Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез - Максим Малявин

Оказывается, к нему заявилась одна весьма решительная дама (у начальника цеха мелькнула тень догадки) и как бы между прочим поинтересовалась, на кого работает отставной полковник. Моссад? ЦРУ? МИ-6? Почем нынче Родина? Тень догадки ойкнула и уступила место монументу железобетонной уверенности. «Людмила ее звали?» – уточнил начальник цеха. Так точно, подтвердил отставной полковник. Впрочем, она тут же отвлеклась от темы разведки, поскольку пришла, как она сказала, не за этим.

Оказывается, Людмила принесла начальнику гражданской обороны завода инструкцию. Точнее, алгоритм действий на случай чрезвычайной ситуации. Очень подробный алгоритм:

Ежедневно интересоваться настроением Людмилы и (особо подчеркнуто) спрашивать, хорошо ли она спала.

Если настроение: а) плохое, б) слишком хорошее, в) злобное, г) мечтательное – насторожиться.

Если она скажет, что плохо спала, – уточнить, сколько дней бессонница. Если один-два дня – напомнить о таблетках (примечание: если не пьет – насторожиться). Если три и больше дней – вежливо, но твердо настоять на визите в поликлинику психдиспансера. Желательно выделить служебный транспорт.

Ежедневно проверять, не замечает ли Людмила чего-нибудь необычного и подозрительного за остальными сотрудниками. Особое внимание обратить на связь сотрудников с разведкой и ЗОГ. Если ответит, что замечает, но не уверена, – насторожиться и вежливо, но твердо настоять на визите в поликлинику. Обеспечить транспорт и личное сопровождение и в поликлинике настоять на помещении в дневной стационар. Если ответит, что они тут все шпионы и сионистские оккупанты, – не спорить, не оправдываться, а сразу вызывать спецбригаду (дальше был дан телефон).

– Что это? – ткнул пальцем в инструкцию главный по гражданской обороне.

– Очень четкий алгоритм, надо сказать… – потер подбородок начальник цеха. – Она вам жаловалась на бессонницу?

– Так точно, – ответил отставной полковник. – Заявила, что четыре дня не спала, пока все это писала.

– Шпиона, как я понял, она в вас заподозрила, – не столько спросил, сколько констатировал факт начальник цеха.

– Так точно. Не просто заподозрила, а прямо-таки вынесла вердикт. И еще что-то говорила о судьбе завода. Вроде того, что одна она думает о ней, остальные думают только об срубить побольше денег.

– Ой, вот это совсем плохо, – покачал головой начальник цеха. – Она после этого обычно вскоре идет кому-нибудь бить лицо. Она про это в инструкции забыла написать, но я-то знаю!

– Что будем делать? – спросил главный обороняющийся.

– Как что? – удивился начальник цеха. – Вам инструкцию дали? Дали. Четкую? Четкую. Вот и действуем по последнему ее пункту, там она и телефон спецбригады написала. Она у меня умничка. А что с особенностями – так вы на наше конструкторское бюро и на отдел маркетинга посмотрите, там через одного надо инвалидность по слабоумию давать! В общем, вызываем спецбригаду!

Гляди, что подписываешь!

Майские праздники, несмотря на всеобщее начало дачной посевной под бдительным присмотром жен и тещ, оказали пагубное влияние на мозг ограниченного мужского контингента. Я имею в виду зеленозмиеборцев и алкодайверов. Собрать и сжечь мусор на участке, полетать на лопате или покататься на мотоблоке, вернуть картошку в родную среду обитания, понавтыкать помидорную рассаду – это же столько поводов себе не отказать!

Неудивительно, что ловцам творений мятущегося разума (вернее, ловцам самих творцов) работы прибавилось. Определенно, не хватает трафаретов геральдических белочек и НЛО, чтобы отмечать очередной боевой вылет на борту барбухайки.

Этот вызов поначалу приняла на себя линейная бригада. Плохо с сердцем, говорите? Сейчас приедем, разберемся, что у вас там плохого. Вызов на «плохо с сердцем» может означать все что угодно: аппендицит, панкреатит, тяжелое похмелье, героиновую абстиненцию. Ну и инфаркт миокарда тоже, но реже.

С сердцем у Алексея (назовем его так) дела и в самом деле шли неважно. Точнее, вот-вот должны были неважно пойти. Предстоящая экстирпация этого важного органа, да без наркоза, да еще и голыми когтями – достаточно веский повод озаботиться своим здоровьем, не так ли? Впрочем, все по порядку.

Майские праздники, судя по количеству выпитого Алексеем, удались. И когда настало время вновь выходить на работу, организм возмутился: Леха, ты что творишь? Кто же так резко завязывает! Где дробное снижение доз, где восполнение ушатанного электролитного баланса, а самое главное – где твой мозг? Где-где… на рифму не нарывайтесь – откликнулся мозг и позвал на помощь параллельную реальность. Ближайшей параллелью оказалась инфернальная, и оттуда, устало переругиваясь, явились два черта.

– Допился… – прошептал Алексей.

– Да не, мужик, все нормально! – успокоил его один из чертей.

– Ты настоящих допившихся не видел! – поддержал товарища второй черт. – Ты по сравнению с ними просто огурчик! Малосольный, правда, но это детали.

– Что вам нужно? – спросил Алексей.

– Нам? – удивились черти. – Не, ты слышал? Каков нахал! Сначала, понимаешь, ломится куда не просят, нагло добивается встречи, отрывает от дел, а стоит явиться – делает вид, что ошибся измерением!

– Да не звал я никого! Убирайтесь!

– Тогда плати за ложный вызов! – Черти были настроены серьезно.

– Чем платить? – поинтересовался Алексей.

– Душой, парень. Душой. – Черт неожиданно тяжело посмотрел на Алексея, и тому стало не по себе.

Алексей смутился. С одной стороны, он всегда с изрядной долей скепсиса относился к тому, чего нельзя потрогать руками. С другой – легко считать себя материалистом, имея в распоряжении привычную реальность! А тут – вот они, два сугубо фольклорных элемента, которых быть не должно, но они перед тобой, и не просто тебе мнятся, но еще и душу требуют в уплату за неустойку! А кто ее знает, вдруг она и в самом деле есть и самому позарез нужна?

– А по-другому разойтись никак? – замялся Алексей.

– Раз вызвал, значит, чего-то от нас хотел. – Черти были непреклонны.

– А если и в самом деле хотел, тогда какая будет оплата?

– Чего, например?

Алексей задумался. Потом просиял: есть задачка, которая этим двум не под силу!

– У меня пятый день с похмелья сердце давит! Сможете помочь – будет разговор об оплате.

Черти задумались. Посовещались. Поспорили. В ходе дебатов пару раз съездили друг дружке по рогам. Потом обернулись к Алексею:

– Не вопрос, мужик! Поможем. Бесплатно. Ты только не уходи никуда, мы сейчас.

– За лекарствами сбегаете? – съязвил Леха.

– Нет. Сейчас подругу одну приведем. Из наших. У нее когтищи знатные, она тебе сердце на раз выдернет, даже почувствовать ничего не успеешь!

– Эй, эй! – попытался окликнуть их Леха, но черти уже смылись за своим кардиохирургом.

Алексей потянулся было за телефоном, но призадумался. Кому звонить? В милицию? И что он им расскажет? А! Точно! Надо вызвать скорую! И за сердцем будет кому присмотреть!

Доктор линейной бригады внимательно выслушал Алексея и отзвонился диспетчеру – мол, присылайте психиатра с его орлами.

– Не надо мне психиатра! Я что, псих? – возмутился Леха.

– А чертей видеть – это, по-твоему, нормально? – парировал доктор.

Денис Анатольевич прибыл к самому разгару дискуссии.

– Но ты же сам мне сказал, что ты с ними общался! И куда я тебя возьму? В кардиологию? Чтобы ты там их гонял?

– Не буду я их гонять! Обещаю! О! Хотите расписку напишу? В том, что я никаких чертей не вижу, а если увижу, то гонять не буду?

Доктор с линии хотел было отмахнуться, но Денис Анатольевич перехватил инициативу:

– Пиши. Вот тебе листок бумаги, вот ручка. Написал? Отлично. Теперь поехали.

– В кардиологию?

– В наркологию.

Алексей было заартачился, но с санитарами особо не поспоришь. В приемном покое Алексей ушел в глухой отказ: не было никаких чертей, было плохо с сердцем, не понимаю, зачем меня сюда привезли. Врач приемного покоя проникся было сочувствием к невиннопривезенному и уже готов был отпустить того на все четыре стороны, но Денис Анатольевич все испортил:

– А расписку тогда зачем писал? – Он протянул листок врачу приемного покоя.

– А я там ничего такого не написал! – гордо ответил Алексей. – Я же не написал, что я их вижу!

– И в самом деле, – подтвердил доктор.

– Хорошо, – пожал плечами Денис Анатольевич. – Тогда еще одна формальность – и ты свободен. Вот бланк письменного отказа от госпитализации, заполни – и до свиданья. Только внимательно прочти условия, а то будешь потом говорить, что душу нам по дешевке загнал.

Алексей взял листок, долго его изучал, потом прищурился:

– Значит, подловить меня хотели! Чтоб я вам и сердце, и душу за просто так! Ах, черти! Не выйдет! Я сейчас сюда из принципа лягу! – Он обернулся к опешившему врачу приемного покоя. – Доктор! Оформляйте меня скорее. И кстати, если вы никогда не видели чертей – знакомьтесь, вот они, перед вами! Чтобы мне потом не говорили, что я один их вижу!