Я – утопленник - Андрей Прусаков

– Прошу прощения, – прошелестел какой-то слизняк, волоча за собой огромный витой панцирь. Он нечаянно задел мою ногу, коснувшись ее холодным склизким брюхом, и пополз дальше, к черному камню. «Он еще и разговаривает, – подумал я, вытирая испачканную слизью ступню о штанину. – Надеюсь, эта дрянь не ядовита?»

– Стой! – Я схватил за руку проплывавшую мимо русалку. С ней все же разговаривать привычней, чем с каким-нибудь мутантом. Хоть выглядит как человек. – Скажи, что случилось?

– Сегодня суд, красавчик! – ответила она. – Суд Слизня!

Я отпустил ее руку, и русалка уплыла, улыбнувшись и окинув меня оценивающим взглядом. Глаза ее озорно блеснули, но мне сейчас было не до озорства. Суд?! Кого же будут судить?

Мне стало еще страшней. Вдруг будут судить меня за то, что я разгуливаю по суше? Ведь сколько раз предупреждали! Я потихоньку отступал назад. Пожалуй, никто и не заметит…

– Куда это ты? – Руки Анфисы обвили меня. – Не увидишь самое интересное! Пойдем, Андрей! – И русалка повлекла за собой.

Мы двигались к черному камню, и стоящие на пути чудовища почтительно расступались перед Анфисой. Было ясно, что русалка пользуется авторитетом. Я подумал, что мы могли бы проплыть у всех над головами, никому не мешая. Но Анфиса демонстративно проталкивалась сквозь толпу, быть может, чтобы показать свое высокое положение. Она горда – я давно это заметил.

Мы остановились у камня, являвшего собой до блеска отполированную водой, почти правильную пирамиду с усеченной верхушкой. Я смотрел на него, стараясь не оглядываться на обступивших нас монстров. Мне казалось, что некоторые пялятся на меня далеко не вегетарианскими взглядами. Надеюсь, своих они не кушают…

Слизень явился неожиданно, я так и не понял откуда. Лишь увидел, как твари поспешно расступаются перед ним, склоняясь в поклонах, а кто склониться не мог, растекались и распластывались по каменной площадке. Выделяться из толпы мне не хотелось, и потому я тоже опустился на дно, чтобы не попасть под взгляд Слизня. Водяной проследовал мимо и, взмыв над склонившейся толпой, взгромоздился на черный камень. Трон, подумал я и неожиданно увидел… Дарью.

Ее вели два жутких, совершенно черных скелета с ошметками истлевшей плоти на костях. Они крепко держали утопленницу за руки. Вряд ли это было необходимо – Дарья не пыталась вырваться. Опустив голову, она смиренно остановилась перед черным троном.

– Я собрал вас, чтобы показать, что будет с тем, кто осмелится нарушить мою волю! – голос Водяного звучал так близко, словно он говорил мне в ухо. Два щупальца Слизня протянулись в сторону Дарьи и замерли, указывая на нее. – Эту утопленницу многие знают. Знают, что я был добр к ней, хотя она ни разу не принесла мне живую душу!

Ряды монстров зловеще зашумели, шевеля усами, клешнями и щупальцами.

– И она, – продолжил Слизень, – отплатила мне черной неблагодарностью! Она втайне встречалась с нашими врагами, слугами Упыря!

Стоявший рядом мутант щелкнул полуметровой клешней, и мне стало нехорошо. Ведь это я привел Дарью к Коврову! И запросто могу оказаться рядом с ней…

– Какого же наказания она достойна?

– Убить! Смерть ей! – заголосили вокруг.

Слизень довольно кивнул.

– Смерть! – громогласно повторил он, почему-то глядя в мою сторону. – Но я хочу знать: почему ты сделала это? И кто тебе помогал? Скажешь – умрешь быстро и без мучений!

Я похолодел.

Дарья не отвечала. Ее худенькое светящееся тельце стало еще тоньше, а черные скелеты, стоявшие рядом, казались причудливыми сгустками мрака в колеблющемся фиолетовом мареве.

– Отвечай!

Дарья подняла голову, и на ее губах появилась улыбка. И я понял, что она давно ушла из этого жуткого мира, осталось лишь тело. А душа и мысли были далеко отсюда, там, где она встречалась с Ковровым.

– Надеюсь, это был не ты? – ласково спросила Анфиса, гладя меня по щеке. Я вздрогнул. Совсем про нее забыл, захваченный страшным судилищем.

– Я видела! – крикнул кто-то. Чудовища замерли, а из толпы выбралась старая, в отвратительных морщинах и складках обвисшей кожи русалка. Кожа ее была коричневого цвета, отчего она походила на смятый и оплывший кусок глины. – Я видела ее с одним утопленником!

Она оглядела собравшихся и торжествующе указала в мою сторону:

– С ним!

Чья-то клешня клацнула перед моим носом, но Анфиса оттолкнула ее в сторону:

– Осади!

Я заметил, что монстры расступились. Никто не хотел оказаться рядом с отступником. Похоже, только Анфиса не боялась.

– Ты ей помог? – удивленно спросила она, но голос владыки заглушил ее вопрос.

– Здесь спрашиваю я! – рявкнул Слизень.

– Она говорит неправду! – произнес знакомый голос, и я с надеждой повернул голову на звук.

Безногий мертвец выбрался из толпы и проговорил, указывая на меня:

– В тот день он был со мной, я учил его заклятьям.

– Ты лжешь! – зашипела русалка. – Я видела его с ней!

– Ты могла видеть его призрак, – насмешливо парировал Архип. – Я как раз учил его создавать призраки, а ты настолько сгнила, что не можешь отличить навь от яви!

– Мы можем спросить ее! – сказал Архип, глядя на Дарью. – Пусть она скажет!

– Говори! – встряхнул пленницу Водяной. – Он тебе помогал? Или кто другой?

Изумляться неожиданной поддержке Архипа было некогда. Я лихорадочно просчитывал варианты отступления. Если прорваться на берег, я почти спасен. Никто из них не осмелится преследовать меня там. Но до суши еще нужно добраться! Я мог заранее собрать из воды немного силы, чтобы смести первых, кто встанет на пути, но ворожба тут же выдаст меня. Оставалось сжать зубы и ждать.

– Никто… – тихо, еле слышно выдохнула Дарья.

Я увидел ее глаза и прочел в них… благодарность! Я, я должен благодарить ее! Глаза Дарьи улыбнулись мне и закрылись.

– Значит, ты ошиблась! – сказал Слизень.

Не смея перечить владыке, старуха отплыла прочь.

– Ты виновна и умрешь! – возвестил Водяной.

Дарья не отвечала. Охваченный ужасом, я стоял, не в силах сдвинуться с места. Неужели он убьет ее? За что? За то, что встречалась с любимым?

Слизень подплыл к ней и сжал щупальцами. И тогда утопленница подняла голову. Последний взгляд Дарьи пронзил меня, словно раскаленная пуля. В следующий миг я увидел, как ломаются ее кости. Тщедушное, полупрозрачное тельце в одну секунду превратилось в бесформенную груду. Щупальца Слизня разорвали ее на десятки частей, разбросав далеко в стороны, и собравшиеся на казнь монстры жадно заглатывали останки. Я закрыл глаза.

– Так будет со всеми ослушниками! – изрек, будто припечатал, Слизень. Я понял: ослушаюсь – со мной поступят так же, а нет – стану похожей на Слизня тварью. Только еще хуже, потому что эта тварь будет помыкать мной…

Я плыл изо всех сил, стараясь убраться подальше от черного камня и тех, что толпились вокруг. И прекрасные обнаженные русалки, и жуткие членистоногие монстры были одинаково омерзительны мне. Среди них я должен прожить свою новую жизнь, среди этих уродцев, умеющих говорить, убивать и совокупляться и потому воображающих себя разумными и даже великими существами.

Как я ни спешил, Анфиса нагнала меня.

– Что ж ты уплыл так быстро? – улыбаясь, спросила она. – Тебе не понравился суд?

– Уйди! Ты и мизинца ее не стоишь! – выкрикнул я.

– Я думаю, это ты был с ней! – проговорила Анфиса.

– Ну, так иди, иди и расскажи об этом Слизню!

– Я давно бы это сделала, если б не любила тебя! Почему ты мне не веришь?

Я замолчал, застигнутый внезапным откровением. Действительно, что помешало ей отомстить за отвергнутую мною любовь?

– Ты не любишь никого, ты только очаровываешь и высасываешь силы!

– Это тебе Архип сказал? – догадалась русалка. – Больше некому. Старый хрен! Тогда спроси: где же его любовь? Ведь он любил меня, это правда, а теперь ненавидит! И учит тебя своей ненависти!

– Он ненавидит, потому что ты предала его. Это низко.

Русалка засмеялась:

– Любовь нельзя предать, если она сама себя не предает. И любовь тогда любовь, когда не знает ни подлости, ни низости. Ведь Дарья не выдала ни любимого, ни тебя. И я не выдала. Иначе бы Слизень давно порвал тебя на части!

Я колебался. Я еще не сменил гнев на милость, но уже чувствовал жалость к русалке. Ведь это правда – она рискует, связываясь со мной! Что же толкает ее на смертельный риск? Обычная похоть? Вряд ли. Она не настолько глупа. И все же я не до конца верю Анфисе, да дело не в том, чтобы верить, ведь речь идет о любви. А люблю я Юльку.

– Думай, Андрей, – сказала Анфиса. – Скоро ты станешь невидим для смертных, и та, наверху, быстро забудет тебя. А я буду с тобой долго, столько, сколько пожелаешь… Верь мне.

– Дело не в том, что я не верю. Просто я тебя не люблю. И не полюблю никогда.

Похоже, мои слова задели ее за живое. Если в ней было хоть что-то живое…