Самозванец - Даниил Аксенов

— Браво, твое величество, — ответил советник. — Я восхищен подобной проницательностью.

Неизвестно, о чем думал Толер на самом деле. Мысли бюрократа надежно скрыты под стандартными словами и фразами. Но вряд ли его мнение о короле сильно отличалось от мнения Михаила. Бюрократ ведь тоже человек. А люди думают одинаково. Если, конечно, умеют думать. Тагга Раун это делать умел.

Михаил прошел через комнату с охраной и вновь оказался в приемной. Там были все те же лица. Очевидно, они рассчитывали, что может все-таки случится чудо, и король примет их.

Когда он проходил мимо «зеленого камзола», тот сильно ударил его ножнами по ноге.

— Кланяться надо, когда видишь благородных, смерд, — злобно сказал тот.

«Крестьянин» низко поклонился, при этом его рука как бы невзначай задела кончик ножен. Этот кончик был железным и наверняка сообщался с лезвием меча. Разряд…

Левую руку высокородного хама скрутила судорога, он завопил и схватился за сердце.

— Господину плохо! — громко и испуганно сказал «крестьянин». — Что-то с сердцем!

Люди, присутствующие в приемной, подались по направлению к пострадавшему. Все же, какое-никакое, а развлечение после долгих часов ожидания. Только мужчина в черном не двинулся с места.

Михаил, воспользовавшись суматохой, незаметно выскользнул из комнаты. Человек в черном проводил его взглядом и пробормотал себе под нос: «Он такой же крестьянин, как я — монах Оззена».

Кроме этого случая, помех на пути молодого человека из дворца не возникло. Когда он миновал последний пост охраны, то завершил тягостные раздумья по поводу своей дальнейшей жизни. По пути в дом Ференов ему пришлось отвергнуть прежний план, заменив его новым. Конечно, первоначальный замысел был прост в реализации. Но, как показал визит к королю, этот план более не удовлетворял основному требованию — безопасности исполнителя.

В первое время своего пребывания в мире Горр молодой человек думал лишь о двух вещах. О том, как вернуться домой, и о том, как лучше всего обеспечить свою безопасность, если с возвращением домой придется подождать. Вывод был неоригинален: нужно примкнуть к могущественному владыке, доказать ему свою полезность и затем почивать на лаврах. То есть, он будет делать что-то полезное, а владыка станет его в обмен на это «что-то» всячески защищать. Молодому человеку было что предложить любому правителю. Многофункциональные амулеты — мечта любого ишиба и неишиба в мире Горр. Человек, умеющий их делать, точно бы не бедствовал. Но, ключевыми элементами плана были должность и личность правителя. Королевский статус нанимателя устраивал Михаила как нельзя лучше. Но личность конкретного короля, на аудиенции у которого только что привелось побывать… скажем уклончиво, произвела на молодого человека совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Иными словами, король Ранига был последним человеком в этом мире, которому он бы доверился. Конечно, существовали и другие короли. Но во-первых, кто мог поручиться, что они лучше? А во-вторых, кто мог поручиться, что ему удастся добраться до них живым?

Поэтому, покидая королевский дворец, Михаил на ходу разработал новый план. Даже два. Он всегда думал очень быстро и не представлял себе жизни без планирования. Первый план был прост до чрезвычайности: затаиться в Каморе, работать над амулетами, достичь с их помощью высших уровней управления ти, а потом уже продолжить свое путешествие. Тут, конечно, были свои риски. Например, никто не мог гарантировать, что ему действительно удастся эффективно затаиться. Даже его убежище в лесу около Камора могло бы раскрыто. А в случае нападения кочевников и их ишибов на Камор шансы на выживание стремились к нулю. Второй план был опасен, авантюристичен и блестящ. Он понравился Михаилу гораздо больше. Хотя, в плане безопасности, на первый взгляд, уступал первому плану. Но здесь молодой человек рассуждал просто: зачем рисковать много раз по мелочам, если можно рискнуть один раз, но по-крупному? Ведь ставкой и в том, и в другом случае все равно является его жизнь. Эта ставка фиксирована и нисколько не зависит от масштабности плана.

Размышляя над этим, он двигался не просто к дому Ференов, а двигался к новому будущему Ранига и всех близлежащих земель.

Глава 20. Признание

Один человек — идеальное количество для тайного заговора. Армия — идеальное количество для успешного заговора.

Ферена-старшего не было дома, а младший вместе с Торком ожидали прихода Михаила. И занимались ровно тем же, чем занимались утром — фехтованием. Кстати, молодой человек подозревал, что это — единственное из немногих занятий, доступных дворянам, которое по-настоящему им нравится.

Маэт был не единственным сыном Ронела. У Ферена-старшего было три брата и два сына. Все его братья еще раньше погибли в бою в соответствии с доброй семейной традицией и не успели обзавестись детьми. Старший сын Ронела, друг Михаила Маэт, являлся опорой и надеждой рода. Ферен-старший очень хотел, чтобы тот женился прежде, чем начнет принимать участие в военных действиях. Младшему сыну Лонну было всего двенадцать лет и он находился на обучении у монахов Оззена, опять-таки по доброй семейной традиции.

Сказать, что после аудиенции Михаил был расстроен, значило не сказать ничего. Эмоции переполняли его. В основном, он испытывал глубокое возмущение. По его мнению, такие люди, как король Миэльс, вообще не должны править. Каждый человек на своем месте обязан приносить хоть какую-то пользу. Ему приходилось встречать бездарных руководителей, но Миэльс действительно смотрелся королем среди них.

Михаил кратко пересказал Маэту и Торку, как проходил визит к королю. Он старался быть как можно более объективен, но брови друзей упорно ползли вверх, выражая удивление некоторыми качествами их монарха.

— Да, — сказал Торк. — Знаете ли, иногда я даже рад, что не дворянин, и кое-кому ничем не обязан. Свободен, как птица.

Маэт ничего не сказал. Защищать короля в глазах друзей он не собирался.

После некоторой паузы, Михаил обратился с просьбой:

— Я бы хотел, чтобы вы давали мне уроки фехтования.

— А на каком уровне ты фехтуешь? — спросил Торк. — Возьми-ка меч, проверим!

Тот брать меч не стал.

— Я не умею фехтовать вообще, — сказал он.

— Как это может быть?! — воскликнули оба. — Ты же дворянин!

Он опасался подобной реакции. Неумение фехтовать выглядело очень странно. Очень. По сути, у него сейчас было два выхода. Либо придумать какую-то малозначащую увертку, либо начать немедленно претворять в жизнь свой второй, авантюристичный план. Момент был подходящий. То есть на высоте переполнявшего его возмущения казалось, что момент был подходящий.