Смертельный выбор - Кэти Райх

– Кит, я…

– Но и это не все. Что-то происходит с тем парнем, Райаном, из-за чего ты места себе не находишь почище, чем евангелист во время Страшного суда.

Я дернула уголком рта, словно собираясь что-то сказать, но не смогла.

– Ты меня подвергаешь перекрестному допросу, потому что считаешь, что я колюсь, но сама не разрешаешь мне спросить тебя даже о всякой ерунде.

Я была слишком ошеломлена, чтобы хоть слово сказать в ответ. Кит опустил глаза и закусил зубами нижнюю губу, смутившись оттого, что позволил эмоциям вырваться. Солнечные лучи, проникающие в комнату сквозь муслин, походили на некий сияющий ореол вокруг его головы.

– Я вовсе не жалуюсь, но за всю мою жизнь ты единственная слушала меня. Гарри, она… – Он сложил ладони и сплел пальцы, словно пытаясь отыскать нужные слова. – Что ж, Гарри – это Гарри. Но ты слушала. И говорила со мной. Ты одна говорила со мной как со взрослым. А теперь обращаешься со мной как с придурком.

Он говорил дело. Стоило только Киту проявить интерес, как я тотчас же меняла тему и отстранялась, стараясь не раскрывать ему никаких подробностей. Я жила одна и никогда не обсуждала свою работу с кем-то за пределами лаборатории. Подсознательно я избегала любых вопросов, связанных с теми делами, которыми я занималась. А сегодня утром, как гром среди ясного неба, накинулась на Кита и потребовала от него отчета в его действиях.

– Твои слова недалеки от истины. Да, я пыталась уйти от ответов, которые могла бы дать, но ты должен помнить, что я дала подписку не разглашать сведения о текущих делах и не обсуждать проводимые сейчас расследования. Такова моя работа, и причина вовсе не в личном выборе. Ты и в самом деле хочешь знать, чем я сейчас занимаюсь?

Он пожал плечами:

– Конечно.

Я посмотрела на часы.

– Почему бы тебе не принять душ, пока я приберусь здесь? А потом мы прогуляемся на Гору и я расскажу тебе все, что смогу. Хорошо?

– Ладно, – еле слышно пробормотал он.

Это решение далось мне совсем непросто.

25

Местные жители называют это место Горой, но небольшое возвышение не имеет ничего общего с крутыми выступами Скалистых гор или с неприступными вершинами моих родных Каролинских Дымчатых гор. Мон-Руаяль – Королевская гора – представляет собой остатки древнего вулкана, за эры существования сглаженного до мягких изгибов. Он располагается в самом сердце города, очертаниями напоминая спящего гигантского медведя.

Пусть эта гора и не поражает ни высотой, ни своей геологией, она дала Монреалю больше, чем просто имя. Это спинной мозг, к которому крепятся позвонки города. На восточном спуске приютился Университет Макгилла, напротив которого раскинулся окраинный район Уэстмаунта, облюбованный преимущественно англоязычными жителями города. Монреальский университет и Утремон, где в большом количестве поселились франкоговорящие монреальцы, занимают северные склоны. Прямо под ними лежит Сентервилль – многоязычное слияние промышленных предприятий, финансовых учреждений, жилых районов и других менее важных структур.

Гора – это выступы, парки и кладбища. Это лесные тропы и старые болотистые утесы. Это туристы, влюбленные парочки, любители бега трусцой и участники пикников в период драгоценных летних месяцев. Зимой – это снегоступы, лыжи и сани. Для меня, как и для каждого монреальца, Гора – благословенное убежище от городской суеты, царящей у ее подножия.

К обеду воздух уже прогрелся, на небе не мелькало ни облачка. Мы с Китом миновали парк Мезоннев и свернули у Драммонда, направляясь к Горе. Справа от высокого сферического здания с широким криволинейным фундаментом, походившим на нос цементного фрегата, мы стали взбираться по деревянной лестнице к авеню де Пэн, Сосновой улице.

– Что это за здание? – заинтересовался Кит.

– Медицинский центр Макинтайра. Относится к Макгиллу.

– Смахивает на студию звукозаписи «Кэпитол» в Лос-Анджелесе.

– Гм…

На середине лестницы воздух заметно сгустился, в нем чувствовался резкий мускусный запах скунса.

– Une moufette[23], – объяснила я.

– По-французски звучит вполне пристойно, но воняет, как самый обыкновенный, древний как мир техасский падальщик, – поделился Кит, зажимая нос. – Как насчет того, чтобы прибавить шагу?

– Согласна. – Я уже задыхалась от такого крутого подъема.

Оказавшись наверху, мы пересекли авеню де Пэн и последовали дальше по извилистой тропе к каменной лестнице, поднялись, повернули направо, еще немного прошли, затем преодолели очередной набор лестничных ступенек, приведших нас прямо на крутой откос.

Когда мы наконец добрались до вершины, я уже всерьез начала подумывать о необходимости дефибрилляции. Пока я стояла и хватала ртом воздух, Кит изучал открывшийся перед нами вид. Я подождала еще немного, пока мое сердце не совершило спуск из тропосферы, после чего присоединилась к племяннику на парапете.

– Просто поразительно! – поделился Кит, разглядывая внизу пару медных указателей, возвышавшихся над водохранилищем Мактэвиша.

Он был прав. Сверху открывался бесподобный вид, настоящее представление: кипучая городская жизнь во всей своей красе. На переднем плане вздымались величественные небоскребы, виднелись крыши жилых домов, дымовые трубы и шпили церквей центральных городских районов. Чуть дальше лежали портовые доки и основная городская артерия – река Святого Лаврентия. И совсем далеко неясно вырисовывались остроконечные вершины Сен-Бруно и Сен-Хилара, у подножия которых разместились Восточные поселки.

Кит увлеченно рассматривал каждую деталь общей картины, и я обращала его внимание на достопримечательности. Площадь Виль-Мари. Футбольное поле Университета Макгилла. Больница Королевы Виктории. Монреальский неврологический институт и клиника.

Этот комплекс напомнил мне о Кэролайн Рассел и нашем разговоре относительно шунта. Мысль о Саванне Оспрей отозвалась в груди знакомым покалыванием грусти.

– Пойдем, Кит. Я расскажу тебе все, что могу.

Мы медленно двинулись по широким каменным ступеням, проходя мимо лежащих по бокам велосипедов, и устроились на одной из деревянных скамеек, расположенных по обе стороны от входа в шале. В тяжелых деревянных балках над нашими головами нежно ворковали голуби.

– С чего начать?

– Сначала.

– Ладно, мудрец, согласна.

А что же считать началом этой истории?

– В настоящий момент провинции Квебек оказана сомнительная честь предоставить свою территорию для ведения единственных в мире активных боевых действий среди байкеров.

– Это та война «Ангелов ада», о которой ты говорила на ужине у Изабель?

– Точно. Гангстерские мотоциклетные банды сражаются за контроль над торговлей наркотиками.

– Какими именно?

– В основном это кокаин, марихуана и гашиш.

Толпа японских туристов высыпала из автобуса и двинулась с автостоянки в сторону ограждения. Жители Страны восходящего солнца принялись увлеченно фотографировать друг друга в разных ракурсах.

– Недели две назад мне самой пришлось столкнуться с последствиями этой войны. Два члена одного из марионеточных клубов «Рок-машины» под названием «Дикари» взлетели на воздух, пытаясь взорвать мотоклуб «Гадюк» в юго-западной части города.

– Кем были эти несостоявшиеся подрывники?

– Два брата, Ле-Клик и Ле-Клак Вайланкурты.

– «Гадюки» на стороне «Ангелов ада»?

– Да. Удалось задержать того стрелка, который их вычислил…

– Снайпер «Гадюк». Мне нравится.

– Допрос стрелка привел к обнаружению двух тел, о которых мы разговаривали на ужине.

– Те парни, закопанные рядом с резиденцией «Гадюк»?

– Да.

– А где находится их мотоклуб?

– В Сен-Базиль-ле-Гранд.

На лице Кита промелькнуло странное выражение, но он ничего не сказал.

– Позже удалось установить, что эти два скелета принадлежали членам ПМК «Тарантулы», ныне не существующего, но весьма активного в семидесятых – восьмидесятых годах.

– А что насчет костей девушки, найденных вами там?

– Впоследствии удалось выяснить, что ее звали Саванна-Клер Оспрей и жила она в городе Шалотт, что в Северной Каролине. Вот почему я летала в Роли. В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, когда Саванна исчезла, ей исполнилось шестнадцать.

– Кто ее убил?

– Мне и самой хотелось бы знать.

– Как она оказалась здесь?

– Ответа нет. Но позволь мне рассказать еще кое-что. До обнаружения останков в Сен-Базиль-ле-Гранд было совершено еще одно убийство. Начальник безопасности «Гадюк», некий господин по имени Ричард Маркотт, кличка Паук, вышел из дома и по дороге в спортзал был застрелен из проезжающей машины. Вероятно, так «Дикари» отплатили за Клика и Клака.

– Что ж, налогоплательщики только выиграли.

– Да, но не забывай, что месть они осуществили прямо на улице. Под перекрестным огнем оказался ребенок.

– Точно. Девятилетняя девочка. – Он не сводил глаз с моего лица. – Она ведь умерла, верно?