Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика - Александр Гриценко

– Они актёры, которые работают в юмористическом жанре.

– По сути дела, эти люди заставляют россиян издеваться над святыми вещами. Религия, патриотизм. А самый популярный сейчас у нас юмор на темы ниже пояса.

– Вы можете привести примеры? Я, конечно и сам понимаю, о чём вы, но расшифруйте это для читателей.

– Клара Новикова укладывает мужиков в концертном зале «Россия», Михаил Задорнов всё время говорит, как русские пьют в Америке, он забывает о том, что именно в России лучшие учёные, писатели. Мне кажется, программа такая: издеваться над всем отечественным.

– Умение смеяться над собой, как утверждали классики, – достоинство.

– Смех сейчас используют как орудие для растления масс. Люди уже не отдают себе отчёта, над чем смеются. Около моего дома МХАТ, там недавно хоронили актёра. Представьте себе: гроб, гражданская панихида, родственники, коллеги, и вдруг кто-то говорит: «Он был при жизни очень весёлым человеком. Давайте посмеёмся в его честь». И все начинают смеяться. Над гробом. Для меня, как для человека глубоко христианского, это не только удивительно, но противно. Я не могу даже выразить словами всё, что чувствую. Язык всё-таки человеческий беден.

– Да, это действительно страшно.

– Многие люди не учитывают, что смех лишает человека сил. Физических, например. У меня есть такое наблюдение: если маленького ребёнка сильно рассмешить, то вослед за смехом он плачет. Смех истощает и физически, и духовно. Смеющийся человек не способен решительно противостоять проблемам, угрозам извне.

– Юмор считают ещё и способом завуалированно сказать правду.

– В наше время это было так. Сейчас смех используют для растления масс.

– Говорят, что в России нет свободы слова. Как вы считаете, это соответствует истине?

– Нет. Если сравнивать со Штатами, сейчас в России модно сравнивать нашу жизнь с американской, поэтому я иду по этой коже, чтобы быть боже понятным для «модных масс». Едва Фил Донахью посмел сказать что-то против действующей власти, его уволили. Наша «параллель» – Владимир Познер говорит всё что угодно, и его держат на любых должностях.

Метафизика и реааизм

Сергей Сибирцев, известный московский писатель, автор трёх романов: «Государственный палач», «Приговорённый дар», «Привратник Бездны», двухтомников прозы «Русский созерцатель» и «Избранное», а также лауреат Международного литературного конкурса имени Андрея Платонова. В 2000 году рукопись романа «Привратник Бездны» была выдвинута на номинацию премии «Национальный бестселлер». Осенью 2001 года Московский интеллектуально-деловой Клуб (президент Клуба – Н. И. Рыжков, председатель Экспертного совета – Ю. М. Соломин) провёл премьеру Всероссийской литературно-театральной премии «Хрустальная роза Виктора Розова», на которой за романы «Государственный палач» и «Приговорённый дар» Сергей Сибирцев был удостоен звания лауреата конкурса в номинации «Современная российская проза». В конце прошлого года под творческой крышей ЦДЛ основал Клуб метафизического реализма (сообщество писателей особого интеллектуального направления), возглавив его Творческий совет. Этим летом крупнейший столичный издательский Дом «РИПОЛ классик» сделал читателям серьёзной отечественной прозы своеобразный подарок: под маркой Клуба писателей-метафизиков появились на свет изящные, стильно оформленные тома Библиотеки Клуба, обложки которых украшают известные писательские имена: Юрий Мамжев (президент Клуба метафизического реализма), Анатолий Ким, Юрий Козлов, Ольга Славникова, Сергей Сибирцев…

– Сергей Юрьевич, критики пишут о вас как об одном из самых спорных и сложных прозаиков. Ваше творчество действительно стоит особняком в ряду «сорокалетних»?

– Каждый пишущий, считающий себя писателем, обязательно «стоит особняком». Причём писатель и профессиональный литератор – это разные понятия, лично для моего старорежимного понимания. При этом я совершенно не завидую тем, кто органично плодовит, эксплуатирует свои писучие способности, зарабатывает литературным ремеслом приличные или малоприличные (в смысле – малокалиберные) гонорары и при этом имеет постоянное желание излагать свои мысли на бумаге, на экране компьютера, – и это вовсе не оттого, что я прячусь в домашний халат господина Обломова, – кстати, мой любимый персонале… Я не очень нуждаюсь в самом процессе писания. Когда же возникает потребность в сочинительстве – завожу себя с трудом, бередят всяческие дурные сомнения: кому это может быть, кроме меня, интересно? И в то же время до сих пор не могу уяснить, каким образом писалась та или иная вещь. В частности, роман «Приговорённый дар» создавался чрезвычайно легко, текст точно диктовался мне прямо в уши, в мозги. А вот «Государственный палач» рождался через нехотение, отступления. А где-то в середине романа повредил правую кисть, пришлось ходить несколько недель в гипсе. И со злости на нелепую травму выдавал левой рукой, утюжа клавиши «Любавы», по восемь-девять машинописных страниц…

– На книжном рынке появился новый брэнд: Meta-проза. Что это за серия, откуда она появилась, то есть чья это идея?

– Идея создания новой книжной серии, в которой бы присутствовали логотипы Клуба метафизического реализма, состав участников, формат книги, оформление и прочие маркетинговые причиндалы, пришла мне в голову этой зимой, на решающем переговорном процессе в ИД «РИПОЛ классик», куда меня пригласили для издания и переиздания моих собственных творений (нового романа «Привратник Бездны» и предыдущих – «Государственный палач», «Приговорённый дар» и др.). Впрочем, первый толчок к этой интеллектуальной авантюре я ощутил и вербально его, так сказать, озвучил в момент наших первых клубных посиделок в ЦДЛ и вполне в амбициозном же духе обмолвился в предновогоднем интервью в «Независимой газете» (НГ-EXLBRIS). То есть все боже-менее серьёзные денежно-затратные проекты прежде всего должны дозреть в голове амбициозного мечтателя, к каковым я себя и отношу, и не позволять ему спокойно почивать. Но главное, озвученную мысль о Библиотеке Клуба активно поддержал Павел Иванов, директор отдела московской книжной торговли издательства, в дальнейшем назначенный директором мета-проекта. Разумеется, если бы этим начинанием живо не заинтересовался Сергей Макаренков (генеральный директор и его верные помощники: Ирина Бочкало, Вадим Тетевин и др.), никакой бы новейшей серии не случилось. Которая на сегодняшний день реально пошла, то есть продаётся, стала востребована. Об этом я сужу по рейтингам продаж основных столичных книжных домов (МДК, «Библио-Глобус», «Молодая гвардия», «Москва» и др.), в которых с подачи издательства я провёл боже десяти презентаций своего тома «Привратник Бездны» и книги Ольги Славниковой «Один в зеркале». Заявляя свой проект, я старался не лукавить, утверждая, что книги мета-прозы прежде всего подчеркнут имиджевое лицо издательства, потому как ожидать скорейшей прибыли не приходится. Лето, мёртвый читательский сезон, и журналистский корпус в основном будет занят летней сиестой. Но опять же хочу отдать должное руководству ИД: солидаризируясь с моими доводами, они пошли мне навстречу и запустили проект, не дожидаясь осени. И уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что наш совместный издательско-клубный проект начинает обретать по-настоящему культурный масштаб, в перспективе которого я вижу и новые знаменитые фамилии (Владимир Маканин), и дерзкие молодые талантливые (Сергей Шаргунов)… Хочу заметить, что членами нашего Клуба являются (кроме вышеупомянутых) чрезвычайно маститые писатели: Тимур Зульфикаров, Сергей Есин, Виктор Ерофеев, Светлана Василенко, Игорь Волгин, Владимир Орлов, Борис Евсеев, Евгений Рейн, Петр Калитин, Иван Панкеев, Николай Переяслов, Андрей Бычков, Марина Юденич. Собственно, все вышеназванные и составляют Творческий и Редакционный совет Клуба.

– Давайте попробуем выяснить, какое содержание может быть спрятано под упаковкой с надписью «метафизический реализм». А для этого необходимо прежде всего понять, чем вас не устраивает традиционный реализм, единственными наследниками которого в современном российском литературном процессе объявили себя участники «Группы 17»? Чем вас не устраивает «новый реализм» и другие течения, которые сегодня вихрятся разными определениями вокруг понятия «реализм»? Наконец, чем вас не устраивает «постмодерн» во всех его проявлениях? Что это – просто попытка «продвинуть новый брэнд» на литературном рынке или же ваш Клуб, ваше двилсение не ограничиваются такими чисто рыночными целями?

– Дело в том, что нормальный художник, писатель, когда работает над своим произведением, меньше всего думает о том, под какой «брэнд», под какое направление надо себя подогнать. Если это не так – он просто выпускает контрафактную продукцию наподобие «адидасок» китайского производства или чего-то ещё в том же роде. То есть никакого отношения к художественному творчеству его работа не имеет. Вот был Есенин – и «имажинисты», Маяковский – и «кубофутуристы». Но их, «имажинистов» и «кубофутуристов», оправдывает хотя бы то, что они непосредственно общались с этими великими поэтами и художниками, а значит – как-то влияли на их творчество и уже в этом качестве стали неотъемлемой частью отечественной и мировой культуры. А эпигоны вообще ни на кого и ни на что повлиять не могут. Нельзя писать ни «под Есенина», ни «под Маяковского» – ничего хорошего в литературном отношении из этого не получится. Система координат «метафизического реализма» достаточно широка. Она не узкая, не зашоренная в жёстких рамках, но всё же достаточно чётко определена. Это не метафизика в чистом виде и не традиционный реализм, но это и не мистика, не «магический реализм», яркие образцы которого в своё время дала южноамериканская проза.