Категории
Самые читаемые
PochitayKnigi » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945 - Ольга Голубева-Терес

Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945 - Ольга Голубева-Терес

Читать онлайн Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945 - Ольга Голубева-Терес

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 76
Перейти на страницу:

– Чего «давай»?

– Прыгай! – опять закричал летчик. – Прыгай, а то на лес снесет.

– Кто снесет? – пролепетала я и сообразила, что сейчас, вот сию минуту, летчик меня обругает и прикажет влезть обратно в кабину. Кажется, он даже завопил:

– Ба… – но я так и не узнала, что он собирался сказать дальше.

Отведя взгляд от земли, я посмотрела на Асю и жалобно прокричала ей:

– Проща-а-ай!

Она что-то сказала – не слышно что – и, мне показалось, насмешливо улыбнулась. Тогда я зажмурила глаза и решительно бросилась вниз головой в пустоту. Вначале ничего не соображала, кругом свист, шум.

Воздух оказался плотным. Динамический удар наполнившегося купола – ощутимым. Наступившая следом тишина – потрясающей. Какие-то мгновения я повисела в воздухе и закричала:

– Почему земля не принима-а-а-ет?

Парашют меня не слушался. Дергаю, чтобы он пошел вправо, а он идет налево. Когда до земли осталось метров сто, я, к ужасу моему, заметила, что стремительно падаю на лес. Вне себя, я дергаю стропы одну за другой, но ни к чему хорошему это не приводит.

«Черт возьми! Я хочу летать на самолете, а не висеть в небе на зонтике…» Эти мысли не мог вытряхнуть даже основательный удар о землю.

Приземляюсь по всем правилам, гашу парашют, торопливо отстегиваю его и падаю в объятия подруг.

– Поздравляем!

– Вот молодец!

На меня наваливается такая радость, такое счастье, какое до меня конечно же не ощущал ни один человек на земле. Прыгнула! Прыгнула! Оглядываюсь по сторонам.

Спускается Ася! Улыбается, машет рукой, что-то кричит. Девчата бегут к ней. Я иду докладывать командиру.

Могу уверить, что я не попросила разрешения прыгнуть еще раз. И вообще больше я ни разу не прыгала, хотя парашют был всегда со мною в кабине. Я восхищаюсь людьми, которые шагают с самолета, как будто выходят на прогулку. Но кто знает, как бы я уцепилась за парашют, случись что-нибудь с машиной в боевом полете.

И все-таки за линией фронта я почти всегда парашют отстегивала. Он мешал мне стрелять из пулемета, стеснял движения при бомбометании, буквально связывал, когда надо было сбросить листовки, газеты, мелкие бомбы, которые штурманы брали в свои кабины. И если уж до конца быть честной, то больше всего я боялась попасть к фашистам живой. Лучше уж смерть. А главное заключалось в том, что чаще всего мы летали на небольшой высоте и парашют, считала я, вряд ли мог помочь, если машина загорится. Подбитый же самолет летные экипажи старались всегда спасти и тянули изо всех сил, чтобы посадить если не на своем аэродроме, то где-то по пути…

А любовь – потом…

«12.12.44 – 6 полетов – 10 ч. Бомбили Насельск. Сбросили 1200 кг бомб; 400 патронов из пулемета ШКАС. Вызвали 2 сильных взрыва, один пожар. Подтверждают Чечнева, Попова, Юшина».

– Как там, над целью? – спросила начальник штаба Ракобольская, когда мы возвратились с четвертого вылета.

– Так же, – сказала я, – бьют…

Мы летали бомбить скопившиеся эшелоны противника в Насельске, что севернее Варшавы. Эта железнодорожная станция прикрывалась несколькими батареями зенитной артиллерии разных калибров и подразделениями прожекторных и звукоулавливающих установок. Все эти средства сводились в единую систему противовоздушной обороны. Все они управлялись централизованно и поэтому действовали довольно согласованно. Попадая в такую зону, самолет непрерывно находится в «поле зрения» прожекторов, в створе подслушивания звукоулавливателей, в зоне действия зенитного огня.

Вопрос Ракобольской настораживал.

– Кто не вернулся?

– Санфирова с Гашевой.

И тут я сказала, что почти у передовой видела, как что-то яркое прочертило темный свод неба. Вроде бы горящий самолет, но утверждать не могу, далеко было.

Нас выпустили в очередной полет. Только после обеда мы узнали о судьбе невернувшегося экипажа.

– Санфирова подорвалась на минах, – еле слышно сказала командир.

Кто-то ойкнул, кто-то заплакал… Я хотела что-то сказать Зое, но она мягко прервала меня:

– Помолчи.

Я давно уже поняла, что на фронте другая жизнь, другое мерило горя – лучше ничего не говорить о погибшей, а посидеть и помолчать или вспомнить о ней так, как будто она вышла, но обязательно вернется.

– А Гашева?

– Лежит без сна с устремленным в одну точку взглядом и молчит. Наверно, в госпиталь увезут.

На разборе полетов Бершанская кратко, нарочито сухо рассказала обстоятельства гибели Санфировой. Слушая ее, я представила себе этот полет. Над Насельском их обстреляли, но они вышли из огня и взяли курс домой. Линия фронта была уже близко, когда штурман увидела пламя огня на правой плоскости. Это было так неожиданно, неправдоподобно, что Гашева не поверила своим глазам.

– Горим?! Леля, горим!

На козырек кабины полетели брызги масла, выброшенные из разбитого маслорадиатора. Приборную доску заволокло дымом. Длинные языки пламени проникли в кабину пилота. Надо было сбить пламя и как можно быстрее приземлиться. Летчица зажала в коленях ручку управления и освободившимися руками в больших меховых крагах закрыла лицо от лижущих языков пламени. Едкий дым застрял в пересохшем горле. В ушах свистел ветер. Санфировой хотелось дотянуть до своей территории. Высота катастрофически падала. Летчица приказала штурману прыгать.

Будто на чужих ногах поднялась Гашева, и чужой волей вытолкнуло ее из фюзеляжа в плотную пелену дыма. Дернула за кольцо. Парашют не раскрылся. Мимо проплыла на парашюте Оля. «Прыгнула», – облегченно вздохнула Руфа и снова дернула за кольцо. Не раскрывается! С отчаянием рванула еще раз. И еще раз со всей силы дернула, и парашют раскрылся. Удар о землю был настолько сильным, что Руфа потеряла сознание. Очнулась она быстро и сразу же подумала: «Надо уходить, пока не нагрянули фашисты». Вся надежда на ноги, но как они? Гашева подтянула сначала одну ногу, потом другую. Все в порядке: целы. Она собралась с силами и, опираясь на заснеженную землю руками, начала подниматься. Но это ей не удалось, она упала. Руфа поднималась, снова и снова падала, сильно болели спина и голова. Превозмогая боль, наконец она встала на ноги. Огляделась. Куда идти? Стреляют со всех сторон.

Гашева заметила воронку. Она была похожа на огромную чашу, по краям которой лежала земля, смешанная с пеплом, и чернели обожженные обломки самолета. В выбоине валялись обугленные, скрученные в бараний рог остатки подмоторной рамы и отдельные части разбитой машины. Вот и все, что осталось от их По-2. А где же Ольга? Крикнуть? Позвать? А вдруг здесь немцы? И тут же услышала голоса. Кто-то шел, тихо переговариваясь. Буквально впилась в мерзлую землю. Только бы не заметили… Только бы мимо… Но голоса ближе, и кажется, что язык чужой, звуки чужие. Сердце захолонуло от страха. Но вот кто-то из них споткнулся – и выругался. Наши! Руфа крикнула, и тут же к ней подбежали парни. Рослый старшина вынес ее на руках с нейтральной полосы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 76
Перейти на страницу:
Тут вы можете бесплатно читать книгу Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945 - Ольга Голубева-Терес.
Комментарии