Стойкий - Анна Брукс

не потому, что эти мажоры пытаются прикоснуться к тебе, Полли; это разбитые бокалы и чёртовы дыры в двух моих кабинках от пары высоких каблуков, когда они встают, чтобы танцевать на них.

Я рада знать, что он беспокоится не только обо мне. Я пытаюсь сказать ему, что всё в порядке каждый раз, когда это происходит, потому что, по большей части, так оно и есть, но правда в том, что мне действительно становится не по себе. Я думаю, единственная причина, по которой я вообще вроде как нормально отношусь к этому, это то, что я знаю, что Эрик меня прикроет. И все остальные парни тоже. Но я, конечно, не хочу, чтобы Брэду пришлось менять политику из-за меня.

— Кроме того, я хочу, чтобы ты начала тренироваться за барной стойкой, Полли.

Я мотаю головой в сторону Брэда.

— Хм?

— Мы говорили об этом некоторое время назад.

— Эм. Ладно. — Я не хотела, чтобы мой голос соответствовал моему раздражению.

— Это не только из-за тебя, Полли. — Брэд вздыхает. — Это так, но есть и более глубокие причины. Я надеюсь, что взносы помогут, но я хотел бы иметь возможность вытащить тебя из VIP-зоны на некоторое время, если мы посчитаем, что это необходимо.

Моя спина выпрямляется, и я нацепляю на лицо фальшивую улыбку.

— Ладно, как скажешь.

Эрик поглаживает мою руку вверх и вниз, пока Брэд продолжает говорить о некоторых изменениях в интерьере, на которые я не обращаю внимания. Когда он заканчивает встречу, мы все направляемся в офис Брэда, берём наши личные вещи и вместе выходим на улицу. Рука Эрика остаётся неподвижной на моей пояснице, пока мы идём к его машине, и как только мы садимся, я пристёгиваю ремень и скрещиваю руки.

— Ты знал об этом?

— О чём? — Он смотрит на меня, когда останавливается на светофоре.

— Что Брэд хотел поставить меня за стойку бара.

— Да.

— Хм. — Я смотрю в окно и прикусываю язык.

Его рука достигает моего бедра, и он нежно сжимает его.

— Ты из-за чего-то разозлилась?

— Нет. Мне просто не нравится, когда люди принимают решения за меня, не поговорив со мной.

— Нечего было обсуждать, Полли. Это Брэду пришла в голову эта идея. Я просто согласился с ним. Он должен делать то, что лучше для его клуба, и это включает в себя обеспечение безопасности его сотрудников.

— Но он даже не спросил, считаю ли я — та, кого это затрагивает, — что работу официантки мне стоит изменить на работу бармена. Потому что я не думаю, что это имеет значение. Всё не так уж плохо в моей работе.

— Без обид, детка, но на самом деле не имеет значения, что ты думаешь. В конечном счёте это наше с Брэдом решение. Я вроде как знаю, о чём я здесь говорю. Я отвечаю за безопасность, и ты не единственный человек, который там работает, так что не делай поспешных выводов и не думай, что ты единственная, кого коснулись изменения.

Вместо ответа я хмыкаю. Единственное, что я пообещала себе после всего, через что мне пришлось пройти, — это то, что я никогда больше никому не позволю контролировать мою жизнь. Я бы никогда никому не дала права принимать решения, которые я хотела бы принять, или отнять у меня право выбора.

— Неважно. — Может быть, я чересчур драматизирую, но меня это бесит. Я понимаю, что Брэд принял решение, но неужели мой собственный грёбаный парень даже не может мне что-то сказать заранее, прежде чем я услышу это от своего босса? Он не мог оттащить меня в сторону до сегодняшнего вечера? Я почти уверена, что, если вы состоите в отношениях, вы должны предупредить другого человека.

— У тебя всё ещё месячные?

Мой и без того бурлящий гнев начинает закипать.

— Что?

— Просто пытаюсь понять, поэтому ты злишься или нет.

— Даже если бы у меня и продолжались месячные, это не имеет к этому никакого отношения.

Эрик качает головой.

— Как скажешь, Поллс.

— Нет, не то, что я говорю. Это правда. Какого чёрта ты спрашиваешь меня об этом?

— Потому что я не был в твоей киске четыре дня, и это начинает сводить меня с ума.

Я давлюсь слюной и пытаюсь скрыть желание, которое вспыхивает во мне только от того, что я слышу, как он обсуждает секс.

— Ну, они кончились, но я всё ещё злюсь, что ты не поговорил со мной, так что ты ничего не получишь, несмотря ни на что.

Он прикусывает губу и кивает.

— Конечно, детка.

— Да. Конечно, — дерзко отвечаю я. Но я такая лгунья. Я тоже скучала по нему. Минет и трах пальцами в душе — это не то же самое, что его член.

Тишина в его машине заставляет меня нервничать, особенно потому, что его рука больше не лежит на моей ноге, но я придерживаюсь своего гнева. Он должен был сказать мне. Как его девушке, с которой он живёт, он должен был рассказать мне об этом раньше.

Может быть, это делает меня стервой, или пресыщенной, или что-то в этом роде, но я больше не хочу, чтобы меня держали в неведении. Это случалось так много раз, что это мгновенный рефлекс — защищаться по этому поводу. Как только какие-то маленькие тайны держатся в секрете, это приводит только к большим проблемам, и пока всё не стало слишком плохо, я хочу защитить себя. В конце концов, если я этого не сделаю, никто другой этого не сделает.

Что ж, это уже не так. Эрик сделает. Я знаю, что он так и сделает, но, не будучи напористым, это покажет ему, что я тряпка, а я больше не позволю переступать через себя… даже ему.

Он заезжает в гараж, и я выхожу раньше него, а затем захожу внутрь. Решив, что мне нужно несколько минут, чтобы остыть, я вхожу в душ. Я не слабая маленькая девочка, которой нужен спаситель. Я взрослая женщина, отвечающая за свою чёртову судьбу. Да, пока Эрик не извинится, он ничего не получит.

Раньше я обходилась без него годами, так что смогу снова обойтись без этого мужчины несколько недель. Он думает, что скучал по тому, чтобы быть внутри меня… но я скучала по нему гораздо больше. Когда я вытираю своё