Парад скелетов - Сергей Самаров

Желая прийти на место как можно быстрее, я сразу взял быстрый темп. Над нами пролетел вертолет, один из тех трех, о которых говорил полковник Михайленков. За первым пролетел и второй вертолет. Третий вертолет тоже пролетел спокойно. После третьего вертолета у меня появилась уверенность, что спецназ внутренних войск и испытатели экзоскелета нас опережают.

Я задержался, чтобы дать возможность Бекбулатову догнать меня.

— Капитан, где сейчас Лосовски?

— Идет все тем же курсом.

— А Айтмырзаев?

— Неподалеку. Параллельно движется. Через плато. С вертолета его могли бы, наверное, и увидеть, если бы взяли чуть правее. Он сейчас за каменной грядой прячется. Уже чуть-чуть отстает. У него «дыхалки» не хватает на быстрый марш, — Капитан перевел тяжелое дыхание, показывая, что «дыхалки» не только группе Ахматхана не хватает…

Ахматхан никогда в жизни, кажется, не делал таких стремительных маршей. Он и сам дышал тяжело, и два его бойца дышали так же. Появись у них сейчас необходимость в бой вступить, они не смогли бы этого сделать. Минут десять ушло бы на то, чтобы отдышаться. Но желание отомстить за обман не затихало. Однажды Ахматхан читал написанные в тюрьме мемуары и размышления американского грабителя банков. Тот утверждал, что если в банде больше трех человек, банда обречена на провал. Сам гангстер десять лет грабил банки и оставался неуловимым для полиции, и поймали его только тогда, когда в его банде появился четвертый подельник. Ахматхан был тоже уверен, что малая группа может внезапно появиться, внезапно атаковать, добиться результата, а потом так же быстро исчезнуть. И глуп Лосовски, если не понимает этого. На Северном Кавказе большую группу быстро заметят. И тогда уже не об атаке будешь думать, а о том, как спастись.

Идти по плато было не сложно. По крайней мере, легче, чем по склону. На карте была показана тропа, но пользоваться тропой Ахматхан не хотел. Во-первых, ею воспользоваться могут и федералы, во-вторых, тропа пролегала по профилю, где было много спусков и подъемов. На плато было труднее дышать, но не настолько, чтобы променять удобство относительно ровного пути на трудности подъемов, когда металлические обручи начинают сжимать легкие и появляется слабость в коленях. Это все Ахматхан, как человек, выросший в горах, знал хорошо. И беречь силы он умел. А силы могли Ахматхану понадобиться. Его месть, которую он задумал, не была тупой и примитивной. Айтмырзаев решил захватить экзоскелет раньше капитана Лосовски. Захватить и похитить. А потом пусть Лосовски приходит сюда, пусть приходит, его встретят… Вот тогда капитану действительно придется поворачивать в обратную сторону, и уже не просто уходить, но бегом бежать в Грузию. А потом пусть Лосовски разбирается, кто похитил экзоскелет. Он, конечно, разберется. И пусть звонит, уговаривает Ахматхана. А Ахматхан сначала категорично откажется помогать предателю. Но потом может и милость проявить, только цену заломит такую, какую простой человек заплатить не сможет, но сможет такая богатая страна, как Америка.

И тут он услышал шум.

— Быстро! За камни… Ложись! — резко скомандовал Ахматхан и бросился за большой угловатый камень, бывший некогда основанием скалы, ныне рассыпанной водой и ветром. Падать на камни с разбега неприятно, Айтмырзаев раскровянил себе тыльную сторону ладони и скулу, ударившись о камни, но в напряжении момента даже не заметил этого.

Однако звук вертолетного двигателя пришел намного раньше того, как сам вертолет появился. Вернее, не вертолета, а вертолетов. Высунув из-за камня голову, Ахматхан наблюдал за небом.

Первый вертолет летел не над плато, а ближе к ущелью, может быть, даже над самим ущельем или над склоном. Там, где проходит обозначенная на карте тропа. Следом летел второй, третий… Это значило, что надо держаться подальше. Вертолеты, видимо, прикрывают с воздуха колонну…

Ахматхан со своими людьми шел с небольшим отставанием от отряда на тропе. Это походило на преследование. Но преследовать федералов Айтмырзаев не намеревался. И потому скорость своего передвижения снизил. Сталкиваться с противником раньше времени у него желания не было. В данных обстоятельствах у него действительно было мало людей, и ввязываться с кем-то в столкновение не имело смысла…

Я попросил капитана Бекбулатова сообщать мне свежую информацию о возможном перемещении банды Айтмырзаева. Все же опасно оставлять за спиной людей, которые тебя уже пытались убить и всегда готовы повторить свою попытку, поскольку прекрасно понимают, что ты их попытаешься убить при первой возможности. И весь вопрос сводится к тому, кто сможет нанести удар первым, то есть кто сумеет раньше нажать на спусковой крючок.

— Сколько от нас до него?

— По прямой чуть больше двух километров. В действительности на пару сотен метров дальше, если учитывать все камни и скалы, которые надо обходить.

— В пределы прямого обстрела он еще не вошел?

— Нет. После вертолетов он сразу темп сбросил. Словно специально отстать от нас хочет.

— Ладно. Он в любом случае туда же движется, куда и мы. И к нам в объятия пожалует. Нам все равно надо сначала получить испытательные гранаты и только потом вступать в бой. Мы в прежнем темпе идем. Выдержите, капитан?

— Я разве просил себе персональную инвалидную коляску? Или хотя бы экзокостюм? Не припомню. — Капитан или обиделся, или сделал вид, что готов обидеться.

Намек на мой экзокостюм слегка разозлил. Однако я человек не мстительный и потому не стал улыбаться Бекбулатову. Просто резко добавил хода. Конечно, сделал это зря. Но вовремя сообразил, что, желая замучить капитана Бекбулатова, я и взвод могу утомить. Хотя они у меня парни тренированные, не в пример капитану, тем не менее неизвестно еще, что будет впереди, когда свежие силы понадобятся. В боевой обстановке не следует играть в подобные игры. И мы двинулись привычным уже темпом, который и сам по себе был достаточно высоким.

— Примерно через час будем на площадке, где вертолеты должны были наших высадить, — сказал Бекбулатов, глядя в свой монитор.

А мне даже в карту смотреть необходимости не было. Я ее уже запомнил. И примерно знал, куда вертолеты сядут, потому что другого подходящего места поблизости не было.

— Через сорок минут будем там, — сказал я категорично.

— В лучшем случае, через пятьдесят, — не согласился капитан.

— Это в худшем. А в лучшем — через сорок. Засекай время.

— Уже засек.

Я не стал даже темп увеличивать. По моим расчетам, мы должны были за сорок минут управиться с этой тропой. И уже через полчаса Бекбулатов вынужден был со мной согласиться.

— Десять минут хода осталось. Как раз успеваем.

— Что и требовалось доказать. А что с вертолетами? Их на плато оставили?

— Они группу бойцов внутренних войск на другой конец ущелья забрасывают. Будут оттуда бандитов на нас гнать.

— А мы будем сидеть и тридцать три раза постреливать. Красота…

— Мы будем смотреть, как экзоскелеты по горам бегают.

— Тоже хорошее кино, — согласился я…

— Скоро мы до Дагестана доберемся? — спросил Лосовски.

— Мы уже давно в Дагестане, — взгляд у Вахи неприятный, высокомерный. — Мы сейчас идем по границе Ичкерии и Дагестана. Напрямую к точке, которую ты назвал. Насколько в горах можно ходить напрямую…

— А пограничники…

— В этих районах нет ни пограничников, ни полиции. Здесь даже люди не живут. Только пастухи стада гоняют на летние пастбища. Мы идем как раз по скотогонной тропе.

Эти фразы были сложны для перевода, но Лосовски понял проводника, хотя и высказано все было на корявом английском.

— Ваха, ты где английский изучал?

— Я два года жил в Лондоне.

— И чем ты там занимался?

— Жил…

— А почему вернулся?

— МИ-6… [37]

— Что они?

— Они считали, что, раз уехал из России, я враг своей родине. Но мы с Россией сами должны разбираться. Без англичан. А они этого понять не могут. Они, как всегда, везде лезут. Моему народу все равно, что русские, что англичане, что американцы.

— Мы для вас все — куффары?

— Конечно.

— И даже те, кто помогает вам?

— Если бы вы помогали нам! Вы помогаете только себе, и нас при этом используете, заявляя, что помогаете. Вот и все. И мы это прекрасно понимаем.

— Тогда почему же ты согласился работать на меня? — удивился капитан Лосовски.

— Мне нужно жить. Мне нужно детей кормить. Их у меня много.

— Это уважительная причина. А что МИ-6? У них другие требования?

— С тобой мы отработали и расстались. И больше не увидимся. А на них придется работать всю оставшуюся жизнь. А мне мало осталось жить. Так я и хочу прожить эти годы, не будучи ничьим рабом, кроме Аллаха.

Лосовски кивнул, удовлетворившись таким объяснением.