Тысяча и одна ночь. Том XII - Древневосточная литература

И девушки продолжали смеяться и играть, а Хасан стоял на ногах и смотрел на них, позабыв об еде и питьё, пока не приблизилось время предвечерней молитвы, и тогда старшая девушка сказала своим подругам: «О дочери царей, уже наскучило оставаться здесь. Поднимайтесь же, и отправимся в наши места». И все девушки встали и надели одежды из перьев, и когда они завернулись в свои одежды, они стали птицами, как раньше, и все они полетели вместе, и старшая девушка летела посреди них. И Хасан потерял надежду, что они вернутся, и хотел встать и уйти, но не мог встать, и слезы потекли по его щекам. И усилилась его страсть, и он произнёс такие стихи:

«Лишусь я пусть верности в обетах, коль после васУзнаю, как сладок сон и что он такое.И глаз не сомкну я пусть, когда вас со мною нет.И после отъезда пусть не мил будет отдых.Мне грезится, когда сплю, что вижу опять я вас,О, если бы грёзы сна для нас были явью!Поистине, я люблю, когда и не нужно, спатьБыть может, во сне я вас, любимые, встречу».

И потом Хасан прошёл немного, не находя дороги, и спустился вниз во дворец. И он полз до тех пор, пока не достиг дверей комнаты, и вошёл туда и запер её и лёг, больной, и не ел и не пил, погруженный в море размышлений, и плакал и рыдал над собой до утра, а когда наступило утро, он произнёс такие стихи:

«И вот улетели птицы вечером, снявшись,А умер кто от любви, в том нет прегрешенья.Я буду скрывать любовь, пока я смогу скрывать,Но коль одолеет страсть, её открывают.Пришёл ко мне призрак той, кто видом всем схож с зарёй,У ночи моей любви не будет рассвета.Я плачу о них, и спят свободные от любви,И ветер любви теперь со мною играет,Я отдал слезу мою, и деньги, и душу всю,И разум, и весь мой дух, – а в щедрости прибыль.Ужаснейшей из всех бед и горестей нахожуЯ милой красавицы враждебность и злобу,Он говорит: «Любовь к прекрасным запрещена,А кровь тех, кто любит их, пролить не запретно»Что делать, как не отдать души изнурённому –Отдаст он её в любви, – любовь – только шутка.Кричу от волнения и страсти к любимой я –Ведь истинно любящий на плач лишь способен».

А когда взошло солнце, он отпер дверь комнаты и пошёл в то место, где был раньше, и сидел напротив той залы, пока не пришла ночь, но ни одна птица не прилетела, и Хасан сидел и ждал их. И он плакал сильным плачем, пока его не покрыло беспамятство, и тогда он упал на землю, растянувшись, а придя в себя после обморока, он пополз и спустился вниз, и пришла ночь, и сделался весь мир для него тесен.

И Хасан плакал и рыдал над собою всю ночь, пока не наступило утро и не взошло солнце над холмами и долинами, и он не ел, не пил и не спал и не находил покоя.

И днём он был в смятении, а ночь проводил в бденье, ошеломлённый, пьяный от размышлений и от сильной страсти, охватившей его, и произносил такие слова поэта, любовью взволнованного:

«О ты, что смущаешь солнце светлое на зареИ ветви позор несёшь, хоть ей то неведомо, –Узнать бы, позволит ли, чтоб ты возвратилась, рок,Погаснет ли тот огонь, что пышет в моей груди?И сблизят ли нас при встрече страсти объятия,Прильну ли щекой к щеке и грудью к груди твоей?Кто это сказал: «В любви усладу находим мы»В любви ведь бывают дни, что горше, чем мирры сок…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят восьмая ночь

Когда же настала семьсот восемьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Хасан-ювелир, когда его страсть усилилась, произнёс эти стихи, будучи один во дворце, и не находил никого, кто бы его развлёк. И когда он был в муках волнения, вдруг поднялась из пустыня пыль, и Хасан побежал вниз и спрятался, и понял он, что хозяева дворца вернулись. И прошло не более часа, и воины спешились и окружили дворец, и семь девушек тоже спешились и вошли во дворец и сняли оружие и бывшие на них боевые доспехи, а что касается до младшей девушки, сестры Хасана, то она не сняла с себя боевых доспехов, а вошла в комнату Хасана и не нашла его. И она стала его искать и нашла его в одной из комнат, больного и исхудавшего, и тело его утомилось, и кости его стали тонки, и цвет его лица пожелтел, и глаза его провалились на лице, от скудости пищи и питья и от обилия слез из-за его привязанности к той девушке и его любви к ней.

И когда его сестра-джинния увидела, что он в таком состоянии, она была ошеломлена, и её рассудок исчез. Она спросила Хасана, каково ему, что с ним и что его поразило, и сказала ему: «Расскажи мне, о брат мой, чтобы я ухитрилась снять с тебя твои страдания и была за тебя выкупом». И Хасан горько заплакал и произнёс:

«Влюблённому, коль его оставит любимая,Останутся только скорбь и муки ужасные.Снаружи его – тоска, внутри его – злой недуг,Вначале он говорит о ней, в конце – думает».

И когда услышала это сестра Хасана, она удивилась ясности его речи и красноречью его слов и тому, как он хорошо сказал и ответил ей стихами, и спросила его: «О брат мой, когда ты впал в это дело, в которое ты впал, и когда это с тобой случилось? Я вижу, что ты говоришь стихами и льёшь обильные слезы. Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, и святостью любви, которая между нами: расскажи мне о твоём положении и сообщи мне твою тайну и не скрывай от меня ничего, что с тобою случилось в наше отсутствие. Моя грудь стеснилась, и жизнь моя замутилась из-за тебя».

И Хасан вздохнул и пролил слезы, подобные дождю, и воскликнул: «Я боюсь, о сестрица, что, если я тебе расскажу, ты мне не поможешь в том, к чему я стремлюсь, и оставишь меня умирать в тоске с моей горестью». – «Нет, клянусь Аллахом, о брат мой, я не отступлюсь от тебя, даже если пропадёт моя душа», – ответила девушка. И Хасан рассказал ей, что с ним случилось и что он увидел, когда отпер дверь, и поведал ей, что причина несчастья и беды – его страсть к девушке, которую он увидел, и любовь к ней и что он десять дней не пробовал ни пищи, ни питья. И потом он горько заплакал и произнёс такие два стиха:

«Верните сердце, как было прежде, телу вы,И дремоту глазу, потом меня оставьте вы»Или скажете, изменила ночь мой обет в любви?«Пусть не будет тех, кто меняется!» – я отвечу вам».

И сестра Хасана заплакала из-за его плача и пожалела его из-за его страсти и сжалилась над изгнанником и сказала: «О брат мой, успокой свою душу и прохлади глаза. Я подвергну себя опасности, вместе с тобою, и отдам душу, чтобы тебя удовлетворить. Я придумаю для тебя хитрость, даже если будет в ней гибель моих драгоценностей и моей души, и исполню твоё желание, если захочет Аллах великий. Но я наказываю тебе, о брат мой, скрывать тайну от моих сестёр. Не показывай твоего состояния ни одной из них, чтобы не пропала моя и твоя душа, и если они тебя спросят, открывал ли ты дверь, скажи им: «Я не открывал её никогда, но моё сердце занято из-за вашего отсутствия и моей тоски по вас и оттого, что я сидел во дворце один». – «Хорошо, так и будет правильно!» – воскликнул Хасан.

И он поцеловал девушку в голову, и успокоилось его сердце, и расправилась у него грудь, так как он боялся своей сестры, потому что открыл дверь, а теперь душа к нему вернулась после того, как он был близок к гибели от сильного страха. И он попросил у сестры чего-нибудь поесть, и она поднялась и вышла от него и вошла к своим сёстрам, печальная, плача о Хасане. И сестры спросили её, что с ней, и она сказала им, что её ум занят мыслью о её брате и что он болен и вот уже десять дней, как к нему в живот не опускалось никакой пищи. И сестры спросили её о причине его болезни, и она ответила: «Причина её – наше отсутствие и то, что мы заставили его тосковать эти дни, когда мы отсутствовали, тянулись для него дольше, чем тысяча лет, и ему простительно, так как он на чужбине и одинок, а мы оставили его одного, и не было у него никого, кто бы его развлёк и успокоил бы его душу. Он, при всех обстоятельствах, юноша и ещё мал, и, может быть, он вспомнил родных и мать – а она женщина старая – и подумал, что она плачет о нем в часы ночи и части дня и постоянно о нем печалится, а мы его утешали своей дружбой».

И, услышав слова девушки, её сестры заплакали от сильной печали о Хасане и сказали: «Клянёмся Аллахом, ему простительно!» И они вышли к воинам и отпустили их, и вошли к Хасану, и пожелали ему мира, и увидели, что его прелести изменились и цвет его лица пожелтел и исхудало его тело. И они заплакали от жалости к нему и сели подле него и стали его развлекать и успокаивать его сердце разговором и рассказали ему обо всем, что видели из чудес и диковинок, и о том, что произошло у жениха с невестой, и оставались с ним в течение целого месяца, развлекая его и уговаривая, но его болезнь каждый день усиливалась, и всякий раз, как девушки его видели в таком состоянии, они плакали о нем сильным плачем, и больше всех плакала младшая девушка.