Дело о трупах в постели - Джизет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–А если он просто рассчитывал на взятки побольше?
–Ну и сидел бы себе в этих Монахах и делал деньги. Без Супримова проще стало.
–Получается, прокурор ему не мешал. То есть, этакий «пофигист»?
–Завтра надо опросить супругу Супримова. Я в прокуратуре надолго не задержусь, с Бруталовым и так всё ясно. Напишу бумагу, а там Малгов как захочет, так и сделает. Жди моего звонка в районе двенадцати часов.
На следующий день они заскочили в кафе по дороге к дому вдовы Супримова и пообедали. Затем отыскали улицу и дом и позвонили в ворота.
–Кто там? – раздался голос над их головами.
–Мы из милиции.
–Проходите, – одновременно щёлкнул замок на калитке.
Овсов и Новиков предъявили служебные удостоверения стройной пожилой женщине, и она провела их в комнату, указав на мягкие синие кресла.
–Меня зовут Елена Николаевна.
Несколько минут Новиков описывал супруге покойного, что он не убивал себя, так как об этом было объявлено вначале, а его застрелили. В какой позе, с кем. Что Супримов занимался подпольным казино вместе с участковым УВД. Что Агейкин и Бакалдин арестованы. И они с Овсовым расследуют это преступление.
С каждым новым словом следователя прокуратуры лицо Елены Николаевны становилось мрачнее, но ни малейшего намёка на удивление Дмитрий на нём не обнаружил.
–Я смотрю, мы не слишком Вас поразили, – завершил свою маленькую речь Новиков.
–Нисколько. Условием нашей совместной семейной жизни было его примерное поведение в нашем городе. Что он делает в других местах, меня не сильно заботило. К сожалению, теперь об его излишествах станет известно.
–Почему Вы так уверены, что в Малых Монахах Супримов ничего криминального не совершал?
–Я бы об этом непременно узнала, – Елена Николаевна сурово свела брови над переносицей, – наш городок маленький, слухов полно, всё нечистоплотное видно сразу. Когда мы с Супримовым поженились, он сам меня к этому приучал: взяток не брать, связями не пользоваться, постараться ничем себя не запятнать. Со временем я привыкла, открыла бизнес, понятно, что мне было полегче, чем остальным. По крайней мере, рэкетиры не могли на меня наехать, да различные проверяющие не могли нарушить рамки закона. Но при этом я всегда платила все налоги, соблюдала трудовое законодательство. Ко мне на работу всегда очередь из желающих, только позвони, сразу прибегут.
–А почему тогда не удивились действиям Супримова в другом городе?
–В последние несколько лет работа стала добивать его. Он больше, чем обычно, уставал, нервничал, хуже спал. Как-то отправился в командировку в ваш город и неожиданно вернулся оттуда посвежевшим, словно в санаторий съездил. Я, конечно, сразу измену заподозрила, но он так хорошо выглядел, что мне стало его жалко. Что ж, подумала, любовница, так любовница. Если он только так смог снять нервное напряжение, значит, придётся и мне перестраиваться.
–Вы не стали ревновать?
–Я уже давно серьёзно отношусь только к детям. Это святое. Высылаю им деньги, иногда езжу, помогаю. Наверное, в какой-то момент, здоровье становится важнее глупой ревности. Супримов столько вложил в наш город, что ему уже давно было пора на пенсию уйти.
–Почему не ушёл?
–Видел, какие люди вместо него придут.
–Он жаловался на работников прокуратуры?
–Нет, он никогда о работе не говорил. Не положено.
–Что ж, до свидания, всего хорошего.
Дмитрий и Новиков созвонились с Аленкой, и договорились встретиться возле гостиницы.
–Тебе не далеко сюда было идти?
–Что Вы, – худая девушка перестала смущаться присутствия сотрудников правоохранительных органов, повела себя естественнее, что выразилось в постоянном верчении тощего зада, – девчонки же здесь рядом работают. Я от них и иду.
–Прокуратура по соседству не мешает?
–Половина клиентов оттуда.
–Что-то узнала?
–Про Супримова ничего не изменилось. Никто плохого слова о нём не сказал. Зато есть такой – Бруталов, кажется, вот про него много насплетничали.
–Покороче.
–Кажется, Супримов собирался его выгнать.
Овсов и Новиков переглянулись.
–Насколько это правдоподобно?
–Бруталов сам жаловался на свою жизнь.
–Хорошо, – подвёл итог капитан милиции, – через несколько дней я тебе позвоню и сообщу результат моего разговора с начальством.
–Буду ждать, до свидания.
Мужчины зашли в гостиницу, собрали вещи и Дмитрий позвонил начальнику уголовного розыска, чтобы попрощаться. В результате разговора майор сообщил Овсову, в какое фермерское хозяйство лучше заехать для закупки нескольких ящиков яблок. Помимо желто-красных яблок в багажник машины поместились и три ведра клюквы.
Родной город ничуть не изменился за эти два дня. Та же осень, те же тучи, голуби и светофоры. Даже из налоговой инспекции никаких весточек не пришло.
–Малгов нас уже заждался, – Новиков торопил Дмитрия, ведя по коридору прокуратуры.
–Откуда он знает, что мы приехали?
–Я ему вчера вечером звонил, он просил сразу сообщить, когда приедем, – они вошли в кабинет начальства, кивнув секретарше, – здравствуйте.
–Проходите, – прокурор правой рукой указал на стулья, а левой принял бумаги, которые ему протянул Новиков.
Дмитрий автоматически отметил, что за последние пару недель попадает в этот кабинет уже в третий раз, и хозяин указывает на одни и те же стулья.
–То есть, – через десять минут произнёс Михаил Олегович, – служебная деятельность Супримова здесь ни при чём?
–Всё, что касается лично его, – ответил Александр Валерьевич, – то да, а вот, что касается Бруталова, то возникают вопросы.
–Интересно, – недобрым тоном протянул Малгов, – поподробнее, пожалуйста.
–Бакалдин, – рассказывать стал Овсов, – живёт с девушкой, бывшей проституткой. Они действительно являются парой, мы зашли в их квартиру и проверили это. С проституцией она завязала около трёх лет назад. За всё время она ни разу не слышала, чтобы Супримов был замечен не то, чтобы в правонарушении, а даже в чём-то неприличном. Мы попросили её ещё раз навести справки о покойном, но информация осталась на том же уровне: нигде, никогда, ни в чём, ни одной копейки. Зато Бруталов, посещавший проституток, жаловался им, что прокурор хочет его выгнать. Вы тогда говорили, что договаривались с Сергеем Степановичем о том, что он найдёт убийцу, и Вы его вернёте в нашу прокуратуру?
–Да.
–Он сам попросился заняться расследованием, или это была Ваша инициатива?
–Моя, – задумался Михаил Олегович, – он буквально за несколько часов до убийства звонил и долго ныл в трубку. Супримов уехал, свалил на него всю работу, а его не ценит, не уважает и так далее и тому подобное. Мне показалось логичным, что у него есть мотивация и я использовал её для раскрытия преступления.
–Убийство прокурора его как раз полностью устраивало, но виновен ли он в этом убийстве?
–Бруталов мог, –
