Черные сны - Павел Корнев

– Ладно заливать. Ты хоть знаешь, где мы сейчас находимся? – вытащив из расстегнутого патронташа пластиковую гильзу, я перезарядил ружье. – И с рюкзаками как быть?

– Как раз мимо проходить будем, заберем.

– А лыжи?

– Лыжам каюк.

– Зашибись!

– Блин, Лед, я не понял: ты чем недоволен вообще? Хочешь – возвращайся за лыжами. Там я, думаю, тебя с распростертыми объятиями встретят! – разозлился Шурик.

– А ты не думай, вредно это, – огрызнулся я. – Как без лыж дальше пойдем?

– А к чему они? До Границы и без них спокойно доберемся, а дальше телепортом.

– Все, проехали, – махнул я рукой, осторожно высунул голову из ниши и прислушался к далеким хлопкам выстрелов. – Никак из автоматов палят?

– Егеря на кого-то налетели, не иначе, – предположил Шурик и потянул меня за собой. – Давай закругляться, время поджимает.

– Тебя держит кто-то? – не удержался я от колкости и поплелся за Ермоловым. Ох, как бы на егерей не нарваться! Да и обитатели заброшенной крепости тоже немало хлопот доставить могут. Хлопот, хм… Не совсем подходящее слово для описания процесса поедания человека живьем. Особенно если этот человек ты сам. – Под ноги смотри!

– Чего еще? – вздрогнув, остановился Шурик.

– Мертвый подснежник, – объяснил я, обходя стороной росший прямо из каменного пола цветок, лепестки которого едва заметно светились бледно-голубым сиянием.

– Ну и глаз у тебя! – восхитился Ермолов и, повторив мой путь, с приличным запасом обогнул цветок. – Я и не знал, что эта гадость на камнях растет.

– А чего ей не расти? Дураки где только не шляются, – усмехнулся я. Да уж, не зря колдовским зрением дорогу проверял. А то бы от Шурика даже ножек и рожек не осталось. Жаль, каменные стены внутренний взор глушат – ничего даже через десяток шагов различить уже не получается. Хорошо хоть, колокола больше в голове не звенят. Может, тогда я просто от стимулятора восстановиться не успел?

Облюбовавших подземелье мертвых подснежников по пути больше не попадалось. Зато в избытке хватало густо разросшейся жгучей плесени, которая покрывала резной камень стен. Через какое-то время Шурик плюнул на осторожность и включил фонарик – в темноте шанс вляпаться в эту паскудную растительность зашкаливал за все разумные пределы. Тут никакой антидот не поможет, только немедленное хирургическое вмешательство. А у нас из всего подходящего инвентаря лишь спирт медицинский и ножи, даже ножовки нет.

Порядком покружив по темным подземным коридорам крепости, Шурик, как ни странно, все же сумел отыскать наши пожитки. Однако мне показалось, что он и сам здорово удивился, обнаружив рюкзаки в одной из келий, в потолке которой зияло тьмой отверстие пролома.

– Хватай, – кинул я Ермолову его рюкзак, потянулся за своим, и в этот момент что-то упало мне на спину и придавило к полу. Темнота подземелья вмиг налилась непроглядной чернотой, и даже крики Ермолова доносились словно через почти непроницаемую для звуков пелену.

Чувствуя, как сминают воротник свитера и подбираются к горлу холодные пальцы, я перевалился на левый бок и вытащил из правого кармана фуфайки «Гюрзу». Пистолетная рукоять никак не желала ложиться в ладонь, но все же мне кое-как удалось ее перехватить и, заведя руку за спину, надавить на спусковой крючок. Вот только выстрела не последовало. А сил на второе нажатие уже не оставалось – тело налилось смертельной вялостью и даже оторвать голову от каменных плит пола оказалось невыполнимой задачей. В глазах замерцали блеклые огонечки звезд, и я начал медленно терять сознание.

В себя меня привел злой треск автоматной очереди. Злой, но какой-то глухой и странно далекий. Будто стреляли не рядом, а в соседнем коридоре. Неужели Шурик с кем-то сцепился?

– Очнись! Да очнись ты! – замолотил меня по щекам Ермолов, и я с трудом разлепил веки. – Очухался? Тогда руки в ноги и пошли!

– Кто это?

– Чернильщик. – Ермолов вынул у меня из руки пистолет и указал на лежавшее на полу тело, вокруг которого медленно расползалась прекрасно различимая даже в темноте подземелья пелена черноты.

– А ты чего тупил? Ждал, пока он меня задушит? – Я потер онемевшую шею и поднял оброненную «Тайгу».

– Ворочаться надо было больше. – Ермолов выглянул из кельи в коридор и повертел головой. – И так почти на ощупь пришлось разбирать, ху из вас кто.

И как это я чернильщика проморгал? Не иначе, он прямо из дыры в потолке на меня свалился.

– Слушай, у меня ствол чего-то не выстрелил…

– Ухватил, видать, неудачно. – Шурик вернул мне «Гюрзу» и подтолкнул к выходу. – Кнопку предохранителя на рукояти не до конца зажал. Ты давай шевелись. Как бы на стрельбу сюда егеря не набежали.

– Да тут фиг поймешь, откуда стреляли, – постарался успокоить его я, но все же поплелся следом, чувствуя, как по мере движения начинает расходиться по занемевшему телу кровь. – Шур, у тебя изолента есть?

– Ага, весь рюкзак только ей и забит! Совсем, что ли? – Думаю, Шурик не покрутил пальцем у виска только потому, что у него были заняты руки. – Зачем тебе?

– Рукоять обмотаю, предохранитель зафиксирую.

– Загорелось?

– Ну мало ли что. – Заметив, как начало слабеть поле магической энергии, я забеспокоился и завертел головой по сторонам: так и есть, коридор под уклон пошел. Ну и куда Шурик меня завел?

– Перебьешься. Так, здесь по одному и главное – не шуми. – Опустившийся на корточки Ермолов боком пролез в дверь, прислушался к мерному цоканью падавших с потолка капель и вновь выпрямился в полный рост. Стараясь не шоркать ногами по каменным плитам пола, он прокрался через просторное помещение и скрылся в темном дверном проеме на противоположной стороне подземного зала.

Повторив его странный маневр, я без проблем добрался почти до середины комнаты, когда под ногой некстати хрустнул какой-то черепок. Словно в ответ на этот не такой уж и громкий звук, только что казавшиеся незыблемыми стены вдруг заколыхались и враз приблизились на несколько шагов. И просторное помещение мгновенно сократилось до размеров мышеловки. Впух…

Прекрасно понимая, что до выхода уже не успею, я замер на месте и затаил дыхание. Пронесло – податливые, словно теплый воск, стены медленно, сантиметр за сантиметром, вернулись на свое место, и я на цыпочках добежал до двери, в которой маячил встревоженный Шурик. Ух! Взмок.

– Ну ты и олень, – только и покачал головой Ермолов. – Сказал же: не шуми.

– Предупредить нормально не мог? – Я обессиленно прислонился к стене и перевел взгляд на мягко светившиеся зеленоватым сиянием квадраты потолка. Тут, пожалуй, фонарик без надобности будет. Мне только не нравится, что прямой коридор очень уж куда-то далеко уходит. Если нас тут застукают – укрыться негде будет.