Последний Контракт. Том 2 - Илья Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не знаю, сколько часов я колол эти клятые дрова, но за это время из бани так никто и не появился. Казалось бы, что старик и медведь пропали с концами, но выходящий из трубы дым, говорил об обратном.
Закрыв глаза, я подставил лицо лёгкому ветру, обдуваемому моё уставшее тело.
Уставшее… Скорее слабое. Печати, что я использовал в прошлых боях. Их было ничтожно малое количество. Обладай я таким же резервом печатей в мире Карпова, то не выполнил бы задание Смерти.
Вот только, я больше рассуждаю о том, что моё тело слабо, но ничего с этим не делаю. Тренировки с Кардески и мои собственные, не дают более никакого результата. Я остановился, как говорится: На плато.
Что это значит? А то, что мне нужно нечто большее, чем просто тренировки. Даже та боль, через которую я прошёл на берегу озера не открыла новой печати. Мне нужна опасность. Нужен бой на грани и за гранью. Бой, где моя жизнь будет висеть на волоске.
Вот только, где мне взять его? Как вариант в одиночку пойти штурмовать укрепленные предприятия боссов Семи Колец. Но это было бы глупым поступком. Одно дело использовать безумие и горячку боя на пользу, другое — бездумно прыгать в пропасть.
Слушая щебетание птиц и журчащий ручей неподалёку, я посмотрел на свои трясущиеся руки. Вены, наполненные кровью, набухли под кожей. Волосы предплечий пропитались потом, а подушечки ладоней были стёсаны, оголяя мясо и кровь.
Сжав кулаки добела, я поднялся с колоды и, сняв с себя мокрую рубашку, положив её на землю.
Вновь взяв полено и поставив его, я поднял топор.
Я чувствовал, как мышцы скрепят от натуги и усталости. Тело желало вернуться в кровать, но я знал, что это лишь иллюзия.
Мышцы не знают, что они выдохлись. Руки не понимают, что такое боль. Спина не чувствует, что она затекла и может в любую секунду не разогнуться.
Лишь разум определяет тот порог, который человек сам себе поставит.
Подняв топор над головой, я крепко сжал челюсть и, вложив всего себя, ударил.
Полено разлетелось на две части. Щепки и кора полетели во все стороны. Тяжёлое дыхание вырвалось из моей груди.
— Ещё раз. — хрипло произнёс я, понимая, что этой колкой дров я ничего не добьюсь, но мне было всё равно.
Взяв очередное полено и поставив его, я занёс топор, ощутив, как руки, спину и ноги пронзила боль. На мигрень я уже даже не обращал внимание.
На инстинктах, я хотел отбросить топор и создать печати Регенерации. Но быстро поборол этот порыв.
— Г-ра! — рыкнул я, опустив топор и подняв лёгкий порыв ветра, разрубил полено. Вот только, теперь лезвие на добрую половину застряло в колоде.
Поставив ногу на этот широкий и массивный во всех смыслах, пень, я вытащил инструмент и вновь тяжело задышал.
— Молодец. — услышал я голос Борея позади себя и, обернувшись, посмотрел на него мутным и уставшим взглядом.
Лицо старика было пропарено. Красная кожа пылала, отдаваясь паром. С седой бороды капала толи вода, толи пот. На голове у него находилась вытянутая шерстяная шапка, а низ мощного и покрытого шрамами тела, обмотано полотенцем.
Кивнув на его слова, я подобрал расколотую древесину и убрал её в общую стопку, под навес.
— Вещи снимай и оставь на колоде. — вновь заговорил старик. — Потом заходи в баню. После хорошей работы, не грех и телу дать отдых.
Договорив, он закрыл дверь и исчез внутри помещения, а я поднял с земли рубаху, положил её на пень и, сняв штаны, голым отправился в баню.
Своей наготы я не стеснялся да и смотреть здесь некому, кроме старика и медведя.
Да уж… Медведь в бане… Расскажу Алексею, не поверит.
Улыбнувшись своим мыслям, я открыл деревянную дверь и зашёл внутрь, сразу же оказавшись в небольшом помещении и почувствовав под ногами гладкую древесину.
Вдоль стены, на крючках которой висело несколько шапочек и полотенец, тянулись своеобразная лавка и стол.
На столе находилось три массивных бокала с какой-то жидкостью желтоватого цвета.
Вдоль небольшого коридора, виднелось две двери, одна из которых, как я понял вела в парилку, а другая в помывочную.
Кивнув, я взял с крючка шерстяную шапку и, обмотавшись белым полотенцем, подошёл к двери за которой доносились голос Борея и рычание медведя.
Коснувшись влажной и шершавой поверхности тёплой ручки, я открыл её и в моё лицо сразу же ударил поток горячего пара.
— Заходи! Пар не выпускай! — крикнул Борей, а я застыл и почувствовал, как мои брови лезут на лоб.
В небольшом помещении, с трехъярусной лавкой, печью с камнями, несколькими тазиками и огромной купелью, стоял Борей.
Старик держал в руках массивный, мокрый веник из веток и листьев, которым он лупил по спине лежавшего на лавке медведя.
Тот закрыв глаза утробно рычал и будто бы находился где-то не здесь, а в приятных фантазиях, если такие бывают у зверей.
Всё это выглядело настолько сюрреалистично и невообразимо, что я даже не знал, что делать.
— Давай заходи говорю! — вновь прокричал Борей, бросив на меня мимолётный взгляд и продолжая лупить медведя.
Быстро кивнув, я зашёл в помещение, что стало для меня ошибкой.
Мне было не привыкать парится в банях и в жизни гладиатора я часто в них бывал. Но… Эта баня… Это было нечто.
Я будто бы попал в филиал ада.
Горячий пар накрыл меня саванном, от чего кожа, успевшая высохнуть от пота, мгновенно им покрылась вновь.
Лёгкие нещадно обожгло и я с трудом мог дышать, вдыхая еловый аромат с какими-то травами.
Почувствовав, что начинаю банально плыть от повышающегося давления, я с трудом сел на нижний ярус скамейки, закрыв лицо руками и
