Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря - Лилия Дубовая

– Ну, Немцов, ты теперь и на деловые встречи с девушками ходишь?

Мой шеф не успел ничего ответить, а я возмущенно буркнула:

– Я не девушка, а пресс-секретарь.

– Одно другому не мешает, – развеселился Гусинский и продолжил: – Теперь мне все понятно. А-то смотрю – с Немцовым женщина. И приличная такая.

Я стала соображать, как на это отреагировать, еще подумала – а что, получается, что у Немцова все остальные неприличные? Но тут очнулся мой шеф:

– Да, это Лиля – мой пресс-секретарь, а взял я ее сюда, потому что Чубайс должен позвонить.

Ну наконец-то я поняла – для чего здесь оказалась. – Лиль, возьми телефон и жди звонка. Если что – подзовешь. Хорошо? А мы тут побеседуем, – сказал Немцов.

– Конечно, – ответила я. – Извините. Взяла телефон и отошла на несколько шагов в сторону.

– Далее минут двадцать случайные прохожие могли наблюдать такую веселую картину: вдоль по улице мирно беседуя, ходят туда-сюда Немцов с Гусинским. За ними на небольшом расстоянии шагают два личных охранника известного олигарха и медиамагната, а за ними – еще чуть в стороне – девушка с мобильным телефоном в руках, явно имеющая к этим двоим какое-то отношение. Судя по удивленным лицам прохожих, наша небольшая компания вызывала у публики неподдельный интерес.

– А Чубайс? – спросите вы.

– А что, Чубайс? Чубайс, естественно, позвонил.

Мы с пресс-секретарем Ирины Хакамады Катей Головковой стояли в думском буфете, пили кофе и обсуждали нашу совместную поездку в Хорватию. Совсем недавно отгремела успешная предвыборная компания девяносто девятого года. Правые благополучно разместились и освоились в Думе, депутаты трудились на законодательной ниве на благо родины, а мы с Катей, доработав до майских праздников, позволили себе чудесный недельный отдых в благословенном городке Ровини на полуострове Пула. Но на этот момент праздники были в прошлом, и мы могли только вспоминать, как это было замечательно, глядя на фотографии.

Тут к нам подошла Маша Арбатова.

– Девочки, к вам можно присоединиться? – спросила она, в ответ получила наше «конечно», взяла чашку кофе и встала рядом.

– Маша, какими судьбами? – поинтересовалась я. – К Немцову пришла? (Маша в то время имела отношение к СПС и периодически к Борису заходила).

– Нет, сегодня не к Немцову, – ответила Маша. – Тут в Думе выставка Никоса Сафронова открывается. Вот, пришла по дружбе его поддержать. А что у вас за фото? – поинтересовалась она в ответ.

– Да, мы с Катей отдыхали в Хорватии. Вот, смотрим, ностальгируем. Как-будто и не было отдыха. Как приехали, так сразу втянулись в работу.

– А, Хорватия, отличное место. Чистый секс-туризм, – откомментировала Арбатова.

Мы с Катей недоуменно переглянулись:

– Что, какой такой секс-туризм? – спросили мы Машу в два голоса.

– Нормальный. Вы что, не знали? Туда немки на выходные ездят. Вы там мужиков видели – как на подбор – один к одному. Одним словом – генофонд. Вот немки и пользуются.

– Ну да, согласны, красавцы эти хорваты. Но мыто отдыхать ездили.

Маша, в ответ на наше последнее заявление, как-то грустно на нас посмотрела, ничего не сказала, допила свой кофе, помахала нам ручкой и пошла поддерживать Никоса Сафронова. А мы отправились по своим рабочим местам.

Чуть позже Маша все-таки зашла к Немцову. Я это знаю, потому что она была у него в кабинете, когда он пригласил меня, чтобы дать какое-то поручение. Не помню, в этот раз или в другой я снова столкнувшись у Немцова с Машей, поинтересовалась:

– Шеф, а что ты меня все время к себе в кабинет приглашаешь, когда у тебя Арбатова? Или это мне только так кажется?

– А, заметила, – сказал он. – Знаешь, она такая активная, что я ее боюсь.

Он так и не добавил ничего к сказанному в ответ на мой полный недоумения взгляд.

Так до сих пор и мучаюсь. Поэтому и спрашиваю:

– Маша, а ты в курсе – чем ты его так напугала?

Гримасы эпохи малиновых пиджаков

Очень не люблю ярлыков. Поэтому, когда девяностые, с подачи нынешней власти, все кому не лень называют «лихими», всегда возражаю. Да не лихие они были, дамы и господа, а живые, совсем не такие, как нынешнее болото. Хотя, конечно, было всякое, как и в любое другое время, когда рушится система и происходят серьезные перемены.

Шел девяносто девятый. Мы с Немцовым возвращались из командировки в Новосибирск. Был поздний вечер. Мы в окружении местных партийцев только вошли в здание аэропорта, как от группы весьма подозрительного вида товарищей, отличавшихся от остальных пассажиров мощным телосложением, бритыми затылками, громкими голосами, специфичским жаргоном и поведением, а также явной любовью к малиновому цвету, отделился один и, радостно скалясь, подошел к Немцову с протянутой для рукопожатия рукой.

– А, Немцов. Я тебя узнал. Какими судьбами у нас в Новосибирске? Что молчишь? Не боись.

Познакомиться хочу, потому как уважаю. Давай, пожми руку простому человеку.

Наши провожающие сильно напряглись, а Немцов, спокойно с улыбкой пожал незнакомцу руку и сказал что-то в ответ.

Обладатель малинового пиджака довольно оглянулся на своих товарищей, всем своим видом демонстрируя, какой он крутой и как запросто общается с великими мира сего, и, кивнув напоследок, удовлетворенно вернулся к своим.

Мы что-то пошутили на эту тему, мол, вот она какая – истинная популярность, и пошли оформлять документы на посадку. У нас оставалось еще немного времени, поэтому Немцов продолжил разговор с однопартийцами, а я отошла немного в сторону и просто стояла и ждала, когда он закончит общение. И тут мое внимание привлекло следующее действо.

Колоритная компания, та самая, на которую мы обратили наше внимание, проходила через рамку металлоискателя. Практически все успешно преодолели это препятствие, но тут дошла очередь до нашего нового знакомого. Громкий звон оповестил проверяющих, что у него имеется что-то недозволенное. Товарища вернули назад, потребовали выложить все из карманов и пройти через рамку еще раз. Тот без всякого удовольствия повиновался. Он опорожнил многочисленные карманы и вновь прошел через рамку. Снова запищало. Малиновый пиджак вернулся, выматерился, попыхтел, проверил карманы еще раз, выскреб из них какую-то мелочь, снял ремень и снова шагнул в неизвестность.

Не тут-то было. Опять раздался громкий звон. И тут уже окончательно взбесившегося подозрительного гражданина отвели в сторонку и стали внимательно досматривать. Сняли пиджак. Мужчина остался в одной черной майке и в джинсах. Только тогда все увидели здоровенную золотую цепь, украшавшую бычью шею обладателя малинового пиджака.