Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест

Манёвр перехвата кораблей в проливе крымчанами был отработан великолепно. Их парусники пересекали пролив практически поперёк, ловя ветер правыми бортами и прямыми парусами, имея хороший крен на левый борт. Жерла их орудий задирались градусов на тридцать к горизонту, что увеличивало дистанцию выстрела.

— Право сорок пять! — скомандовал князь.

Адмирал глянул на компас (на всех кораблях московитов имелся судовой магнитный компас, конструкция которого хранилась в строжайшем секрете) и повторил команду. Корпус компаса отливали из бронзы. Вовнутрь на шпильке устанавливали поплавок и заливали сорокапроцентный спиртовый раствор. Сверху корпус закрывали толстым отполированным стеклом.

[1] На Гафельных шхунах основные паруса растягивались между мачтой, нижним, почти горизонтальным брусом — гиком и верхним, наклонным — гафелем.

Глава 19

— Право тридцать! — скомандовал князь.

— Есть, «право тридцать»! — повторил старший рулевой и потянул штурвал на себя. Второй рулевой крутил руль, поднимая перекладины вверх. Нагрузка перемещения румпеля снималась механическими блоками, но явно недостаточно, чтобы крутить штурвал одному матросу.

Шхуна резко рыскнула в правую сторону.

— Держать ветер, боцман, на большей скорости! — крикнул князь.

Боцман засвистел в дудку и заорал:

— Привести шкоты к ветру! Подтянуть!

Матросы потянули канаты, паруса приняли почти продольное, по отношению к корпусу, положение. Яхта дала сильный крен на левый борт. Санька вывесил угломер.

— Крен тридцать два! — крикнул он.

— Принято, «тридцать два», — откликнулся командор шкафута.

Вражеские корабли не могли идти против ветра, оттого и таранили поперёк курса. Пытались таранить, но Санька увернулся. Расчёт на таран был простой. Первый фрегат, своим мощным выдвинутым вперёд под ватерлинией форштевнем, таранит первый вражеский корабль в борт. Второй фрегат насаживает врага на свой форштевень с кормы. Галеры таранят следующие за флагманом корабли, которые станут обруливать «кучу малу», уходя к Керчи, ибо слева от них виднеются опасные глиняные и песчаные банки, а кое-где вспучивались грязевые вулканчики.

Галеры, нападая с правого борта, рассчитывали напугать «врага» и заставить его отклониться влево на отмели мыса Пантикапея. Если же «нарушитель» не пугался и продолжал лавировать по проливу, галеры должны были таранить врага. Следом за ними на противника должны были навалиться караки и многотысячный «москитный» флот, обгладывавший, корабли, как полчище голодных корабельных крыс.

Русские торговые суда, шедшие из Азова, обязаны были заходить в порт Темрюк и разгружаться там, перевозить груз в порт Тамань, перегружать товар на турецкие корабли и следовать дальше. Проход через пролив им был запрещён. Лишь некоторые венецианские и турецкие суда имели право прохода туда и обратно. Всех нарушителей «пограничника» таранили, имея свой корыстный интерес. Большая часть добычи доставалась им, и лишь пятая часть — властям города Керч.

Сегодня что-то пошло не так. Великий Князь не знал, как должны реагировать «пограничники», но, так как «видел» стоящие в засаде корабли, сам, как на шахматной доске, рассчитал свои ходы и угадал.

Канониры Санькиного флагмана ещё во время доворота вправо «шарахнули» из пушек левого борта по ближнему фрегату. Снаряды кучно легли прямо перед носом лидера и рванули так мощно, что фрегат завалило на левый борт и отклонило градусов на двадцать влево. А там, примерно в миле, начинались мели, и фрегат был вынужден, чтобы не лечь на дно, доворачивать ещё левее и двигаться по проливу.

Второй фрегат, видя, что его курс не совмещается с первой «целью» в точке, ибо враг увильнул от встречи, решил, всё же, идти следом за ней, чуть довернув вправо, чем снизил скорость, встретив ветер.

«Нарушитель», следующий вторым в ордере, разминулся со вторым сторожевым фрегатом буквально в двадцати футах, пропустив его перед собой, застопорив ход тормозным парашютом, и влупил правым бортом со всех стволов прямо в корму противнику. Залп был такой мощный, что руль вывернуло, четырёхугольную корму разворотило, транцы полопались, от чего палубы просели и пушки скатились, повиснув на канатах.

Зрелище было таким забавным, что матросы «ведомого» весело загоготали, держась за животы. Однако, продолжающему двигаться в сторону Керчи фрегату, было сильно не до смеха, ибо в его трюм стремительно набиралась вода. На плаву, после вражеского попадания, он находился не более двух минут, но успел развернуться носом против ветра, лёг на дно ровно, утонув в иле. Команда спокойно убрала паруса и приготовилась встречать пушками следующего «нарушителя». Несмотря на затопление корабля, верхняя палуба продолжала возвышаться над уровнем моря.

Санька с удивлением отметил, что они всё-таки «бахнули» по проходящему мимо противнику. Бахнули, стоит отметить, хорошо и слаженно. Фрегат окутался белым дымом, а третья шхуна получила около десяти пробоин, но все не критичные, выше ватерлинии. Да и не все пробоины прошили борт насквозь. Где-то доски лишь лопнули, но и этот результат Саньку удивил.

Князь считал, что пропущенные через валковый пресс, вымоченные в мочевине доски, турецкие заряды должны были выдержать, однако результат, как говорится, на лицо.

— «Значит, где-то сбоит качество, — подумал Александр. — Скорее всего в результате нарушения технологического процесса. Или по орудийным зарядам разведка недоработала? Или мои расчёты неверные?»

Так думал Александр, наблюдая глазами матросов, как пробитые в бортах ядрами отверстия забиваются заранее приготовленными «чопами».

Пострадавшая от турецких орудий шхуна тоже отстрелялась по притопленному фрегату шрапнельным залпом. Вылезшую из трюмов на верхнюю палубу команду фрегата уложило на палубе бесформенной алой массой.

Санькин флагман, имеющий наименьшую осадку, вошёл в бухту, лишь подняв со дна коричнево-зелёный ил. Его манёвр не остался незамеченным и галеры развернулись шхуне навстречу и пошли наперерез.

Однако шхуна на своих косых парусах влетела в гавань практически против ветра, отстрелялась по портовым коммуникациям и успела развернуться оверштаг, обрулив в плотную приблизившуюся галеру. Её бронзовый таран даже немного помог довернуться шхуне, скользнув по борту в районе круглой кормы. Такие кормы делали только Санькины мастера.

Со шхуны раздался нестройный залп пищалей и команда «гранаты». На галере послышались громкие и частые хлопки оборонительных гранат и душераздирающие крики раненных. Александр смотрел на воздействие его новейших систем поражения противника с кормы шхуны сквозь прорези фальшборта, зашитого листами марганцево-магниевого сплава.

* * *

Магниевые и калийные соли, кстати, Строгановы нашли в верховьях Камы. И даже без рекомендаций Александра. На реке Усолке издревле вываривали соль, проистекающую в виде соляных растворов из земли. Там Строгановы и «присели» на солёные источники, начав бурить скважины. Для геологоразведки ещё ранее были сделаны особо-прочные трубные буры из марганцевого железа. Вот Строгановы и забурились на семьдесят метров, достав красную