Сказочное невезение - Диана Джонс

А когда представили следующую группу, побледнели и довольно многие гости. Мистер Прендергаст возгласил:

– Миссис Хейвелок-Хартинг, королевский прокурор; мистер Мартин Бейнс, поверенный его величества; лорд Констант Гудвел и леди Пирс-Уиллоуби, судьи Верховного королевского суда…

Остальных я уже не упомню, но все они были законниками, а миссис Хейвелок-Хартинг выглядела особенно устрашающе: седая, строгая, безжалостная. Все они окинули присутствовавших пронзительным взглядом, а потом рассредоточились, чтобы освободить место для следующей группы.

– Старший комиссар полиции сэр Майкл Уэзерби, инспекторы Хэнбери, Кардросс и Горинг! – продолжал вещать мистер Прендергаст.

Эта компания была в форме.

Тут до меня дошло, что именно по поводу всех этих людей графиня заявила курьеру, что им самое место в столчестерской гостинице. От такой ее храбрости у меня даже голова закружилась. Я попытался представить себе, как они все набились бы в «Герб Столчестера» или в «Королевского оленя» – а может, и туда и туда, – но воображение мне отказало. Графиня, видимо, поняла, что натворила. Она закрыла руками лицо. Когда инспектор Горинг (дама) подошла и с каменным видом встала с ней рядом, мне показалось, что графиня сейчас упадет в обморок. Еще два инспектора встали рядом с Хьюго – он выглядел чрезвычайно хмуро – и с мистером Сейли, который сразу же пожелтел, а главный комиссар пересек салон и встал у дверей банкетного зала. Те из гостей, кто до того пытался просочиться к этим дверям, тут же поспешно сели.

– Собственные чародеи Королевского Посланника! – объявил мистер Прендергаст, и в зал вошла еще группа неприметных с виду людей.

С ними явилось холодное, чистое жужжание волшебства, чем-то напомнившее мне Странника.

– И, – провозгласил мистер Прендергаст, – по особому распоряжению его величества короля, Королевский Посланник по особым поручениям монсеньор Габриэль де Витт!

«Этого не хватало!» – подумал я.

Габриэль де Витт действительно выглядел устрашающе, Кристофер мне не соврал. Рядом с ним миссис Хейвелок-Хартинг сразу сделалась заурядной. Был он очень высок, одет в какие-то чужеземного вида узкие штаны и черный сюртук – казалось, что росту в нем метра три. Волосы у него были седые, лицо – серое, треугольное, а глаза – такие пронзительные, каких я в жизни не видел. С ним в комнату вошла такая сильная и древняя магия, что у меня загудело во всем теле, а желудок начал проваливаться куда-то к центру земли. Нужно предупредить Милли! – сообразил я. Но тронуться с места не посмел.

После этого я уже не удивился, когда мистер Прендергаст стукнул себя в грудь огромной правой рукой и в свою очередь представился:

– А также я, особый дознаватель короля.

Ну разумеется, мистер Прендергаст – сыщик, сообразил я. Совершенно логично.

Габриэль де Витт медленно шагнул вперед.

– Позвольте пояснить, – начал он. Голос у него был древний, сухой, будто говорило мертвое тело. – Изначально я прибыл в Седьмые Миры в поисках двух моих юных подопечных, которые, похоже, потерялись в этом мире. Естественно, первым делом я отправился к королю и испросил разрешения продолжить поиски в его владениях. Но оказалось, что у короля возникли собственные неурядицы. Похоже, кто-то в этой стране постоянно тасовал вероятности этого мира. В результате происходило столько сдвигов, что все Седьмые Миры оказались на грани того, чтобы впечататься в Шестые с одной стороны и в Восьмые – с другой. Королевские чародеи были крайне обеспокоены.

Мистер Амос, насмерть перепуганный, затряс головой и начал протестующе махать руками.

– Не могло быть таких последствий! – проговорил он.

– Могло, и еще как, – откликнулся Габриэль де Витт. – Уверяю вас, это правда. Я заметил это, как только сделал первый шаг в этот мир. Начались серьезные изменения климата и даже более серьезные нарушения географической структуры: горы уменьшались, моря сдвигались, континенты разламывались, – потому что эти миры подстраивались к соседним. Данные изменения представляют собой столь серьезное преступление в области колдовства, что, когда король попросил моего содействия, я без колебаний согласился. Вместе со своими помощниками я немедленно приступил к расследованию. Первым его итогом стало то, что женщина, называющая себя леди Амос, вчера была арестована, а ее контора в Лудвиче закрыта.

– Нет! – выкрикнул мистер Амос.

– Да, – отозвался Габриэль де Витт. – Полагаю, это ваша жена. И, – он повернулся к Хьюго, – ваша мать, надо думать. Мы собрали достаточно улик, чтобы приступить к арестам здесь, в Столлери. Миссис Хейвелок-Хартинг, попрошу вас зачитать обвинения.

Седая безжалостная дама шагнула вперед. С дребезгом раскрыла официальный документ и почти с таким же дребезгом прочистила горло.

– Роберт Винстенли Генри Браун; Доротея Кларисса Пеони Браун, урожденная Партридж; Хьюго Вандерлин Корнелиус Тесдиник и Амос Рудольф Персиваль Вандерлин Тесдиник, – зачитала она, – вы все четверо обвиняетесь в злостном мошенничестве, использовании волшебства вопреки интересам королевства, подлоге, заговоре и государственной измене. Вы арестованы…

– Не было государственной измены! – произнес мистер Амос.

Лицо его приобрело странный светло-малиновый оттенок.

Граф Роберт – вернее, как теперь выяснилось, просто Роберт Браун – стал в лице примерно того же цвета, что и Кристофер, когда тот прикасался к серебру.

– Я не совершал государственной измены! – сказал он, задыхаясь. – Я сказал Амосу, что больше не буду играть в эти игры. Сказал сразу же, как женился на Антее.

Моя сестра, которая, сразу видно, изо всех сил старалась не разрыдаться, открыла было рот, чтобы что-то добавить, но миссис Хейвелок-Хартинг лишь сурово повернулась к одному из юристов.

– Пометьте, – распорядилась она. – Тесдиник-старший и Браун не признают свою вину.

– А я вообще ни в чем не виновата! – заявила сквозь слезы графиня. Если она и не плакала, то очень хорошо притворялась. – Я никогда ничего такого не делала!

– И я не делал, – сказал мистер Амос. – Все это надуманные…

Он осекся и отступил, потому что по салону поплыл красный резиновый мяч. Добравшись до мистера Амоса, он яростно запрыгал прямо перед ним.

– …заявления, – закончил мистер Амос, испуганно глядя на мяч.

– Минуточку. – Габриэль де Витт поднял руку и подошел к прыгающему мячу. – А это что такое?

– Привидение, монсеньор, – пояснил один из королевских чародеев, стоявший рядом с мистером Амосом.

А другой чародей глухо и испуганно добавил:

– И оно утверждает, сэр, что его убили.

Габриэль де Витт поймал мяч и сжал обеими руками. В салоне повисло мертвое молчание – де Витт стоял, рассматривал мяч, а лицо его делалось все угрюмее.

– Да, – сказал он наконец. – Именно так. Призрак женского пола. Утверждает, что доказательства убийства находятся в библиотеке. Сэр Саймон, не сочтите за труд, сопроводите это несчастное привидение в библиотеку и принесите мне доказательства.

Он передал мяч чародею. Сэр Саймон кивнул и понес красный шар прочь, мимо мистера Прендергаста, потом в открытую дверь.

– Тут я уж точно ни при чем, – заявил мистер Амос. – Но поймите – вы, все! – Он раскинул руки в умоляющем жесте.

Вот только беда состояла в том, что все так перепугались этого призрака, что мистера Амоса никто уже не воспринимал всерьез. На мой взгляд, мистер Амос сейчас очень походил на грушевидного пингвина-недомерка, и все же он продолжил со страстью в голосе:

– Вы должны понять! Я действовал исключительно в интересах Столлери. Когда скончался мой отец, граф Хамфри, Столлери был разорен. Сады зарастали, крыша текла, мне пришлось заложить поместье, чтобы расплатиться с прислугой, а прислуга, кстати, была второсортная и неумелая. У меня чуть сердце не разорвалось. Я очень люблю Столлери. Мне так хотелось, чтобы здесь все было как положено – порядок, достаток, красота, штат вышколенных, почтительных слуг. Я знал, что на это нужны миллионы, знал, что на это уйдут все мои силы и энергия, знал, что без волшебства не обойтись, – особого волшебства, волшебства, которое, да будет вам известно, я сам изобрел и тайно установил в погребе! Чтобы зарабатывать деньги, я должен был иметь свободный доступ к этому погребу. А единственный человек, который имеет свободный доступ к погребу, – это дворецкий; соответственно, мне пришлось стать дворецким. Поймите, пожалуйста, я вынужден был стать дворецким! Я заплатил одному молодому актеру, чтобы он занял мое место, – мы с Рудольфом Брауном были в те дни очень похожи…

– Да, а своего брата – моего мужа – ты выставил за дверь, – внезапно произнесла с горечью моя мама. – Чтобы не путался под ногами. Хуберт так от этого и не оправился.

Мистер Амос уставился на нее – похоже, он вовсе забыл о ее присутствии.

– Хуберту очень нравилось заправлять книжным магазином, – сказал он.