Потеряшка - Константин Хвостополосатов

– Да я бы и так тебе рассказал про это гиблое место, – сказал Урагас. – Обошелся ты со мной хоть и глупо, но сказочно великодушно. А на счет груза – это мясо и раковины этих, как ты сказал «моллюсков». Мы их «барханники» называем. Сопровождающий не нужен, груз специфический, если попробуешь слинять и всплыть где-нибудь, наши люди тебя найдут.

Осталось поговорить с Шилой, хоть я и не сомневался в ее согласии. Мы прогулялись к нашему кораблю и переговорили с нашей капитаншей. Согласие тут же оказалось достигнуто. Урагас сразу по карте, взятой в информационной сети, пометил место подбора груза и интересующую меня аномалию. Хоть с аномалией он был не очень уверен, обещал откорректироваться при подборе груза, когда уточнит у других очевидцев. Подбор груза мы договорились сделать через день. Груз оказался готов, но нужно было собрать его в одном месте. Урагас ушел, просто обернувшись к нам спиной и не произнеся ни слова на прощание.

– Ты где его откопал? – спросила Шила. – Это же – коробейник, если я не ошибаюсь. На копателя или старьевщика он не похож. Ты ему доверяешь?

– Не очень, – друзьям я решил не рассказывать историю нашего знакомства. – Я не знаю, кто такие копатели или сырьевщики, тут мы не сильно-то рискуем. Груз в трюма, деньги при сдаче. Выходить из корабля при погрузке не будем, активируем систему внешней защиты, у тебя же есть два нижних орудия для защиты во время стоянки, они как раз и рассчитаны на охват периметра.

– А если бомбу подложат? – спросила Шила.

– Сделаем так, – сказал я. – При погрузке ты держи периметр, чтоб посторонние не подходили, а я просканирую весь поступающий на борт груз, с парочкой грузчиков за раз я справлюсь. Если что, закроем трюма и создадим вакуум, они скафандров не носят, хоть ни к маракуя, ни к туррутам не относятся.

– У коробейников всякий сброд есть, – проинформировала моя капитанша. – Там практически все виды разумных укрываются от закона. Ладно, план неплох.

Груз мы забрали вообще без сучка. Действовали по плану – доверия я к коробейникам не испытывал. Урагас передал мне кусок напечатанной на пластике карты, заодно рассказав все небылицы про два самых известных места, которые ходили в виде слухов среди коробейников.

– Урагас, зачем ты стрелял в меня? – спросил я.

– Кто-то копает под нас, пытаясь перессорить все артели, совсем недавно начали гибнуть коробейники, имевшие репутацию самых хитрых бестий на планете, – ответил он. – Я не поверил, что ты из тех, кто копает, но ты поразительно много знал, я решил не рисковать.

– Почему же ты теперь изменил мнение? – допытывался я.

– Почему ты думаешь, что я его изменил? – ответил он. – Ты действовал тогда, как дурак. Но даже если ты один из них, мы теперь знаем тебя. Вряд ли ты сможешь навредить.

– Я узнал, необходимое, что бы ты ни говорил, – сказал я.

– Мне все равно, – ответил он, – пусть об этом старьевщики беспокоятся. Всякая старая рухлядь по их части. Одна из этих дыр по большому счету дыра и есть, только какие-то странные вещи в ней происходят, но ничего опасного очевидцы не встретили. Во втором месте все сложнее, и там часто происходили неприятности. Я точно знаю, что старьевщики уже пытались пробраться в зону этой аномалии. Толку у них не вышло, как, собственно, и в других подобных местах.

– Такие зоны еще есть? – продолжил я пытать Урагаса.

– Есть, но я не знаю, где они находятся, – ответил он. – Я, возможно, как-нибудь помогу тебе за твой дурацкий поступок, но не думай, что я стал тебе доверять. Данная мной информация – просто часть выгодной нам обоим сделки.

Перед вылетом мы по согласию сторон вскрыли один из контейнеров, сверив содержимое. Перелет на орбиту вообще не стоил разговоров. Груз мы сдали условленному лицу, получив оплату наличкой. Оплатив стоянку на орбите за двое местных усредненных суток, мы с Шилой направились на изучение ближайших станций. Краппс, как всегда, не захотел покидать корабль, зависнув в местной информационной сети на проблеме каких-то местных технологических новшеств. Для нас все орбиталки казались приблизительно одинаковыми, поскольку оказались мы тут впервые. Шила, конечно, выловила кое-какую информацию в сети об особо рекламируемых станциях, но мы прекрасно понимали, что в информации больше самой обыкновенной рекламы, чем истины. Истина, как и всегда, оставалась где-то там. По этой причине активное посещение мы начали с той орбитальной станции, где и сдали груз.

Внутри пространство походило на самый настоящий муравейник. Я, конечно, не был в муравейнике, но заочно мог уже считать себя специалистом в этом вопросе. Освещение внутри этой постройки оказалось таким же, как и у местного тандема звезд, гравитация чувствовалась даже ниже, чем на планете, составляя, наверное, половину Земной, какая-то атмосфера внутри базы тоже присутствовала. Между орбитальными сооружениями было налажено регулярное сообщение, я эти довольно вместительные экипажи привычно назвал маршрутками, кроме них имелся транспорт и поменьше – чистой воды такси. Немного погуляв по месту нашего прибытия, мы из чистого интереса сменили несколько орбиталок. Как оказалось, реклама не совсем врала, вернее, она врала, но не совсем. На разных станциях оказались реализованы разные условия обитания. Разнились типы освещения, гравитация, атмосфера и обслуживающий персонал. На некоторых орбиталках персонал набирался преимущественно из одного вида разумных, связано ли это было с расизмом или наоборот уровнем сервиса, сказать затрудняюсь. Проболтавшись по переходам и «улицам» несколько часов, мы решили справиться о местных гостиницах. То, что они имели место быть, мы ни секунды не сомневались, осталось узнать, где и какие. Как оказалось, гостиничные отсеки присутствовали почти на каждом строении, но кроме этого имелись и отдельные орбитальные гостиницы. Во-первых, они имели номера на все условия жизни, а во-вторых – на все условия кошелька. Видимо, как противовес, попадались и чисто офисные сооружения, где базировались не магазины и лавчонки, а исключительно офисы солидных компаний. «Население» же всего этого порождения новейших и не очень технологий оказалось воистину разношерстым и разномастным.

Несколько раз мы встречали небольшие группки Шилиных соотечественников. Пару раз даже удалось завязать с ними недлинные разговоры. К моему удивлению, меня принимали за силуки в какой-то боевой броне. Моя «говорилка» к этой поре, благодаря постоянному общению с Шилой, давала отличный перевод, видимо, даже учитывая тонкости интонации или что там еще имелось у силуки для окраски речи. Шила казалась мне воистину счастливой, как будто на секунду побывала дома. К сожалению, все встреченные нами силуки оказались очень заняты, и наметить более обширные посиделки не удалось. Людей в этой орбитальной паутине я встретить даже не думал. И все-таки один раз Шила указала мне на группу из трех разумных, что-то обсуждавших за столиком одного ресторанчика. В отдельной кабинке, видимо, была настроена родная для них атмосфера, и компания сидела «без верха». Издалека они действительно очень походили на людей. И все же, подойдя ближе, я однозначно понял, что они – не люди, разнился кожный покров, глаза, волосы. Шила тоже почти сразу поняла свою ошибку. Тревожить незнакомцев мы не стали, а нас они даже не заметили.

В «стальной паутине», как мы назвали сеть этих орбитальных станций для себя, присутствовало огромное количество различного рода культурных заведений. Только вот кучковались они, так сказать, по «прописке». Различные виды разумных по-своему понимали прекрасное. Именно на этом и основывалось кучкование. Культурные заведения оказались прописаны по типам станций в расчете на какой-то определенный вид разумных. Найти станцию силуки, а тем более людей было делом практически нереальным, по этой причине мы, для любопытства пару раз заглянув в такие заведения, окончательно выкинули из головы мысли об искусстве.

Вообще, в Шиле меня поражало многое. Во-первых, она не пыталась что-то прикупить себе в многочисленных лавках и магазинах, хоть средства теперь и позволяли это сделать. Во-вторых, наша капитанша не стремилась гульнуть в дорогих ресторанах и поселиться в самых шикарных отелях. И хоть, я понимал, что у нее тоже есть свои маленькие «фишечки», принять мне это оказалось весьма непросто, зачастую я просто ловил себя на мысли, что чувствую себя неловко. Казалось , что будто и не с женщиной вовсе гуляю. И мне очень захотелось подарить ей что-нибудь эдакое. Ну может же у нее, в конце концов, быть сегодня день рождения.

– Шила, вы вообще празднуете дни рождения? – спросил я.

– Нет, не празднуем, – ответила Шила, – зачем?

– Ну, ты все же появилась на свет, чем не праздник? – предположил я.

– Не уверена, что мои родители праздновали это, хотя, я плохо помню их, – ответила она.