Плач в ночи - Мэри Хиггинс Кларк

— Мама, мы не катались на самолете, а ты сказала, что будем.

— Тина, где вы?

— Здравствуй, родная, — тепло и заботливо сказал Эрих. На заднем плане плакали Тина и Бет.

— Эрих, где вы? Зачем ты это сделал?

— Дженни, я говорил, что позабочусь о тебе. Я серьезно. Но я никогда не позволю тебе бросить меня и забрать моих девочек.

— Я этого не сделаю, Эрих. Привези их домой.

— Этого недостаточно. Дженни, подойди к письменному столу. Возьми бумагу и ручку. Я подожду.

Девочки все еще плакали. Но Дженни расслышала кое-что еще. Шум дороги. Двигатель грузовика. Должно быть, Эрих звонит из телефонной будки на шоссе.

— Эрих, где вы?

— Я сказал, возьми бумагу и ручку. Я буду диктовать. Ты запишешь. Поторопись, Дженни.

Письменный стол в эдвардианском стиле запирался на большой золотой ключ. Стараясь повернуть его, Дженни потянула ключ и уронила. Неловко согнувшись, подобрала. От внезапного прилива крови закружилась голова. Торопясь вернуться к телефону, Дженни споткнулась, и ей пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

— Эрих, я готова.

— Это письмо мне. «Дорогой Эрих...»

Прижав трубку к уху плечом, Дженни нацарапала эти два слова.

Эрих медленно диктовал:

— «Я понимаю, что очень больна. Я знаю, что постоянно хожу во сне. Кажется, я делаю что-то ужасное, чего не могу вспомнить. Я солгала, когда сказала, что не садилась в автомобиль к Кевину. Я попросила его приехать сюда, чтобы убедить оставить нас в покое. Я не хотела так сильно ударить его».

Дженни механически записывала. Главное, не разозлить мужа. Тут до нее дошел смысл слов.

— Эрих, я не стану это писать. Это неправда.

— Дай мне закончить. Просто выслушай.

Теперь он заговорил быстро:

— «Джо угрожал рассказать, что видел, как я сажусь в машину. Я не могла позволить ему заговорить. Мне приснилось, что я подмешала яд в овес. Но я знаю, что это был не сон. Я думала, ты примешь ребенка, но ты знал, что он не твой. Я решила, что для нашего брака будет лучше, если ребенок не выживет. Он занимал все мое внимание. Тина видела, как я зашла к ребенку. Она видела, как я прижала руки к его лицу. Эрих, обещай, что никогда не позволишь мне остаться с детьми наедине. Я не отвечаю за то, что делаю».

Ручка выпала из пальцев Дженни.

— Нет!

— Дженни, когда ты напишешь это признание и распишешься под ним, я вернусь. Спрячу бумагу в сейф. Никто и никогда о ней не узнает.

— Эрих, пожалуйста. Ты же не всерьез?

— Дженни, я могу уехать на несколько месяцев, даже несколько лет, если необходимо. Ты это знаешь. Через неделю-две я тебе перезвоню. Обдумай это.

— Не стану.

— Дженни, я знаю, что ты сделала. — Его голос потеплел. — Мы любим друг друга. Мы оба это знаем. Но я не могу потерять тебя и не могу рисковать и оставлять девочек с тобой.

В трубке раздался щелчок. Дженни не могла оторвать глаз от трубки, от скомканной бумаги в руке.

— О боже, — произнесла она. — Пожалуйста, помоги. Я не знаю, что делать.

Она позвонила Фрэн:

— Мы не приедем.

— Дженни, почему? Что случилось? — Связь была плохая. Даже голос Фрэн, обычно сильный, звучал отдаленно.

— Эрих увез девочек. Я не знаю точно, когда они вернутся.

— Хочешь, я приеду? У меня четыре выходных.

Если Фрэн приедет, Эрих будет в ярости. Именно звонок подруги в больницу выдал ему планы Дженни.

— Нет, Фрэн, не приезжай. Даже не звони. Просто молись за меня. Пожалуйста.

В спальне Дженни уснуть не могла. Она не могла спать ни в одной комнате наверху: длинный темный коридор, закрытые двери, комната девочек напротив спальни, комната, где малыш спал в течение нескольких коротких недель...

Она легла на диване у железной печи и накрылась шалью, которую сшила Руни. В десять автоматически отключалось отопление, так что Дженни решила развести в печи огонь. Дрова лежали в колыбели. От прикосновения та закачалась. «О, Тыковка», — горевала Дженни, вспоминая серьезные глаза, пристально смотрящие на нее, кулачок, сжимавший ее палец.

Она не может написать это письмо. Когда у Эриха в следующий раз случится приступ ревности, он может отдать его шерифу. Надолго ли он уехал?

Дженни услышала, как пробило час... два... три... В какой-то момент она задремала. Ее разбудил звук. Треск и скрип оседающего дома. Нет, она расслышала шаги. Кто-то ходил наверху.

Нужно узнать, кто это. Медленно, шаг за шагом, она заставила себя подняться по ступеням. Озябнув, Дженни закуталась в шаль. В коридоре было пусто. Она заставила себя войти в спальню и включить лампу. Комната оказалась пуста.

Старая комната Эриха. Дверь чуть приоткрыта. Разве она не была заперта? Сосновый аромат. Он вновь усилился? Трудно сказать.

Она подошла к окну. Нужно открыть его, подышать свежим воздухом. Опустив руки на подоконник, Дженни посмотрела вниз.

Во дворе стоял мужчина и смотрел вверх, на дом. Его лицо освещала луна. Клайд. Что он там делает? Дженни помахала ему.

Он развернулся и побежал.

Глава 33

Остаток ночи Дженни пролежала на диване, прислушиваясь.

Иногда ей мерещилось, что она слышит звуки, шаги, слышит, как закрывается дверь. Воображение. Все это воображение.

Поднявшись в шесть утра, Дженни поняла, что не раздевалась. Костюм из набивного шелка, в котором она хотела поехать, безнадежно измялся. «Неудивительно, что я не могла уснуть», — подумала она.

Горячий душ частично смыл усталость. Завернувшись в толстое банное полотенце, Дженни зашла в спальню и открыла ящик. Там лежали поношенные джинсы, которые она носила в Нью-Йорке. Натянув их, Дженни рылась в вещах, пока не нашла старый свитер. Эрих хотел, чтобы жена раздала свою старую одежду. Но она сохранила несколько вещей. Сейчас было важно надеть что-то из того, что Дженни покупала сама. Она вспомнила, какой невзрачной казалась ей своя одежда в тот день знакомства с Эрихом. На ней был тот дешевый свитер, что подарил Кевин, и золотой медальон Наны.

Сюда Дженни приехала с этим единственным украшением и с девочками. Теперь медальона нет, а девочки у Эриха.

Дженни устремила взгляд на темный дубовый пол. У шкафа на полу что-то блестело. Наклонившись, она подняла клочок меха и распахнула дверцу шкафа. Норковая шуба наполовину сползла с плечиков. Кромка одного рукава перекосилась. В чем дело? Дженни потянулась поправить рукав и отшатнулась. Пальцы скользнули ниже воротника. К ним прилипли кусочки норки.

Шубу располосовали на ленты.

В десять Дженни отправилась в контору. За большим столом Эриха сидел Клайд.

— Когда Эрих надолго уезжает, я всегда устраиваюсь здесь. Так проще.

Клайд выглядел старше. Стали заметнее глубокие морщины вокруг глаз. Дженни ждала, что Клайд объяснит, зачем он посреди ночи смотрел на дом. Но он не сказал ни слова.

— Сколько Эрих собирается быть в отъезде? — спросила она.

— Он точно не сказал, миссис Крюгер.

— Клайд, почему ночью вы стояли у дома?

— Вы видели меня?

— Да, конечно.

— Значит, ее тоже видели?

— Ее?

— Миссис Крюгер, может, Руни, в конце концов, не такая уж чокнутая, — выпалил Клайд. — Знаете, она твердит, что видит Каролину. Сегодня ночью мне не спалось. Руни все еще не пускают домой больше чем на несколько дней, и я думал, может, делаю с ней что не так... В общем, я встал... И вы же знаете, миссис Крюгер, что из нашего окна видно часть кладбища. Ну, я увидел, как там что-то шевелится. И вышел. — Клайд побледнел. — Миссис Крюгер, я видел Каролину. Все точно так, как Руни говорила. Она шла с кладбища к дому. Я за ней. Эти волосы, эта накидка, которую она всегда носила... Она зашла с черного хода. Я пошел за ней, но дверь была заперта. Ключей у меня не было. Я ходил кругами и ждал. Чуть погодя увидел, как включился свет в хозяйской спальне, потом свет в старой комнате Эриха. А потом она подошла к окну, выглянула и помахала мне.

— Клайд, ябыла у окна, япомахала вам.

— О господи, — прошептал Клайд. — Руни твердит, что видит Каролину. Тина говорит о леди на портрете. Я считаю, что иду за Каролиной. О господи! — Он с ужасом уставился на Дженни. — И все это время, точно как Эрих говорил, мы видели вас.

— Это была не я, Клайд, — возразила Дженни. — Наверх я поднялась потому, что услышала, как кто-то ходит.

Недоверие на его лице заставило ее замолчать. Она убежала в дом. Прав ли Клайд? Ходила ли она рядом с кладбищем? Ей снился ребенок. А сегодня утром она думала о том, как ненавидит одежду, которую Эрих купил ей. Приснилось ли ей это? А потом она располосовала шубу? Может, никого она не слышала. Просто ходила во сне и проснулась, когда была на втором этаже.

Она - та леди, которую видела Тина, леди с портрета.

Дженни сварила кофе и выпила его обжигающе горячим. Она не ела со вчерашнего утра. Поджарив булочку, заставила себя откусить кусочек.