Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

[Глубокий вакуум межпланетного пространства.]

Терра уплыла в бездонную тьму, и корабль-призрак продолжал свой дерзкий вояж в одиночку. Судно, сверкающее своими маршевыми двигателями на фоне космической пустоты, было всего лишь трепещущей свечкой, крошечным осколком ржавой стали в беспощадной ночи.

Когда Таллери растворилась в бессознательном не-сне стазиса, Гарро присоединился к ней в своей собственной разновидности анабиоза. Легионер позволил себе впасть в трансовое состояние. Каталептический узел, имплантированный в глубины его мозжечка, давал ему возможность отдыхать без потребности в настоящем сне, как его понимают люди. Когда одно полушарие его мозга погружалось в бездействие, второе поддерживало активность на базовом уровне, передавая функции то туда, то сюда, так что воин никогда не забывался по-настоящему.

Дни растягивались и истончались, точно нагретое стекло. В чёрной, лишённой снов пропасти между мирами тишина была всеобъемлющей. Здесь, вовне, где звёзды вращались на спицах гравитации, а ночь длилась вечно, можно было ненадолго забыть, что это была галактика, объятая огнём.

Но те, кто смотрел более зорким взглядом, те, кто мог заметить мерзость, пятнающую эти далёкие маячки света, видели нити скверны, тянущиеся от мира к миру. Гаснущие солнца; планеты, становящиеся пустынями, испепелёнными и заброшенными. В этой тишине Галактика исходила криком.

Но Гарро его не слышал. Он оставался за стенами своего собственного разума, в обществе мыслей, которые в кабале́ полусна двигались с медлительностью ледника. Для бывшего Гвардейца Смерти существовали лишь вопросы, которые не оставляли его ни на миг. Сомнения и опасения.

(Гарро, шёпотом): Киилер… Где ты?

Его беспокойный дух рвался из оков его души, противясь тому, что воин взял себе за истину. Если он и впрямь веровал, как он сказал письмоводителю, тогда почему ему было так трудно смириться с ходом вещей?

Неужто какая-то крошечная часть Натаниэля Гарро всё ещё жаждала увидеть мирное разрешение мятежа? Неужто в нём жила тщетная надежда, что все те ужасные деяния, которые совершились на его глазах, можно каким-то образом отыграть назад?

Слишком много тайн. Гарро прибыл на Ригу в поисках смысла, и, по своей глупости, обнаружил лишь новые вопросы. Так что на передний план выступила более насущная неясность.

(Гарро, шёпотом): Что такое Офрис?

Корабль падал сквозь космос, приближаясь к ответу.

Казалось, что перелёт тянется вечно.

Но наконец, в финале путешествия, по прошествии времени, чей счёт был потерян безмолвным недвижимым воином и его вынужденной спутницей, старый израненный корвет позволил, чтобы его захватило тяготением облачной коричневой сферы.

Если бы у иллюминаторов из бронестекла на командной палубе стоял наблюдатель, он отметил бы, что издалека эта малая планета кажется лишённой любого рельефа. Но по мере приближения становилось ясно, что этот мир окутан толстым покровом клубящейся дымки, удерживаемой в атмосфере сильными нестихающими ветрами.

Корабль изменил курс и начал падать к океану завесы, его маневровые двигатели выстреливали огненными струями, выводя его на правильную траекторию. Другие суда, прибывшие с разных румбов небесного компаса, следовали тем же назначенным маршрутом. Некоторые, подобно корвету, едва не разваливались на части, другие были поновее, прямо со стапелей миров-кузниц со всего сегментума. Все они прибыли сюда с тайной целью, укомплектованные экипажами либо из лоботомированных болванов, либо из малого числа душ, облечённых самым глубоким доверием.

Достигнув точки входа в атмосферу, судно вонзилось в плотное чужое небо и пробилось сквозь него, ненадолго преобразившись в огненное копьё. Последний полёт корабля-призрака был почти завершён, и вместо того, чтобы попасть в зубья далёких юпитерианских дробилок, его железные кости и стальная шкура будут утилизированы здесь посредством других рук и для дел, о которых Империум в большинстве своём и предполагать не мог.

Выйдя из густого, вихрящегося облачного подбрюшья, корабль начал широкий разворот над побережьем метанового моря, меняя галс против ветра с углеводородным ливнем. После пролёта над скульптурными утёсами из чёрного льда и криовулканическими[13] хребтами двигатели судна полыхнули один последний раз, устраивая его в захватах гигантских кранов, которые займутся его разборкой.

Гаснущая нота главных двигателей замолкла, затерявшись в неведомых небесах. Офрис заполучил очередную добычу… и счёт был далёк от завершения.

[День, поверхность планеты, в вышине грохочет гром, льёт нескончаемый дождь.]

Старый корвет ещё не успел остыть от нагрева при входе в атмосферу, а резаки уже приступили к работе, отделяя от него кусок за куском, как слуга мог бы разделывать на ломтики зажаренное животное, чтобы ублажить ужином своего хозяина.

[звук открывающегося и снова закрывающегося шлюзового люка]

(Гарро): Быстро, письмоводитель. Мы должны убраться с этого корабля.

(Таллери): Хорошо. Что это… Что это вы надели мне на лицо?

(Гарро): Дыхательная маска. Атмосфера этой планеты изобилует азотом. Она годится для моих аугментированных лёгких, но ты…

(Таллери): А, конечно… Я чувствую слабость.

(Гарро): Побочный эффект стазиса. Это пройдёт.

(Таллери): А это?.. Мы нашли Офрис?

(Гарро): Мы достигли конца наших поисков.

(Таллери): Трон! Взгляните на это место!

Позади них рядами тянулись вдаль демонтажные площадки, уходя к ломаному гребню тёмных гор. Они напоминали верфи Риги, но здесь было ясно, что подобранные суда переделываются во что-то совершенно иное. С них массово и планомерно снимали всё, что годилось для повторного использования.

Монорельсовые поезда и гравиподъёмники уносили утилизируемый металл к огромной строительной площадке под сенью гигантской чёрной горы — колоссальному круглому котловану, вырубленному посредством лазеров в твердокаменном льду, который находился под ногами. Таллери окинула площадку беглым взглядом, замечая работу бессчётного множества строительных бригад в защитном снаряжении и экзо-скелетах: некоторые трудились над закладкой рокритовых фундаментов, другие сооружали стены, зубчатые парапеты и донжоны из гигантских блоков мрамора и гранита.

Строительные леса, которые поднимались с нижних уровней котлована над самыми высокими кранами, покачивались на ветру, мерцая предупредительными сигнализаторами сквозь нестихающую маслянистую морось. Письмоводитель разглядела сквозь их решётку фрагменты крупного сооружения, и когда она запрокинула голову, чтобы оглядеть его целиком, её вдруг пронзило озарение.

Точно из центра рабочего котлована вырастал искусственный пик, который почти достигал высоты нависшей над ним горы. Хотя — как и всё остальное перед ними — он не был завершён, Таллери тут же поняла, что смотрит на какую-то крепость. Эта гигантская цитадель была сердцем всей постройки, и у её подножия уже заложили основания для ещё многих строений, схожих по масштабам и величию.

(Таллери, благоговейно): Что они здесь возводят? Никогда не видела ничего подобного.

(Гарро): Я видел. На Барбарусе, построено после прибытия Императора. Это копия аналогичных конструкций на Ваале, Макрагге, Фенрисе и прочих планетах. Бранная крепость. Место, откуда будут вестись войны.

Таллери окатило тошнотворным, леденящим ужасом. Она прищурилась, для лучшей видимости протерев линзы своей дыхательной маски от ржаво-красного дождя. Чем внимательнее она присматривалась, тем яснее становилось, что крепость близка к завершению. Когда Таллери задумалась над тем, что за армию можно разместить в подобной твердыне, у неё засосало под ложечкой. Письмоводитель не была тактиком, но она собаку съела в арифметике и логистике. В её понимании, даже по консервативным прикидкам гигантская крепость и её владения смогут обеспечить содержание тысяч солдат и единиц боевой техники.

Укрывшись за скалистым утёсом, они произвели более обстоятельный осмотр стройплощадки. Гарро долгое время хранил молчание, но мрачное выражение его лица говорило о его настроении.

(Гарро): Я не вижу никаких эмблем Легиона. Ни одного узнаваемого мной обозначения гарнизона или роты.

(Таллери): Прямо как ваша броня… Итак, Офрис — секретная база, как мы и подозревали. Что резонно. Вся техника и всё оборудование, которые тайно перенаправляли с Риги, шли сюда. Их используют, чтобы строить всё, что мы видим.