Три жениха на мою голову (СИ) - Филимонова Лина

— Не называй меня так! — у меня хватило сил выговорить эту фразу.

— Ладно, не буду, — шепчет Федор. И повторяет: — Маруся.

Не знаю, как, но это слово помогает мне остановить наваждение. Я помню, как он шептал это имя пять лет назад. Помню, как погружалась в сладостное безумие, полное, бесконечное. Ничего похоже я не испытывала никогда, ни до, ни после.

Но я также прекрасно помню, чем все это кончилось.

Нет. Я не буду повторять свою ошибку.

— Хватит, — произнесла я твердым голосом.

Ну, по крайней мере я надеюсь, что он был твердым.

— Я больше не буду, — Федор произнес это прямо мне в ухо, а потом прихватил мочку зубами, осыпал поцелуями шею.

— Прекрати. Я не хочу.

Я уперлась руками в его грудь, отталкивая его со всей силой, на какую была способна.

— Конечно, ты хочешь, — Федор и не думал останавливаться, — Я это чувствую. Я это знаю точно.

Во мне закипал гнев. Что он о себе думает? Что лучше меня знает, чего я хочу и чего не хочу? Что его чары действуют безотказно, что он в любой момент может поманить меня пальцем, и я брошусь в его объятия?

Я пытаюсь оторвать от себя горячие его горячие ладони, но они как будто намертво прилипли к моей коже, продолжая разжигать на ней костры и беспощадно ее плавить. Да, мое тело откликается на его ласки. Наверное, это потому, что он искусный любовник. У него были сотни девушек, которых он точно так же обнимал, целовал в шею. Их грудь тоже сжимало сладкое томление от того, что его руки остановились в нескольких сантиметрах…

Мысль о других девушках оказалась для меня спасительной. Все. Чары соблазняющего гипноза развеялись. Я начала вырываться активнее, и вырвалась- таки из объятий Федора.

— Уходи!

Для верности я указала на дверь.

Федор стоял напротив, его грудь вздымалась от тяжелого прерывистого дыхания, на глазах как будто была пелена, а с губ сорвалось что-то вроде рычания. На секунду мне даже стало страшно. Таким я не видела его никогда.

— Ты меня пугаешь, — произнесла я.

— А ты сводишь меня с ума, — почти одновременно со мной проговорил Федор. — Я совсем слетаю с катушек.

— Так возьми себя в руки.

Он шагнул ко мне и снова положил горячие ладони мне на талию. Резким движением прижал к себе.

— Я тебя не отпущу. Ни за что.

Марина

Нет, нет и нет.

Я не позволю этому случиться. Я не могу упасть в этот омут, просто не могу. Даже если какая-то часть меня, испорченная и распущенная часть, готова закрыть глаза и забыть обо всем на свете… Нет!

Не хочу снова собирать себя по кусочкам после того, как все закончится… Ни за что!

Я больше не вырывалась, не отталкивала Федора. Я просто стояла, опустив руки, и смотрела ему в глаза. И в моем взгляде не было ни капли горячей страсти, я ее изгнала. Там был сплошной лед.

— Теперь ты меня пугаешь, — произнес Федор, отстранившись.

Секунду назад он жарко дышал в мою макушку, а его руки скользили по моей спине. Теперь он дышит спокойнее, и глаза ясные, без того пугающего тумана. Это хорошо. Мой ледяной взгляд подействовал, как холодный душ.

Федор

Марина чувствовала то же, что и я, не сомневаюсь. Меня не обмануть. Хоть ее губы и шептали: "Отпусти", глаза кричали: "Держи крепче". И не только глаза. Ее тело трепетало в моих руках, отзывалось на каждое прикосновение, на каждый поцелуй. Ее тянуло ко мне также сильно, как меня к ней.

Ну, или почти также. Я обезумел настолько, что готов был привязать ее к кровати. Чтобы подарить неземное блаженство…

Нет, конечно, я бы так не сделал. Но очень хотел… Тогда она не смогла бы смотреть на меня таким убийственно холодным взглядом. У нее бы не было на это времени, она бы стонала от наслаждения в моих руках.

Но что-то пошло не так. Я что-то сделал неправильно, где — то ошибся. И я уже догадываюсь, где.

Надо было думать верхней головой, а не нижней! Нельзя вот так просто набрасываться на девушку, которая затаила на тебя обиду. Как бы я этого не хотел, поцелуями и ласками не стереть того, что было много лет назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нам надо поговорить. Во всем разобраться.

— Давай поговорим, — предложил я.

— Давай ты уйдешь отсюда и дашь мне спокойно переодеться!

— Но я…

— Уходи!

Марина недвусмысленно указывала на дверь.

— Не уйду, пока ты меня не выслушаешь, — уперся я.

— Я не хочу тебя слушать, я хочу, чтобы ты ушел! — крикнула Марина.

Да что с ней такое? Почему голос дрожит? Почему на глазах слезы? Я же не сделал ничего плохого…

Я не успел спросить ее, в чем дело. Нам помешали самым бесцеремонным образом.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Олег. В его руках была куртка Марины. А глаза сверкали совершенно неожиданным для меня бешенством.

— Проблемы со слухом? — угрожающе произнес он. — Тебя попросили уйти.

И двинулся на меня, сжав руки в кулаки.

Что такое случилось с нашим скромным задохликом аспирантом, которого мы между собой называли Глистом? Откуда в нем столько самоуверенности? Может, он и начал ходить в спортзал, но я же его за пару минут ушатаю!

— Олег! — произнесла Марина. — Не надо.

Что не надо? Она просит его не обижать меня? Это даже не смешно. Если кому и говорить: "Не надо", то только мне!

Марина взглянула на меня и произнесла жестким, совершенно чужим голосом:

— Если ты сейчас не уйдешь, я вызову такси и уеду. И больше никогда… никогда в жизни не заговорю с тобой.

— Моя машина на стоянке, — влез Глист Олег. — Мы можем уехать прямо сейчас.

Как мне хотелось его ушатать! Кулак прямо-таки зудел, предвкушая прикосновение к его холеной челюсти.

"Мы можем уехать". Какие еще "мы"?! Марина не с ним и никогда с ним не будет. Она просто прикрывается им, как щитом. Прячется от меня. От своих чувств. Несколько минут назад она прижималась ко мне и млела от моих поцелуев. Я видел, как трудно ей было противиться притяжению…

Но сейчас я должен уйти. Уйти и оставить ее с этим оборзевшим задротом.

Она не дает мне выбора. Ее намерения серьезны, это не пустая угроза, вижу по глазам. Она, и правда, никогда со мной не заговорит, если я останусь. Да и поговорить нормально все равно не получится в присутствии Глиста Олега.

Я посмотрел на Марину долгим взглядом, постаравшись вложить в него все, что не успел сказать: что люблю ее, что хочу быть с ней навсегда. Что раскаиваюсь в былых ошибках…

А потом молча вышел из номера.

Марина

Федор ушел, я села на кровать. Мои ноги дрожали, я держалась из последних сил.

— Мне нужно переодеться, — сказала я Олегу.

— Я понял.

Он пошел к двери. На пороге остановился.

— Может… — начал он.

— Иди.

— Я подожду тебя за дверью.

— Не надо.

— Я все же подожду. Если что — знай, я рядом.

Он вышел и осторожно закрыл за собой дверь.

А мне захотелось немедленно унестись за тридевять земель отсюда. Домой. Туда, где уютно, безопасно, предсказуемо. Где нет Федора.

Зачем только я приехала!

Олег

Я не знаю, что у них там произошло с Федором, но он сильно ее расстроил. Марина выгнала его. И, положа руку на сердце, могу признаться: я этому очень рад. Весь вечер он вертелся вокруг нее, а если не вертелся, то сверлил взглядом издали. И я видел, что Марину волнуют эти взгляды, что она вздрагивает каждый раз, как замечает, что он на нее смотрит.

Зачем он снова лезет в ее жизнь? У него был шанс. Он мог остаться с самой прекрасной девушкой на свете пять лет назад. Но он этот шанс упустил. Так что пусть теперь катится ко всем чертям!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И все же у Марины остались к нему какие-то чувства. Но они не приносят ей ничего, кроме печали! Это что-то вроде болезни, от которой нужно излечиться. Раны прошлого, которые не совсем зажили…