денисов.

Эскулап с усмешкой посмотрел на него и произнес:

— Ты чаек пей. Остынет.

Денисов отхлебнул чай и скривился:

— Черт, соленый!

— Только что был сладкий, — заметил Эскулап.

Денисов искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий.

— Можно все. Если умеешь, — подытожил демонстрацию Эскулап.

— Насколько сильный гипнолог нужен? — спросил Влад.

— На такое способны считаные единицы, — успокоил Эскулап. — Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно — религиозными организациями, сектами… Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений.

— Значит, наперечет, — задумался Влад.

— Этот «Вервольф» мне напоминает одного способного мальчика, — помявшись, заявил Эскулап.

— Мальчика? — Влад хмыкнул.

— Тогда он был мальчиком. Знаете, я ведь уже немолод. — Эскулап провел ладонью по своим залысинам и язвительно улыбнулся. — А ему теперь уже сороковник.

— Кто это?

— Не принято тогда было называть имена. — Глаза Эскулапа ностальгически затуманились. — В конце восьмидесятых годов я имел честь кое-чему обучить его…

— По чьему заданию? — поинтересовался Денисов.

— Первое Главное управление КГБ.

— Разведка.

— Она, — кивнул Эскулап. — Внешняя разведка Советского Союза.

— Его псевдоним? — испытующе посмотрел на Эскулапа Денисов.

— Звали мы его Саша. Оперативный псевдоним «Атташе»…

— Саша Атташе. — Влад щелкнул пальцами. — Интересно…

— Позже к нему прилипла кличка Гипнотизер, — дополнил Эскулап. — На нее он отзывался охотнее всего…

— Произвел посадку самолет авиакомпании «Гамма», следующий рейсом номер сто пятьдесят шесть из Нью-Йорка. Встречающих просим пройти к сектору номер два в зале прилетов, — произнес мелодичный женский голос.

Международный аэропорт «Шереметьево-два», прозванный в народе «шариком», жил своей обыденной жизнью. На посадку заходил массивный «ИЛ-96». На рулежную дорожку выползал «ТУ-154». К пузатому гигантскому семьсот сорок седьмому «Боингу» протянулась ребристая кишка, по которой одуревшие от полусуточного перелета пассажиры двинутся в здание аэропорта и, ощутив под ногами твердую землю, окончательно убедятся в том, что им посчастливилось выжить в борьбе с воздушной стихией.

Бородатый колобок, тащивший за собой чемодан на колесиках, самолетов не боялся. Наоборот, они воодушевляли его. А запасы спиртных напитков в авиалайнере, к которым он имел счастливую возможность приложиться, сделали перелет через половину земного шарика не таким уж и тягостным.