Серые Рыцари - Бен Каунтер

Валинов замолк. Официальные власти никогда не упоминали о существовании Инквизиции, но по всему Империуму о ней ходили самые различные слухи. Гвардейцы за бутылкой контрабандного вина рассказывали о людях, которые способны уничтожить планету единым словом и при малейшем подозрении на ересь подвергают зачистке население целых миров. Валинов представлялся им как раз такой фигурой — легендой, воплотившейся в жизнь, сказанием, ставшим былью. Осознав, что ими командует инквизитор, солдаты вздрогнули. Настоящий, истинный инквизитор! Даже лексмеханик, который записывал каждое слово, немного помедлил.

— Но есть кое-что еще более ужасное, о чем я должен вам рассказать. Все вы слышали об Адептус Астартес, героях Империума, защитниках человечества.

Валинов знал, о чем говорил: во время Раннского Кризиса балурианцы сражались бок о бок с Белыми Консулами. В часовнях Центрального Улья имелись витражи с изображением космодесантников, уничтоживших мятежников Океанского Улья несколько столетий тому назад. И если истории об инквизиторах взрослые люди рассказывали друг другу долгими вечерами, то космодесантники были героями удивительных детских сказок.

— И вы слышали о Ереси Хоруса, когда Враг овладел умами миллиардов и развязал гражданскую войну против верных подданных Императора. Мой долг сказать вам, что космодесантники были в самой гуще этого конфликта. Половина воинов из их числа перешли на сторону врага и пошли вслед за Хорусом.

Валинов дал время слушателям переварить и это. Имперская история — в том виде, в каком она доходила до простых людей, которым не стоило многого знать, — опускала детали возникновения Ереси Хоруса. Фраза о Легионах космодесантников, перешедших на сторону Хаоса, упала на благодатную почву.

Валинов позволил себе возвысить голос. Он видел, как широко раскрылись удивленные глаза слушателей. Если бы такие слова произнес кто-то из них, это было бы ересью, а из уст инквизитора это было откровением.

— Эти предатели хранили свою злобу десять тысяч лет. Теперь, когда Око Ужаса открылось и взгляд Врага снова обратился к Галактике, они вернулись. Предатели космодесантники считают Шлейф Святого Эвиссера слабыми задворками Империума. Они считают, что если основные наши силы брошены к Оку Ужаса, то они вольны поступать, как им угодно, с нашими мирами и нашими домами. Если мы остановим их здесь, изменники будут отброшены обратно во тьму, и вместе с ними исчезнет влияние врага, которое сотрясает Шлейф.

Я говорю вам все это потому, что предатели космодесантники направляются сюда, на Вулканис Ультор. Я был послан вперед истребителями демонов Инквизиции, чтобы удостовериться, что вы знаете, с кем придется сражаться. Когда-то они были лучшими солдатами Империума, теперь безвозвратно погрязли в ереси. Но они не ожидают встретить сопротивление. У нас есть преимущество неожиданности. Вот почему битва состоится именно здесь, и вот почему она должна быть выиграна.

Валинов сделал паузу, восстанавливая дыхание.

— Опознавательные листы уже розданы всем офицерам. Вглядитесь в форму и знаки отличия этих врагов! В своем отступничестве они гордо носят знаки ереси. Их символы — меч и книга. А в насмешку над благородством, которым они когда-то славились, они называют себя Серыми Рыцарями. Они пользуются помощью демонов и черной магии, но мы сильны сердцами имперских граждан и стальной волей Императора!

Валинов чувствовал, как смешались эмоции людей. Они ощущали страх: каждый слышал о космодесантниках, но никогда не думал с ними встретиться, не говоря уж о том, чтобы вступить в бой. Люди ощущали гордость, потому что именно им доверили остановить врага. И благоговение: ведь защита одного города-улья неожиданно приобрела значение Крестового Похода против тьмы под предводительством героя Империума.

— Занимайте ваши позиции, повинуйтесь командирам, верьте в Трон Терры и не показывайте спину врагам! Здесь будет разбит Враг, и здесь мы будем ковать новое будущее.

Все слышали о космодесантниках. Многие слышали об Инквизиции. Но никто не слышал этих слов — Серые Рыцари. Так преувеличенная секретность Инквизиции стала ее слабым местом. Валинов наслаждался этой иронией, спускаясь с кафедры, чтобы заняться подготовкой грядущей битвы.

Лигейя попросила культистов смерти воспрепятствовать казни Валинова. Но не осталось никого, кто мог бы попросить за саму Лигейю.

Она все еще находилась в камере, парящей над верхним слоем атмосферы Мимаса. Ни одному дознавателю не удалось добиться от Лигейи ничего, кроме потока непонятных отрывистых слогов, которые впервые вырвались у нее при встрече с Никсосом. Как источник информации она утратила значение, а освобождение Валинова делало ее врагом Империума, представлявшим постоянную моральную угрозу.

Лорды-инквизиторы приняли единственно возможное решение: Лигейя должна умереть.

Инквизитор Никсос, стоя за главным пультом управления в самом сердце комплекса Мимаса, терпеливо ждал, пока медики, экспликаторы и дознаватели проведут последние тесты. В прошлом бывали случаи, когда особо зараженные ересью узники ждали до последнего мгновения перед казнью, чтобы проявить магию Хаоса, которую умудрялись скрывать в процессе дознания. Однако Лигейя ничуть не изменилась: она все время находилась в состоянии психического шока.

Сердечный ритм оставался неровным, излучение головного мозга — беспорядочным. Несколько пикт-камер наблюдения показывали ее в разных ракурсах, но она по-прежнему лежала, свернувшись калачиком в углу камеры, и дрожала. Она чуть не умерла, когда Никсос проводил дознание, и с тех пор постоянно оставалась на волосок от смерти.

— Жизненные показатели без изменений, — доложил один из медиков, закончив тестирование.

— Активность головного мозга без изменений,— произнес второй.

Главный медик, пожилой дородный мужчина, занявший должность после гибели предшественника во время неудавшейся казни Валинова, обернулся к Никсосу:

— Медики закончили.

— Хорошо, — кивнул Никсос. — Экспликаторы, доложите.

Голос главного экспликатора донесся по вокс-связи из другого помещения:

— Психическая активность на уровне остаточной. Никаких изменений.

Никсос поднялся к узлу связи, который был подсоединен к камере Лигейи через несколько освященных фильтров, что уменьшало опасность заражения слушателя.

Никсос открыл канал связи, и его голос проник в камеру.

— Лигейя, — заговорил инквизитор, — это конец. Я обещал, что все закончится, и вот время настало. У тебя есть последняя возможность искупить вину, перед тем как умрешь. Скажи нам, где находится Валинов и что он замышляет. Сделай это, и Император, возможно, проявит милосердие, которое мы уже не можем тебе обещать.

Лигейя пошевелилась. Она подняла голову и прямо взглянула в одну из камер наблюдения, так что Никсос мог рассмотреть смертельно бледное лицо с почти прозрачной кожей, запавшие покрасневшие глаза, седые волосы, прилипшие к влажному лбу. Лигейя тряслась и как будто задыхалась, пальцы скрючились в судороге, а зубы то сжимались до скрипа, то разжимались.

— Йак'те'ландра'клаа! — внезапно выкрикнула она, словно выплевывая слова, засевшие где-то в глубине ее мозга. — Йак'те'ландра'клаа! Сафе'дрекалл'кри'аа!

Никсос поспешно выключил звук, оставив изображение Лигейи на мониторе исходить беззвучными воплями.

— Она для нас потеряна. Перед лицом Императора свидетельствую об отлучении ее от человеческой расы и приступаю к уничтожению.

Никсос опустил кулак на большую кнопку в центре пульта. Задняя стена камеры беззвучно отошла в сторону, и изображение слегка вздрогнуло, как только весь воздух вырвался наружу. Лигейя вцепилась тонкими пальцами в плитки пола, стараясь удержаться перед неожиданно близкой чернотой космоса. Камера открылась в безвоздушное пространство; внизу виднелись голые скалы Мимаса, наверху сиял разноцветный ореол Сатурна. На фоне черноты неба сверкали звезды и светились потоки пыли, образующие кольца планеты.

Лигейя с ужасом смотрела в бездну перед собой. Несколько мгновений она, не отрывая взгляда от бесконечной тьмы, пыталась отползти к противоположной стене камеры. Но непреодолимый холод уже сковал ее конечности, вакуум запечатал легкие, и она беспомощно упала на спину. Глаза покраснели от крови, вытекшей из разорванных сосудов. Лигейя судорожно пыталась вдохнуть отсутствующий воздух… Затем она замерла — совершенно неподвижно, широко раскрыв глаза и разинув рот.

Никсос выжидал несколько минут, стараясь заметить хоть малейшее движение. Ничего.

— Наблюдайте за ней в течение трех дней, — наконец приказал он команде дознавателей. — Затем уничтожьте тело.

Как инквизитор, она заслуживала достойного захоронения — возможно, даже под крепостью Энцелада. Но Лигейя больше не была инквизитором. Ее смерть — предостережение остальным. Все прочее должно быть забыто.