Мерзкий старикашка - Сэй Алек

— Зулика, князя Тимариани. Ты его и кандидатуру и выдвинешь. Тебя устраивает мое предложение? Это честный договор.

— Шулика… Молодой ешшо… Но шправится долшен, — князь поглядел на меня своими слезящимися глазами и вздохнул. — Што ше, будь по-твоему, шаревищь Лишапет. Не шаштавляй меня шалеть о том, што я в твое благорашумие поверил.

— Я постараюсь. Кстати, ты не знаешь, чего на самом деле затевают хефе-башкент и князь Ливариади?

— Подошреваю, што торшественную вштрещу. Шкалапет даше любимого племянника тебя вштрещать сегодня отправил.

Ну вот и секрет отряда с тракта объяснился.

— Видел, — я взял свой посох и встал. — Но предпочел от беседы уклониться. До завтра, князь.

— Что теперь, царевич? — спросил Латмур, когда мы вышли от главного, пока еще, министра. — Каковы будут ваши дальнейшие распоряжения?

— Князья Самватини и Коваргине пусть продолжают подготовку ко всевозможным неприятным неожиданностям, — ответил я. — А мы с вами, дорогой капитан, давайте навестим женскую часть дворца. Надо бы мне с невесткой познакомится, да на своих внучатых племянников поглядеть.

Простой арифметический подсчет показывает, что, если только все пойдет так как планируется, дюжина подписантов с князьями-генералами, Лексиком и Скалапетом дают мне всего шестнадцать гарантированных голосов из тридцати шести. Добавим сюда Зулика и единый (раз в кои-то веки) голос за Аршакию, и получаем восемнадцать против возможных восемнадцати. Маловероятно, конечно, но стоит подстраховаться. И я даже знаю как — хотя все равно все будет на волоске висеть.

Ну да на этот случай у нас армия имеется… Дай боги, не дойдет до ее применения, и все те напророченные мной (со слов князя Тимариани — не о погоде же мы с ним все время путешествия болтали) ужасы, что я излагал Латмуру, Осе и Яркуну не станут реальностью.

Врываться к даме в будуар я нашел хамским и совершенно не кошерным, так что мы, честь по чести, вызвали дежурную фрейлину, служанку, или кто она там и сообщили, что «царевич Лисапет нижайше просит ее высочество принять его и капитана Латмура по неотложному делу».

Девица испуганно пискнула и исчезла, а мы остались дожидаться у закрытой двери, и проторчали там четверть часа дураки дураками.

Единственное полезное занятие, которое нашел Железная Рука, это начать меня просвещать по поводу того, какие войска есть в городе, кто кем командует, на кого можно, а на кого не стоит рассчитывать, буде что… И единственное же что я из этого рассказа уяснил, так это то, что ни хефе-башкент, ни капитан, ни бравые генералы понятия, похоже, не имеют, чьи приказы станет выполнять то или иное подразделение в случае приказа «Фас!» в отношении меня.

— Без всякого сомнения, кроме моих Блистательных, за кого я могу вам поручиться, это князь Михил из Гаги, морской воевода. Он сейчас должен заканчивать заводить свои лузории к речной пристани, но их в порту было едва с десяток, — безрадостно закончил князь Девяти Столбов. — Вы очень рискуете, ваше высочество, доверяя Тонаю Дамурианскому созыв совета.

Ну да, если он предложит остальным подписанцам под кондициями устроить штурм дворца, то численность их дружинников будет минимум не меньше, чем количество Блистательных. А то и больше раза так в два.

— Да нет, полагаю что не очень, — ответил я. — Мне, видит Око, есть за что недолюбливать своего брата, но я никак не могу отрицать одного: дураков он подле себя не держал. Главный, до завтрашнего дня, министр отлично понимает, чем все может обернуться для Ашшории, начнись штурм Ежиного гнезда. Он не станет так рисковать.

— Тонай Старый — редкая сволочь, — предупредил капитан.

— Так и мы с вами не святые просветленные, — я пожал плечами. — Нет, если он кого-то и направит, то убийцу, а на открытое противостояние сейчас не пойдет. Может вся династия прерваться, в горячке боя-то.

— Господа, — дверь приоткрылась, — царевна вас ожидает.

Уж ожидает так ожидает… Цирк, трагедь и кабаре.

Валисса приняла нас в большой, но небогато обставленной комнате, сидя в кресле с высокой спинкой чуть ли не в ее центре — ну прямо как на троне, — с гордо выпрямленной спиной и в окружении детей. Дочка, вполне уже сформировавшаяся девушка, стояла за креслом, сыновья по бокам, испуганно жались к подолу ее строгого темно-вишневого платья… Нет, не в деда пошли мальчики. Когда на Лендеда было покушение, — мы как раз всей семьей в храм на какое-то торжество ехали, — Каген, который тогда был немногим старше, чем Асир сейчас, кинжал выхватить успел, причем до того как телохранители злоумышленников успели в капусту порубать. А эти… Тьфу, бледная немочь. Хоть бы какую церемониальную железяку на пояса подвесили — так нет же, дитятки поранится могут.

Лисапет в семь лет уже по девкам бегал, а эти выглядят так, будто их еще от титьки не отняли. Наследнички… Растить их еще и растить — так и не помрешь спокойно.

— Позвольте, дражайшая невестка, выразить вам свое искреннее почтение, — ласково произнес я.

— Здравствуйте, Лисапет. Чем мы обязаны вашему визиту? — Валисса гордо вскинула голову и поджала губы.

А ничего так бабёшка, и не скажешь по ней, что столько раз рожала. Чисто по-мужски Зулика можно понять — хороша, зараза, все при ней.

— Здравствуйте и вы, племянники. Племянница, я вижу что вы в полной мере унаследовали красоту своей матери, — я взял один из стульев, стоящих у стены, и поставил его напротив царевны.

Уверенно так поставил, аж ножками пристукнул по полу.

— Добрый день, ваше высочество, — нестройным хором ответили дети.

— Ну-ну, «высочество». Можете называть меня дедушкой, возраст как раз соответствует, — рассмеялся я, и уселся напротив царевны. — Да и вы, Валисса, можете именовать меня дядюшкой.

— Воздержусь от такой фамильярности, ваше высочество, — царевна поджала губки еще сильнее. — И вы не ответили на мой вопрос.

— Да? Как это с моей стороны невежливо, — я устроился поудобнее. — Познакомиться зашел. Другой родни у меня нет, знаете ли, если Скалапета Ливариадийского не считать.

— И отчего же первый визит вы наносите нам, а не ему? — Господи, она что, лимон сожрать успела?

— Да я его завтра и так увижу. На совете. Когда буду заявлять о своих претензиях на трон.

— Вы! — выдохнула Валисса, и подалась вперед так резко, что ее грудь едва не вывалилась из декольте. — Вы прибыли в Аарту лишить моих детей их законного наследства, и имеете наглость заявиться сюда?!!

Она разгневанно оглянулась на Латмура.

— А вы, князь? Что же, вы его поддерживаете?

— А меня, милочка, вся армия поддерживает. Вся, — последнее слово я произнес с нажимом. — Без исключения.

— Позволю себе в этом усомниться, — царевна раздраженно фыркнула и вновь села прямо.

— Мне попросить князей Самватини и Коваргини засвидетельствовать мои слова? Могу позвать их. И Михила из Гаги тоже.

— Его высочество говорит правду, царевна, — подал голос капитан. — Армия с ним, главный министр — тоже.

Спасибо, умница, подыграл.

— Вот как… — проговорила Валисса и устало откинулась на спинку кресла, будто из нее вытащили стержень. — Все отвернулись от моих детей… Чего стоит былая верность? Ничего. Ну что же, Лисапет, радуйтесь и празднуйте — наступил час вашего торжества.

Она саркастически усмехнулась, и поглядела на меня.

— Что теперь будет с нами? Казните, или разошлете по дальним монастырям?

Ну, если насчет тебя, стервы, то мысль очень хорошая. Не решил вот только, что сначала — постриг, или шелковый шнурок.

— Вы так говорите, словно я способен обидеть женщину, — еще как способен, если честно, но лучше оскорбленную невинность разыграть. — Что с вами будет, что с вами будет… Да ни хрена с вами не сделается! Я вам кто, сказочный царь-упырь что ли? Ошибаетесь, Валисса, я не сказочный, я существую на самом деле, нравится это кому-то или нет.

Утмир, младший сын Тыкави, тихонько ойкнул и сделал большие глаза — только после этого я понял, что за фигню умудрился сморозить.

— Кровь я не пью, младенцев не ем, а уж красных девиц похищать в моем возрасте и неприлично как-то. Ничего с тобой не будет. Живи себе спокойно. Хочешь — поезжай в Шехаму, давно пора вернуть княжество под управление законной владелицы, а не хочешь — живи и дальше во дворце, поставь во главе удела управляющего, или старого оставь, как знаешь.

— Вы возвращаете мне власть над Шехамой? — растерялась Тыкавина вдова.

— Тьфу, пропасть! Глухая она что ли? Возвращаю. Вернее — возвращу, когда стану царем. Это твое приданное, по всем законам оно тебе отходит после смерти мужа, вместе со вдовьей долей его владений, — я покачал головой. — Как дитё, честное слово.

— И вы… позволите нам уехать? — с надеждой в голосе произнесла царевна?