Герои – моя слабость - Сьюзен Филлипс

– Как жаль, что критики разнесли твою книгу в пух и прах. Могу представить, как больно ударили эти разгромные отзывы по твоему самолюбию.

Тео лениво отпил глоток вина с видом плейбоя, нежащегося на пляже Коста-дель-Соль.

– О, вся моя уверенность в себе разлетелась вдребезги. Ты уверена, что не читала мою книгу?

Настало время отплатить Тео за его высокомерие.

– Я предпочитаю литературу сортом повыше.

– Да, я видел некоторые образцы этой литературы у тебя в спальне. Устрашающее зрелище для жалкого писаки вроде меня.

Энни недовольно нахмурилась.

– Что ты забыл у меня в спальне?

– Обыскивал ее. И куда успешнее, чем когда пытался взломать твой компьютер. На днях тебе все же придется сообщить мне свой пароль. Это будет справедливо.

– И не надейся. Этому не бывать.

– Тогда я и впредь буду надоедать тебе и повсюду совать свой нос, пока не станешь со мною откровенной. – Он махнул бокалом в ее сторону. – Кстати, тебе нужны новые трусики.

Учитывая, что Энни сама устроила в башне форменный обыск, ей не сразу удалось разыграть благородное негодование.

– С моим бельем все в порядке.

– Это говорит женщина, у которой уже давно не было мужчины.

– Вовсе нет! С чего ты взял?!

– Я тебе не верю.

Энни вдруг охватило противоречивое желание ломать комедию и быть при этом искренней.

– К твоему сведению, вся моя жизнь – череда бесконечных романов с жалкими неудачниками. – «Не такая уж длинная череда», – хотела добавить Энни, но Тео расхохотался, и она не стала уточнять.

Отсмеявшись, он горестно покачал головой.

– Я же говорил, ты себя недооцениваешь. Почему так вышло, и когда ты наконец это преодолеешь?

Мысль о том, что Тео думает о ней лучше, чем подчас она сама о себе, обескуражила Энни.

«Доверься ему», – горячо шепнула Плутовка.

«Не делай глупостей», – предупредила Милашка.

«Забудь о нем! – вскричал Питер. – Я твой герой! Я сам тебя спасу!»

«Тебе не надоело разыгрывать из себя крутого, чувак? – осклабился Лео. – Не будь придурком. Она отлично справится сама».

Напоминание о том, что мужчины рядом нет и вступиться за нее некому, склонило чашу весов в пользу Тео. Заметив себе напоследок, что у психопатов особый дар завоевывать доверие своих жертв, Энни спустила ноги с кресла и рассказала Тео правду.

– Перед смертью Мария призналась, что оставила для меня в коттедже нечто ценное. Наследство. Найдя его, я разбогатею.

Тео внимательно ловил каждое ее слово. Он резко выпрямился и наклонился вперед.

– Что за наследство?

– Не знаю. Мама едва дышала. Почти сразу она впала в кому и умерла той же ночью, не дожив до утра.

– Ты так и не нашла эту ценность?

– Я внимательно изучила все произведения искусства, хранящиеся в доме, но за последние годы Мария успела распродать большую часть своего собрания. То, что осталось, не представляет особой ценности. В какой-то момент я было решила, что речь шла о вине, и несколько часов пребывала в счастливом заблуждении.

– В этом доме бывали известные художники. И музыканты.

Энни кивнула.

– Если бы Мария высказалась яснее…

– Мария всегда обходилась с тобой излишне сурово. Я никогда этого не понимал.

– Так она выражала свою любовь, – отозвалась Энни без малейшей горечи. – Я была для нее слишком обыкновенной, слишком тихой.

– Старые добрые деньки, – сухо проворчал Тео.

– Думаю, она боялась за меня, потому что я так сильно от нее отличалась. Как бледно-бежевый цвет от пламенно-алого. – Ганнибал запрыгнул к Энни на колени, и она ласково погладила его по голове. – Мария тревожилась, что я не справлюсь с жизненными трудностями. Она думала, что постоянные придирки – лучший способ укрепить мой дух.

– Извращенный взгляд на воспитание, – хмыкнул Тео. – Но, похоже, ее методика сработала. – Прежде чем Энни успела спросить, что он хотел этим сказать, Тео добавил: – Ты смотрела на чердаке?

– На каком еще чердаке?

– Между крышей и потолком есть небольшое пространство.

– Это не чердак, а всего лишь… – Разумеется, в коттедже был чердак. – И как же до него добраться? Должна быть какая-то лазейка.

– Само собой. Туда ведет лаз из кладовки в студии.

Энни множество раз видела эту дверцу. Просто никогда не задумывалась, куда она ведет. Энни вскочила с кресла, сбросив на пол Ганнибала.

– Мне не терпится взглянуть прямо сейчас.

– Постой. Один неверный шаг, и потолок может провалиться. Завтра я сам проверю чердак.

Ну нет, Энни собиралась осмотреть его первой. Она снова плюхнулась в кресло.

– Ну что, теперь я могу получить бокал вина? И мясной рулет?

Тео потянулся к комоду, где стояла бутылка с вином.

– Кто еще знал о наследстве?

– Я никому не говорила. До сегодняшнего дня. И, надеюсь, мне не придется пожалеть о своей откровенности.

Тео оставил без внимания ее колкость.

– Сначала кто-то вломился в коттедж, а затем в тебя стреляли. Предположим, тот, кто это сделал, охотится за наследством Марии.

– А ты у нас малый не промах. От тебя ничто не скроется!

– Ты будешь продолжать меня подкалывать или, может, попробуем во всем разобраться?

Энни задумалась.

– Пожалуй, продолжу подкалывать. – Тео терпеливо ждал, глядя на нее. Она, сдаваясь, подняла обе руки. – Ладно, твоя взяла. Я слушаю.

– Это что-то новое. – Наполнив бокал, Тео вручил его Энни. – Допустим, ты никому не говорила о наследстве…

– Так и есть.

– Даже Джейси? Или одной из своих подружек?

– Или дружку-неудачнику? Ни одной живой душе. – Энни отпила глоток. – Должно быть, Мария кому-то сказала. Или… и эта мысль нравится мне куда больше… в коттедж вломился случайный бродяга в поисках денег, а потом, по злосчастному совпадению, в меня выстрелил подросток, баловавшийся с оружием.

– Ты все еще веришь в счастливые концы.

– Это лучше, чем вечно расхаживать с мрачным видом, изображая вселенскую скорбь.

– То есть быть реалистом?

– Реалистом или циником? – Энни недовольно скривилась. – Знаешь, что меня больше всего бесит в циниках… – Похоже, Тео совершенно не интересовало ее отношение к циникам, потому что он отправился на кухню. Но Энни уже закусила удила – цинизм был ее больным местом. Она последовала за Тео. – Цинизм всего лишь дешевая уловка, скрывающая трусость, – отчеканила она, думая о своем бывшем дружке, прятавшем недостаток актерского таланта за маской презрительного высокомерия. – Цинизм служит отличным оправданием тем, кто предпочитает отсиживаться в стороне, пока сражаются другие. Циник не станет марать руки, пытаясь решить проблему, потому что якобы не видит в этом смысла. Он лежит себе полеживает в кровати целыми днями, насмехаясь над наивными болванами, которые пытаются что-то изменить в жизни. Удобная позиция, позволяющая манипулировать людьми. Циники – самые ленивые люди из всех, кого я знаю.