Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Губкин Артем

Друзья переглянулись и дружно вздохнули.

— Что, секрет?

— Нет, но ты не поверишь, — ответил серьёзно Сергей.

— Но рассказать-то надо! — Пашка грохнул компотом по столу.

— С чего тогда начать?

— Ребята, начинайте с начала.

— С начала получится слишком долго, — Пашка отмахнулся и плеснул компота на стол.

— Не маши компотом. Давай с конца расскажем. На прямые вопросы надо давать прямые ответы.

— Так он же не спрашивает у нас, что здесь происходит, а только — где мы вчера были. — Последовал многозначительный глоток.

— Блин, придётся рассказывать сначала.

— Да хоть с середины! — Вскричал Виталик, а потом, глянув на часы, добавил тише, — пять минут до конца завтрака остались, рожайте уже что-нибудь, кроме этой околесицы про конец и начало.

— Вчера, — взял быка за рога Пашка, — нам подкинули ключ от леса. Мы туда пошли и встретили зомби, какого-то монстра! Настоящего, не в переносном смысле.

— Еле ноги унесли, — Сергей посмотрел Виталику в глаза, пытаясь передать ему всю серьёзность заявления, и найти там ожидаемый немой вопрос: «Что эти клоуны буровят?». Но часовой смотрел серьёзно из-под нахмуренного лба. «Надеюсь, он не решает, кого бить первого», — пронеслось в голове у Сергея. — Нам помог вожатый, то есть парень, на него похожий, но с таким странным и страшным пистолетом.

— Я думаю он ему голову отстрелил. — Вставил Пашка.

— Кто кому? — Не меняя мимики спросил часовой.

— Вожатый чудищу.

— И какое оно было это ваше чудище? — Кажется, Виталик не издевался.

— Худой страшный бомж с огромной пастью — гандбольный мяч бы влез — с кучей кривых, больших и острых зубов. — Сергею удавались короткие характеристики.

— Так может это и был бомж?

— Если только бомж-мутант, — усмехнулся Пашка.

— Со страха могло показаться всякое.

— Да я его пасть по самые гланды разглядел! — Толстяк начал заводиться. — Он со своих зубищ мне на лицо капал слюной голодной, он мне лицо съесть хотел! Вот. — Пашка выложил на стол фонарик с потресканным стеклом. — Я ему вмазал этим.

— Зачем тебе днём фонарик? — Удивился Виталик.

— От бомжей-мутантов отбиваться. — Невозмутимо ответил толстяк.

— Нужная вещь. И, судя по всему, — атлет показал на корабль, — скоро нам всем потребуется что-то посерьёзней карманных фонарей.

На длинном балконе постепенно собиралась толпа. Мальчишки разных возрастов, расправившись с пищей, спешили поглазеть на линкор, громко обмениваясь мнениями, уже даже споря и размахивая руками. Немногие стояли и смотрели молча.

— Так ты нам веришь? — Удивлённо протянул Пашка.

— Верю. И не потому, что такой доверчивый, или вы такие убедительные. Кстати, нихрена не убедительные. — Виталик говорил твёрдо — у него была такая манера, как у других привычка растягивать слова или глотать окончания, но теперь он утратил этот «акцент» и даже понизил голос почти до шёпота, почти, потому что совсем шептать, видимо, стеснялся. — Со мной в прошлом году здесь тоже кое-что случилось. — Сказав это, он даже оглянулся, что совсем не вписывалось в бравый образ, сложившийся при первом знакомстве.

— Что? — Выпалили Сергей и Пашка, оба подались вперёд.

— Я встречал вашего псевдовожатого с кобурой на бедре. Пистолетом он, правда, не размахивал…

— Из воды! — Разнёсся зычный глас вожатого и мальчишки из 1-Б невольно втянули головы в плечи, узнав десантника Антона. — Понежились и хватит, через три минуты жду свой шаолиньский монастырь внизу в полном составе.

Виталик вскочил, к нему вернулась твёрдость.

— Ну, поговорим еще, — сказал он и, взяв поднос, направился к выходу из столовой.

II. Глава 10

Таня и Ира с аппетитом доедали завтрак под нескончаемые препирательства Риты и Ангелы. Две блондинки, первая — энергичная и вызывающе наивная, и вторая — не менее энергичная и показательно мудрая, спорили, казалось, с самого рассвета. Камень преткновения был глобальный: причины и цели вчерашних событий, а также их связь с устройством вселенной.

Большая часть отряда 1-А уже всё для себя решила, по крайней мере, когда от горизонта к берегу пришёл под всеми парами уже знакомый монструозный корабль. Это явление застало Ласточек и Нимф спускающимися с крыльца корпуса, в то время как остальной лагерь уже утирал пот со лба во время зарядки. Сегодняшнее настроение 1-А обещало держаться на стабильно высоком уровне, воспарив на крыльях пережитых вчера приключений. Настоящих или нет, но Маргарита и Светлана разрешили отряду копошится с подъёмом и сборами в столовую почти на полчаса дольше, чем другие вожатые своим подопечным.

Ещё б этот корабль не появлялся, чтобы можно было списать его вчерашнее видение на мираж. Отряд отреагировал неоднозначно, но поначалу надолго замолчал. Даже не слезающая с Ангелы Риточка, требовавшая, чтобы та отреклась от своего «неземного» происхождения, заткнулась и смотрела, сжав губы. Рядом «девочка-пришелец» улыбалась. Они стояли рядом, похожие до комичности, как противоположные по амплуа роли, сыгранные одной актрисой.

Корабль последний раз взревел машинами, гася скорость и снова стали слышны листья, шуршавшие отовсюду зелёным прибоем в брызгах яркой солнечной пены.

— Вот видишь! — Вскричала Ангела слишком громко, даже малость визгливо (как Рита часто), чем вывела отряд из ступора.

Риточка видела, появление дредноута приковало её внимание, насильно остановило все слова в мире. Она снова Видела. Не так, как обычно — фрагментами, замешиваемыми сознанием в бесконечный коктейль впечатлений и мыслей, а непрерывно и всеобъемлюще, вверх, вбок и вглубь. «Как вчера», — бессловесно блеснуло воспоминание, связав непрерывным осознанием два момента в единый струящийся сквозь Риту поток жизни-бытия, её и остального, пространства — такого изменчивого и податливого, и времени — твёрдого и несокрушимого.

— Да, я вижу, — произнесла Рита знакомые слова и ощутила, как те, родившись в груди, оттолкнулись гармоничной вибрацией от рёбер, поднялись, резонируя во внутренней полости, по горлу и соприкоснулись с окружающим воздухом, заразив его своим звонким зудением; оно разошлось сферически, подпрыгнув несколько раз, как тугой баскетбольный мяч, на асфальте, колыхнув твёрдые плёнки листьев на упругих ножках. Вибрации ушли в небо и землю, навсегда изменив это место и людей. И мир, поняла Рита, что её восхитило, но не испугало, ведь таково устройство сущего, его непрерывное свойство.

Она заговорила, не отрывала взгляда от корабля:

— Насчёт слоистой структуры нашей планеты… Брамфатура Шадоннакарр, ты её назвала? Ты права. Теперь, учитывая всю эту картину, — Риточка повела рукой, охватывая открывающуюся на море панораму и деревья, и кусты, обрамляющие живописный вид, — вижу, что структура ветвей с листьями и этих красноречивых перистых облаков просто кричит о том, что мир многократно сам себя неповторимо стремиться повторить и распространить во все просторы и щели.

Все уставились на Риту с изумлением и толикой испуга. Её заумствования и внезапно отрешённый вид поражали почище рокочущего в море корабля. Вожатые смотрели насторожено, а, несомненно, огорошенная таким поворотом Ангела, забыла подобрать отвисшую челюсть.

— Я такое видела в одном фильме, — с фатальными интонациями сказала худенькая любительница ужасов Вита (или Вика?), — в неё вселился пришелец! — Девочка определённо считала, что почтальону Солнечных Ласточек конец.

Рите эти слова, а особенно их похоронные интонации, показались неимоверно смешными. Она мгновенно поняла всю глубину, вложенную Витой (она помнит её имя? Вау!) в это изречение, на поверхности лежало три основных смысла: Риточка — глупая; перед нами не Риточка; пришельцы существуют. Во второстепенных смыслах, которые пока никто не осознал, лежал призыв быть осторожнее с Ритой, как с пришельцем и, одновременно, как с пострадавшим человеком. Всё оттеняла нарастающая паника, которая скоро породит предложение избавиться от Риточки.