Шестая колонна. Дети Мафусаила - Роберт Хайнлайн

Штабной офицер, отвечавший за снабжение, доложил Ардмору, сколько запасено лучеметов.

— Очень хорошо, — одобрил Ардмор. — Это меньше, чем у нас прихожан, но ничего не поделаешь. К тому же многих все равно придется отбраковать. На наши священнодействия клюнули все до единого психи, какие только есть в стране, — все эти длинноволосые мужчины и стриженые женщины. Если их не считать, очень может быть, сколько-нибудь лучеметов еще останется. Кстати, — если в самом деле найдутся лишние, то в каждом приходе есть, наверное, молодые, крепкие, решительные женщины, от которых в бою будет толк. Их тоже нужно вооружить. Что до психов, то в общей диспозиции есть подробные указания — как объявить прихожанам, что все это только прикрытие, под которым мы готовили мятеж. Нужно только вот что еще добавить. Девять человек из десяти будут без памяти рады услышать то, что мы им сообщим, и без колебаний пойдут с нами. Но один из десяти может заупрямиться, струсить, даже попытаться сбежать из храма. Ради Бога, предупредите всех священников, чтобы были осторожны: пусть сообщают это не всем одновременно, а собирают по несколько человек, не больше, и пусть будут готовы усыпить своими посохами всякого, кто вздумает им помешать. И пусть держат таких под замком, пока все не кончится, — перевоспитывать их нам некогда. А теперь — вперед! До конца дня священники должны объявить обо всем прихожанам и попытаться организовать их в некое подобие воинских частей. Томас, я хочу, чтобы воздушная машина, которая сегодня вечером отправится за Наследным Принцем, сначала подобрала меня здесь. Пусть на ней летят Уилки и Шир.

— Хорошо, сэр. Но я собирался лететь сам. Вы не возражаете?

— Возражаю, — сухо сказал Ардмор. — Если вы посмотрите диспозицию, вы увидите, что согласно ей командующий операцией должен находиться в Цитадели. Поскольку я здесь, а не в Цитадели, вы должны занять мое место.

— Но, командир. Мы не имеем права рисковать собой оба. Во всяком случае, пока. Так что лучше помолчите.

— Слушаюсь, сэр.

Через некоторое время Ардмора снова вызвали к аппарату. На экране он увидел дежурного по центру связи.

— Майор Ардмор, с вами хочет говорить Солт-Лейк-Сити. Срочно.

— Соедините.

Вместо дежурного на экране появилось лицо священника из Солт-Лейк-Сити.

— Командир, — начал он, — тут у нас есть один очень странный пленный. Мне кажется, лучше вам допросить его самому.

— Мне некогда. А в чем дело?

— Понимаете, он азиат, но утверждает, будто на самом деле он белый и вы его знаете. Самое странное то, что он как-то прошел через наш экран. Я думал, такого не бывает.

— Такою действительно не бывает. Давайте его сюда.

Как и начал догадываться Ардмор, это оказался Даунер. Ардмор представил его местному священнику, еще раз заверив того, что его защитный экран в полном порядке.

— Теперь, капитан, выкладывайте.

— Сэр, я решил явиться и доложить вам все в подробностях, потому что наступает критический момент.

— Знаю. Давайте подробности.

— Сейчас, сэр. Не знаю, представляете ли вы себе, какой ущерб уже нанесен противнику. Их боевой дух тает, как снег в оттепель. Они нервничают и теряют уверенность в себе. Что произошло?

Ардмор вкратце изложил ему события последних суток — его арест, арест священников, арест всех последователей Мотаа и их освобождение. Даунер молча кивал.

— Тогда все понятно. Я не знал, в чем дело, ведь они никогда ничего не говорят простым солдатам. Но я видел, что у них началось разложение, и решил сообщить вам.

— Что же случилось?

— Ну, я думаю, лучше всего просто рассказать вам, что я видел, а выводы уж делайте сами. В Солт-Лейк-Сити взят под стражу второй батальон полка «Дракон». Ходят слухи, что все его офицеры покончили с собой. Я думаю, это тот самый батальон, который дал всем здешним прихожанам благополучно уйти, но точно не знаю.

— Возможно. Продолжайте.

— Я знаю только то, что видел. Их привели утром с опущенными знаменами и развели по казармам, а снаружи приставили сильную охрану. Но это не все, дело не только в каком-то батальоне, который посадили под арест. Командир, вы знаете, как может разложиться целый полк, когда полковник начинает терять управление?

— Знаю. Они теряют управление войсками?

— Да. По крайней мере, здесь, в Солт-Лейк-Сити. Готов спорить, что здешний командующий боится сам не знает чего и его страх передается войскам, до самого последнего солдата. Многие кончают с собой, даже рядовые. День-другой походит мрачный как туча, а потом садится лицом к Тихому океану и выпускает себе кишки. Но есть основания думать, что то же самое происходит по всей стране. Наследный Принц именем Небесного Императора издал приказ, что почетные самоубийства отныне запрещаются.

— И как это подействовало?

— Пока еще рано говорить — приказ огласили только сегодня. Но можно себе представить, что это для них означает, командир. Для этого нужно пожить среди них, как я. Для паназиата потеря лица — это все. Они так заботятся о внешних приличиях, что американцу этого никогда не понять. А сказать человеку, который потерял лицо, что ему запрещено свести баланс и предстать перед предками очистившимся, — это хуже, чем убить его. Можете быть уверены, что Наследный Принц тоже напуган, иначе он никогда не решился бы на такую меру. Наверное, за последнее время он потерял невероятное количество своих офицеров, раз такое вообще пришло ему в голову.

— Это радует. Я надеюсь, что за эту ночь мы сможем подорвать их боевой дух еще сильнее. Значит, вы считаете, что они готовы отступить?

— Ничего такого я не говорил, майор. И не хотел бы, чтобы вы так подумали. Эти проклятые желтые обезьяны, — продолжал он вполне серьезно, забыв, что сам с виду в точности похож на азиата, — в таком состоянии еще раза в четыре опаснее, чем когда они ходят задрав нос. Они способны из-за любой мелочи потерять голову и начать убивать направо и налево — женщин, детей, всех без разбора!

— Хм-м. Вы что-нибудь можете предложить?

— Могу, командир. Нанесите по ним удар всеми силами и как можно скорее, пока они не принялись истреблять всех вокруг. Они уже дрогнули — добейте их! До того, как они вспомнят, что есть мирное население. Иначе начнется такое кровопролитие, что по сравнению с ним вторжение будет выглядеть, как пикник на лужайке! Это, кстати, одна из причин, почему я явился в храм. Не хочу, чтобы мне приказали убивать своих.

Сообщение Даунера заставило Ардмора задуматься. Он понимал, что Даунер, вероятно, правильно судит о том, как работает голова у азиатов. Та опасность, о которой говорил Даунер, — опасность карательных мер против гражданского населения, — существовала с самого начала. Поэтому им и пришлось основать культ Бога Мотаа: нельзя было идти на прямые боевые действия, потому что это грозило систематическим истреблением мирных жителей. Если верить Даунеру, паника, посеянная в рядах завоевателей, теперь угрожала толкнуть их именно на такие жестокие действия.