Черный отряд. Тени сгущаются - Глен Кук

Я заснул, размышляя о том, что он расквитался со всеми, кроме главного источника своих несчастий. Хромой оставался неприкосновенным, потому что был одним из слуг Госпожи. До сегодняшнего дня.

Завтра меня и Ворона ждала неизвестность. Я гадал о том, что ему сегодня приснится. И о том, останется ли у него цель в жизни, если Хромой умрет. Человек не может выжить, черпая силы лишь в ненависти. Так будет ли он утруждать себя попыткой остаться в живых среди того, что нам предстоит?

Возможно, именно это он и хотел мне сказать.

Я испугался. Человек, который так думает, может стать слегка самонадеянным и опасным для окружающих.

Чьи-то пальцы сомкнулись на моем плече.

— Пора, Костоправ. — Меня разбудил сам Капитан.

— Да. Я проснулся. — В эту ночь я плохо спал.

— Душелов уже готов отправиться в путь.

— Который час? — спросил я, заметив, что еще темно.

— Почти четыре. Душелов хочет уйти до рассвета.

— Понятно.

— Слышишь, Костоправ? Будь там поосторожнее. Я хочу, чтобы ты вернулся.

— Конечно, Капитан. Ты же знаешь, я не любитель лезть на рожон. Но все-таки, почему именно я и Ворон? — Быть может, сейчас он мне скажет?

— Душелов сказал, что Госпожа называет это наградой.

— Серьезно? Ничего себе награда… — Я пошарил вокруг, отыскивая сапоги. Капитан уже шел к двери. — Капитан! Спасибо.

— Не за что. — Он знал, что я благодарил его за заботу.

Когда я завязывал шнурки на куртке, в дверь просунулась голова Ворона:

— Готов?

— Еще минутка. Холодно на улице?

— Прохладно.

— Плащ прихватить?

— Не помешает. Кольчугу надел? — Он коснулся моей груди.

— Да, — Я надел плащ, взял лук и подбросил его на ладони. На мгновение я ощутил на груди холодок амулета, который мне дал Гоблин. Я мысленно понадеялся, что он мне поможет.

— Я тоже надел, — улыбнулся Ворон.

— Тогда пошли, — улыбнулся я в ответ.

Душелов ждал нас во дворе, где мы накануне тренировались в стрельбе из лука. На него падал свет из окон отрядной столовой — пекари уже усердно трудились. Душелов стоял неподвижно, как на параде, левой рукой прижимая к боку сверток, и смотрел в сторону Облачного леса. На нем было лишь обычное кожаное одеяние и морион. В отличие от некоторых Взятых, он редко носил оружие, предпочитая полагаться на свое тавматургическое искусство.

Он разговаривал сам с собой. Зловещие оказались разговоры: «Хочу увидеть, как он падает замертво. Ждал этого четыреста лет». — «Мы не сможем подойти настолько близко. Он нас почует». — «Тогда откажись от любой магии». — «Ну, нет! Слишком рискованно!»

Слышался целый хор голосов. Когда два из них говорили одновременно, мне становилось по-настоящему жутко.

Я встретился взглядом с Вороном. Тот пожал плечами. Его Душелов не пугал. Но Ворон, в конце концов, вырос во владениях Госпожи и видел всех Взятых. Душелов, вероятно, один из наименее злобных.

Минуты две мы прислушивались, но фразы не становились осмысленнее. Наконец Ворон не выдержал и рыкнул:

— Господин, мы готовы. — В его голосе ощущалось легкое волнение.

Сам я словно онемел. Мысли мои вертелись вокруг лука, стрелы и дела, которое мне предстоит сделать. Я представил, как натягиваю тетиву и отпускаю ее, как прослеживаю взглядом полет стрелы, и неосознанным движением провел пальцами по подарку Гоблина, поймав себя на том, что делаю это уже не первый раз.

Душелов встряхнулся, словно мокрый пес, и как-то внешне подобрался. Он взмахнул рукой, не глядя на нас, бросил: «Пошли!» — и зашагал.

Ворон обернулся и крикнул:

— Душечка, возвращайся обратно, как я тебе велел. Прямо сейчас!

— Да как же она тебя услышит? — удивился я, тоже оборачиваясь и глядя на девочку, стоящую в полутемном дверном проеме.

— Она и не услышит. Зато услышит Капитан. Все, уходи!

— Он яростно замахал рукой. Тут же появился Капитан, и Душечка исчезла.

Мы шагали следом за Душеловом. Ворон что-то бормотал себе под нос — он беспокоился о ребенке.

Душелов шел ходко. Он вывел нас из казарм, затем из города и припустил напрямик через поля, так ни разу не обернувшись. Наш путь завершился на поляне в центре большой рощи, расположенной на расстоянии нескольких полетов стрелы от городских стен. Там, на берегу ручья, лежал потрепанный ковер, натянутый на грубую деревянную раму высотой в фут и площадью примерно шесть на восемь футов. Душелов что-то произнес, ковер дернулся, зашевелился и туго натянулся.

— Ворон, сядешь здесь. — Душелов указал на правый из ближайших к нам углов. — А ты, Костоправ, здесь, — показал он на левый.

Ворон осторожно поставил ногу на ковер и явно удивился, что вся конструкция не развалилась.

— Садитесь. — Душелов усадил Ворона, заставив его скрестить ноги и положить оружие рядом, на краю ковра. Такую же операцию он проделал и со мной. Я весьма удивился, ощутив жесткость ковра, — создавалось впечатление, будто сидишь на крышке стола. — Очень важно, чтобы вы оставались на месте, — предупредил Душелов, усаживаясь впереди нас и вытягивая ноги вдоль середины ковра. — Если мы не сумеем сохранить равновесие, то все выпадем. Понятно?

Я мало что понял, но согласился с Вороном, когда тот сказал «да».

— Готовы?

Ворон снова сказал «да». Полагаю, он-то знал, что нам предстоит, но меня дальнейшее застало врасплох.

Душелов опустил руки ладонями вверх, произнес несколько странных слов, потом медленно поднял руки. Я посмотрел вниз и ахнул. Земля удалялась.

— Сиди спокойно! — рявкнул Ворон. — Убить нас хочешь, что ли?

До земли было всего футов шесть. Пока. Я выпрямился и застыл, но успел повернуть голову и заметить шевеление в кустах.

Точно, Душечка. Открыв от удивления рот, я уставился вперед и с такой силой стиснул лук, что едва не выдавил на нем вмятины. Жаль, что мне не хватило храбрости потрогать амулет.

— Ворон, а ты договорился о Душечке? На случай… сам знаешь…

— Капитан о ней позаботится.

— А вот я позабыл назначить следующего летописца.

— Не будь таким оптимистом, — саркастически бросил он. Я невольно вздрогнул.

Душелов что-то сделал, и мы заскользили над верхушками деревьев. В ушах зашуршал холодный ветер. Я скосил глаза вниз. Мы достигли уже высоты пятого этажа и продолжали подниматься.

Звезды над головой развернулись — Душелов менял курс. Ветер задул с такой силой, словно мы летели навстречу буре. Я все больше наклонялся вперед, опасаясь, что меня сдует. За спиной у меня было лишь несколько сотен футов пустоты и резкий удар о землю. Пальцы, стискивающие лук, даже заболели.