Месть лорда-палача. Том 2 - Маркус Рид

— Я тогда только-только перебрался в Кадию после долгих уговоров друга. Только обустроил место, как на меня тут же налетели его жёны.

Настолько прозрачный намёк, что даже несмышлёный Горекк сразу бы догадался о ком говорил Ортольд. Лишь аристократам разрешено иметь несколько жён или мужей.

Но надо спросить. Такие щепетильные моменты всё же стоит уточнять.

— Вы говорите про... нашего отца?

Корнелиус Рэдгир, наш отец, был известен как человек занятой и редко посещающий какие-либо банкеты. От того и связей он имел в кругу аристократов мало, ограничиваясь лишь нашими соседями, которым он успел оттоптать их лапы, и... его единственным другом, Бертрамом Корвусом.

Как оказалось, были и ещё у нашего "нелюдимого" папани друзья, ведь в словах Ортольда я не услышал ни капли лжи. А я её различать умею, титул лорда научил.

— Ну а кто ещё в городе мог держать в узде Джувию и Астру? — грустно хмыкнул мужчина, скрестив руки на груди. — Думаю, Кора, кхм, Корнелиус держал записи о том, как так получилось, что простолюдин получил титул лорда.

— «Жнецы», — нахмурились мы с братом.

Особый военный отдел страны, в котором могут служить вместе как аристократы, так и простолюдины. Но особенность его заключается не только в тщательном и жестоком отборе кандидатов, что подобен по сложности состязанию за пост высшего лорда.

Вся изюминка в самих заданиях отдела, большинство из которых можно смело назвать смертельными. Как вам задание убить вражеского «Короля», что может спокойно уничтожить несколько армий? Или истребить искажения предпоследнего по силе класса «Левиафан»?

Потому любой поступивший на службу должен принести клятву, что он сам решил вступить в их ряды и будет верно служить стране все три года. В таком случае у рода не будет никакого права мстить «Совету» за смерть своего родича.

Но если при такой высокой смертности по истечению срока службы человек выживет, он получает, так сказать, «полную свободу на свинство». Он может потребовать у «Совета» особые права для его рода, какие-то крайне редкие ингредиенты искажённых и прочие вещички.

А если выживает простолюдин, то тот имеет полное право на создание своего собственного рода с выделенной для него землёй под город. Ну и причитающимися базовыми ресурсами: люди, материалы, и полная поддержка «Совета», запрещающий какому-либо роду ему мешать на время освоения собственной территории. Корделия любит сильных. И поощряет их соответствующе способностям.

— Тринадцатый отряд, прозванный «Клинками». Мы с вашим отцом прошли настоящий Ад, что сплотил нас.

Я невольно преисполнился уважением к сидящему рядом мужчине. Такие люди, что рисковали своими жизнями на фактически невыполнимых заданиях для процветания нашей страны, достойны называться героями. Пусть их имена и навсегда скрыты из истории ради их же безопасности. Насолить «Жнецы» успели много кому.

Потому меня и удивляет, что такой человек решил нам раскрыть свою бывшую принадлежность к отделу. Такое к нам высокое доверие из-за отца? Какая же тогда крепкая у них дружба была!

— Когда он отправился расчищать дикие земли для создания своего рода, я воспользовался своим правом, чтобы в качестве части своей награды получить особую руду и сделать из неё подходящий для него меч.

— Так Фатум тоже ваше творение?! — вот тут уже воскликнул я, чуть не подорвавшись от удивления с дивана. Ну и перешёл на «вы», всё же с героем общаюсь, надо проявлять хоть в этом уважение. — Но проклятый металл, из которого он был сделан и очищен, мог сделать только мастер с рангом «Герцога» или выше! А вы...

— ...Деградация от застоя, — грустно вздохнул Ортольд, вкладывая в этот выдох весь свой "восторг" от ситуации.

Мы и сами невольно вздохнули, прекрасно понимая Ортольда. Когда искатель долго не тренируется или не получает подходящую для этого среду, он начинает постепенно деградировать, ослабевая и быстро лишаясь своих сил. И когда у тебя есть все подходящие для восстановления ресурсы, тебе может и не хватить духу начать всё сначала. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать.

Тем удивительнее, что в свои сорок с хвостиком он уже был «Герцогом», хотя такого уровня достигают только примерно в 80 лет! Это же какой уникум!

— Тогда вопрос остаётся тем же, — вернул я разговор в нужное русло. Вопросов хоть к кузнецу стало намного больше, но не стоит далеко уходить от основной темы. — В чём причина, что вы всё ещё здесь? Никакой искатель так просто не позволит себе деградировать. Что же вас заставило остаться? Это как-то связано с нашим отцом? Вы дали ему какое-то обещание?

Видя наши пронзительные и требовательные взгляды, Деслов понял, что без ответов мы его не отпустим. Потому и сдался под нашим напором:

— Скажем так, есть несколько ублюдков, что даже по прошествии нескольких лет держат на меня глубокую обиду за созданное мной оружие, что в самый важный момент ломалось, оставляя в бою своих хозяев без защиты, — и злорадно ухмыльнулся. — А не*ер было мне угрожать расправой, если не возьмусь за их хотелки!

Я одобрительно кивнул на такой способа мести. Испортил отношения с кузнецом, и в один момент сделанный им меч ломается, давая врагу нанести по тебе решающий удар. Оригинально.

А ещё понятно, почему мы о нём раньше не слышали от родителей — хранили тайну.

— В этом, в общем-то и вся проблема. Врагов у меня достаточно, и если я стану вам открыто помогать, а не как с Немезидой, то обо мне рано или поздно узнают. Да даже если я попытаюсь отсюда уйти, то высока вероятность, что меня найдут в другом лордстве. А я не хочу подвергать опасности детей моего друга. С тем темпом, что вы возвращаете процветание в Кадию, род непременно привлечёт внимание своих врагов, а заодно и моих, — откинувшись на спинку кресла, мужчина устало посмотрел в потолок. — Потому я и хотел вскоре уйти, завершив последний свой заказ. Спрятаться где-то в горах, и сидеть там, пока меня не найдут или я чудом не восстановлюсь. Так хотя бы никого не подставлю.

Во всей его позе и голосе было видно насколько же он устал бегать и скрываться. Насколько неприятно сдерживаться и деградировать. Быть запертой в клетке птицей. Как же хочется расправить свои крылья, взмахнуть ими во всю возможную мощь!

Такое прекрасное желание и столь искренняя забота о детях своего друга... что не может не вызывать у меня улыбку.

— Благородно, — кивнул я в знак