Истребитель скавенов - Уильям Кинг

— Не беспокойся, — сказал он. — Я что–нибудь придумаю.

— Лучше сделать это побыстрее. До вечерних колоколов осталось всего лишь восемь часов.

Феликс посмотрел через стол на своего брата. Свежевымытый, в своей поношенной одежде, поспешно выстиранной и высушенной у огня, он ощущал себя посвежевшим. Его руки пассивно поглаживали посеребрённую ладанку, висящую на шее. Хотел бы он никогда не приходить на склад, в котором располагалась контора Отто.

Отто поднялся из–за своего массивного дубового стола и медленно проследовал к окну. Руки он убрал за спину. Феликс отметил, что правой рукой тот обхватил левое запястье. То была давняя привычка Отто. Он всегда делал так, когда их наставники вызывали его для ответа на затруднительные вопросы.

— Феликс, почему я вижу тебя только тогда, когда тебе чего–нибудь нужно? — спросил он наконец.

Феликс ощутил прилив чувства вины. У Отто были основания так говорить. В последнее время он был у брата только тогда, когда ему требовалось одолжение. Как и сейчас. Он обдумал вопрос. Это не потому, что Отто ему не нравится. Просто между ними осталось мало общего. И, вероятно, Феликс опасался, что брат снова предложит ему войти в дело, а он снова откажется.

— Я был занят, — ответил он.

— Чем занимался?

Феликс подумал, насколько много, если вообще хоть что–то, осмелится он рассказать своему брату о том, как ползал по кладбищам, сжигал дотла научные учреждения, сражался с чудовищами, убивал существ. К счастью, Отто не дал ему возможности ответить, так как имел свои собственные предположения.

— Дрался, я полагаю. Проводил время с девками из таверны и шалопаями. Растрачивал впустую дорогостоящее образование, оплаченное отцом. И это вместо того, чтобы находиться здесь, помогать вести дела, следуя семейной традиции, помогать делать…

Феликс затруднялся сказать, разозлён ли Отто, или попросту обижен. Он старался удерживать под контролем свои собственные чувства. Он вытянул ноги, отталкивая кресло назад, пока оно не встало на обе свои задних ножки. На него свысока взирал огромный портрет его отца, висящий позади стола Отто. Даже отсюда казалось, что старик смотрит с каким–то неодобрением.

— Ты знаком с графиней Эммануэль?

Вопрос, как и предполагал Феликс, прервал разглагольствования Отто. Его брат остановился, развернулся и пристально посмотрел на своего меньшого брата.

— Я встречался с ней в последний день праздника Верены, когда был представлен ко двору. Она показалась энергичной и, отчасти, ветреной молодой женщиной.

Отто прервался и отошёл от окна. Он уселся в своё комфортабельное кресло и открыл массивную бухгалтерскую книгу. Ручкой–пером он сделал заметку. Этот жест настолько напомнил отца, что Феликс улыбнулся. На мгновение от сосредоточенности на лбу Отто прорезались морщины. Он обмакнул перо в чернильницу и что–то записал в гроссбух. Не смотря на Феликса, он произнёс:

— Я слышал про неё кое–какие слухи.

Феликс наклонился вперёд, пока почти не коснулся аккуратно заставленного стола Отто. Передние ножки его кресла лязгнули о каменный пол.

— Слухи?

Отто прочистил горло и улыбнулся в замешательстве.

— Она, в некотором смысле, безнравственна. Даже более, чем в некотором смысле. Для двора Эммануэль это не является необычным. Они там все, следует сказать, не особо добродетельны.

— Безнравственна? — переспросил Феликс. У него пробудился интерес. — В каком смысле?

— Говорят, у неё в любовниках половина молодых дворян Империи. Питает особую нежность к повесам и дуэлянтам. На эту тему существует множество сплетен. Это лишь слухи, разумеется, а я не придаю значения слухам, — быстро добавил он, как человек, опасающийся, что сказанное им могут вдруг услышать. — Почему ты интересуешься?

Феликс положил письмо поверх гроссбуха, который изучал Отто. Его брат поднял его и повертел в руках. Он осмотрел сломанную печать, затем вынул из конверта пергамент и прочёл. Отто улыбнулся той же холодной и расчётливой улыбкой, как у их отца на портрете.

— Итак, ты теперь вращаешься среди аристократов. Я не буду спрашивать, как это произошло.

С давних пор, настолько Феликс мог вспомнить, у их отца был честолюбивый замысел приобрести семье дворянское достоинство. До сих пор тот не добился успеха, но Феликс полагал, что это всего лишь вопрос времени. Старик был настойчив и богат. Отто продолжал смотреть на него долгим оценивающим взглядом. Его взгляд пробежался по старой заношенной одежде Феликса.

— Разумеется, тебе нужны деньги, — наконец произнёс он.

Феликс прикинул имеющиеся у него варианты, вспоминая прошлое. Ему действительно не хотелось брать деньги у своей семьи, но при данных обстоятельствах это выглядело разумно. Ему действительно требовалась лучшая одежда для приема во дворце.

— Да, брат, — ответил он.

Феликс прошёл через дверь склада, ощущая лёгкое недомогание. Кошелёк с золотом, позвякивающий внутри его камзола, был чем–то вроде символа его измены собственным идеалам. Письмо Отто, приказывающее любому из работников Ягеров выдавать ему, что попросит, казалось замаранным его собственной жадностью. После стольких лет, которые он провёл, избегая свою семью, такое великодушие выглядело чрезмерным.

Феликс покачал головой и широким шагом перешёл на набережную реки. Он посмотрел вниз, на серые мутные воды Рейка, и оглядел большие баржи, которые, проделав весь путь от Альтдорфа, привезли груз бретонского вина и эсталийского шёлка. Покачиваясь на речном течении, они стояли на приколе у пирса, как вытащенные на берег киты. Он наблюдал, как потные портовые грузчики баграми поднимали из трюмов бочонки, и смотрел, как они по длинным трапам скатывают тяжёлые бочки в сторону склада. И он слышал громкий кашель, и видел людей, державших у рта носовые платки. Чума унесла сотни жизней за прошедшие несколько недель.

Похоже, что его и Готрека старания в Садах Морра в лучшем случае замедлили её распространение, а в худшем — не сказались никак. Он раздумывал, каким образом она распространяется, и на память ему приходила картина с крысами, которых чумной жрец окунал в тот отвратительный котёл. Он неким образом догадывался, что они имеют к этому какое–то отношение.

Один из людей, старше остальных, помнил Феликса с его младых лет. Он поднял свою руку и помахал ему. Феликс помахал в ответ. Он даже не помнил имя того человека, но был удивлён, что после всех этих лет, тот всё ещё работает. Даже в то время портовый рабочий был немолод.

Тут Феликс задумался о различии между аристократами Империи и теми, кем они правили. Тот рабочий будет продолжать трудиться за жалкие гроши, уплачиваемые ему семейством Ягеров, пока не упадёт и не помрёт. Дворяне будут бездельничать в своих дворцах, собирая доходы с поместий, и за всю свою жизнь не притронутся к тяжёлому труду. Бывали моменты, когда Феликс оказывался согласен с революционерами, которые призывали к восстанию по всей Империи.

Он иронически улыбнулся. «Замечательные слова для человека, который только что принял увесистое подаяние от собственной богатой семьи», — подумал Феликс. Однако не он создал этот мир, он всего лишь его обитатель. Феликс повернулся и пошёл вдоль берега реки, погрузившись в звуки, запахи и виды порта.

Вонь рыбы атаковала его обоняние. Феликс закрыл рот и поднёс к носу ладанку, полученную от доктора Дрекслера. Её ароматный запах начал ослабевать, но его ещё хватало, чтобы смягчить неприятный запах. Феликс заметил, что после того, как он впервые за несколько недель помылся, запахи улицы и других людей казались более резкими.

Грохот огромных перевозочных тележек соперничал с криками портовых рабочих. Вооружённый стражник в форменной чёрной накидке городской стражи остановился, чтобы взять грушу с тележки мелкого торговца. Мальчишка–карманник предпринял отчаянный бросок за кошельком пожилого торговца, слишком бедного, чтобы нанять телохранителей. Всё оставалось таким же, как с детства помнил Феликс по своим поездкам в Нульн с отцом и братьями. Он отправился дальше, в лучшую часть города.

У него было надоедливое ощущение, что кто–то его преследует, но, обернувшись, он никого не увидел.

Феликс рассматривал своё отражение в зеркале. «Очень мило», — подумал он. Он знал, что обладает прекрасной фигурой. В лучшие времена он был высоким, атлетичным и, на его взгляд, достаточно привлекательным. Теперь он оделся, чтобы подчеркнуть большинство этих черт. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом роскоши, дубовой облицовки и превосходной старой выделанной кожи. Этот небольшой магазинчик мужского платья обслуживал только высокопоставленных аристократов и был одной из менее известных торговых точек семейства Ягеров. В последнее посещение Феликсом Нульна магазина ещё не существовало. Он был открыт Отто, который воспользовался своим знакомством с покойным Фрицем фон Гальштадтом. На этот раз Феликс был благодарен коррупционной связи Отто с человеком, которого он убил.