Лунный удар - Дино Динаев

Когда-то очень давно, когда Флорову было лет пять, и мать с отцом еще были живы, отец пользовался каким-то необычайно приятным и нежным лосьоном после бритья.

Он на всю жизнь остался в памяти Флорова, этот запах. Прошло много лет, Алик перепробовал сотни лосьонов, но этого аромата так больше никогда и не слышал.

А теперь он УВИДЕЛ этот запах. Запах детства.

Его затопило счастье. Такое, какое бывает только в детстве. Возможно в младенчестве.

Он очнулся в остановившейся кабинке. А может, она и не двигалась никуда, а двигался лишь он.

Некоторое время он продолжал впитывать, словно губка последние капли безотчетного счастья, вернее пытался изо всех сил удержать хотя бы воспоминания о них. Но они уходили, расплывались, оставляя необыкновенную ясность ума. Точно кто-то промыл ему мозги и слил всю накопившуюся мерзость вон.

И именно в этот момент просветления, он понял, в чем была его главная стратегическая ошибка, за которую возможно придется слишком дорого заплатить. А что если у Келло были Хозяева?

Самое опасное и неотвратимое заключалось в том, что Флоров задумался об этом слишком поздно, и теперь ему предстояло встретиться с ними лицом к лицу.

Ч А С Т Ь 3

Х О З Я Е В А К Е Л Л О

Г Л А В А 1

Р У Б Е Ж

Когда Флоров пришел в себя, лифт стоял и, похоже, уже длительное время.

А может, он никуда и не двигался?

Кряхтя, Алик поднялся и вышел. В подвале было пустынно по — прежнему, но из холла доносились голоса и шум. Ночь прошла, и наступил следующий день.

Пищал металлодетектор, вахрушки проверяли пропуска. Все как всегда. Труп успели уже убрать. Это сколько же он находился без сознания.

Ему на работу надо!

Он заторопился к лифту, и когда кабина приехала, нажал кнопку родного семнадцатого этажа.

Кабина плавно тронулась, и так же плавно остановилась. Двери с легким сожалеющим шорохом растворились. Алик выбежал и едва не свалился. Вместо гладких плит пол покрывал длинноворсовый ковролин жаркого апельсинового цвета. И когда его успели положить? И сколько он в таком случае отсутствовал?

Ворс был даже не примят, будто по нему никто никогда не ходил, но стоило Флорову так подумать, как двери с непрозрачными матовыми стеклами, ведущие из холла, распахнулись, выпуская некую девицу. Она мало отличалась бы от женщин, какие вечно сновали с деловым видом по коридорам Башни, сжимая в руках безликие стандартные папки для бумаг, если бы не одно но: из одежды на девице имелись в наличии лишь туфли на шпильках.

Женщина, как ни в чем не бывало, прошествовала мимо остолбеневшего Флорова и нажала кнопку лифта. Тот успел отъехать, и некоторое время девица прогуливалась по холлу, сосредоточенно постукивая папкой по голой ляжке.

Приехавший лифт тоже был не пустой. Некий довольно полный гражданин говорил по мобильному, сопровождая разговор довольно своеобразным тиком: он словно похрюкивал себе через каждое слово. Лицо у него было обезображено шрамом. Флоров не успел рассмотреть, каким именно, лифт быстро уехал, тем более еще более отталкивающая картинка поразила его воображение, а именно, когда гражданин, скользнув по нему рассеянным взглядом оловянно застывших глаз, равнодушно отвернулся, то на необъятном его заду открылся короткий и толстый хвост, просунутый в специальную прорезь брюк.

"Куда же я попал?" — в панике подумал Флоров. Ноги сами понесли его прочь от лифтов.

Он подошел к своему кабинету и в нерешительности замер: из-за дверей слышались голоса, кто-то засмеялся и, шумно ступая, словно слон, пошел прямо на дверь.

Флоров шарахнулся в сторону как ошпаренный.

Он уж совсем собрался ретироваться, но перед табличкой с фамилией «Голованов» не смог устоять. Дегенерат сидел за своим рабочим столом. И тот и другой нисколько не изменились. Только на Голованове был китель.

Еще незабвенная Келло говаривала, что в эфире все реально, и он показывает истинное положение вещей. Куда уж реальнее?

Голованов был одет в черный китель унтерфюрера СС и перепоясан портупеей. На рукаве примостилась красная повязка со свастикой. Фуражка с черепом лежала на столе высокой тульей к возможным посетителям. На стене за спиной Голованова висел стенд, озаглавленный: "Наши люди в гитлер-югенде." — Почему без формы? — строго спросил Голованов, ни здрасте вам, ни до свидания, впрочем, он и раньше никогда не здоровался. — Почему не работаем?

— Потому что не платят, — ответил Флоров.

— Наш Капитан говорит, что всякие разговоры о невыплаченной зарплате относятся к разряду подрывных. Если вы еще раз начнете их, будете немедленно арестованы.

Идите.

Строгий, но справедливый, подумал Флоров, выходя. Больше ему здесь делать было нечего, он сел в лифт и спустился в холл. Покидавшие Башню женщины, все голые без исключения, словно вспомнив о рамках приличия, направлялись в гардероб, одевались и выходили наружу. Мужчины тоже были, но нормального вида, безо всяких излишеств сзади. Флоров даже подумал, а не привиделось ли ему?

Скажем, разовый глюк.

НТЦ было на месте. Порт тоже. Не успел Алик перевести дыхание, хотя с чего бы радоваться, человек с ума сошел, как к нему подкатило такси. Надежда с ходу умерла.

— Куда едем? — спросил водитель в полосатом как у смертника комбинезоне, на груди был номер, а на спине мишень из концентрических кругов.

У Флорова были сомнения, что его деньги здесь что-нибудь значат, посему он молча показал их водиле. Там было рублей 800.

— За эти гроши только до обводной дороги! — нагло заявил тот.

Алик полез внутрь.

Мимо потянулись мостовые и башенные краны, товарные терминалы, заставленные грузами, светило солнце, и у Алика в очередной раз возникло чувство, что еще не все потеряно. Если он немного сошел с ума, то это еще не смертельно. Еще и пенсию дадут. По инвалидности.

Такси миновало транспортное управление порта, и сердце Флорова ухнуло в воздушную яму. Как сказал бы незабвенный доктор Галузин, именно так зарабатываются инфаркты.

Мрачно темнеющая полоса опоясывала город с востока.

Вскоре он смог разглядеть подробности. Вдоль шоссе возвышались пятиметровые железобетонные столбы, соединенные колючей проволокой. Повсюду висели ядовито желтые таблички, предупреждающие, что через проволоку пропущен ток высокого напряжения. На то, что это не блеф, указывали дохлые птицы и собаки, валяющиеся по всей протяженности забора. С той стороны в разных местах стояли бронемашины с заглушенными моторами, между которыми группами по пять-шесть человек передвигались люди в камуфляже. Вдобавок к автоматическому оружию каждая группа имела на вооружении по могучему псу.