Черная жемчужина императора - Наталья Солнцева

- Ка-а-ак? - задохнулась от негодования Альбина. - Вы хотите повесить смерть Стеллы на меня? Не выйдет! Больше ни слова без адвоката!

- Я веду частное расследование, поэтому мои выводы не имеют юридической силы, - успокоил ее сыщик. - На мой взгляд, вам больше всех выгодно, чтобы Стелла замолчала навеки.

- Вот еще! Займитесь лучше Треусовым, - ему Стелла годами отравляла жизнь! Или Ликой, которая себе на уме. Послушайте, она просто чудовище, эта «таежная барышня»! - распалилась госпожа Эрман. - Она оказывает на мужчин… болезненное, пагубное влияние. Наверное, научилась всяким психологическим трюкам от дальневосточных шаманов и теперь пользуется… в своих целях. В «Элегии» оба кавалера наперебой увивались за Ликой, а о нас забыли. Сложилось впечатление, что изысканное застолье, дорогое кольцо с бриллиантом и прочие сюрпризы служили экстравагантным фоном именно для этого неестественного ухаживания. Чтобы нервы пощекотать себе и… другим! А вместо щекотки получилось чуть ли не сдирание кожи живьем, - такая разновидность средневековой пытки. Знаете, в Древнем Китае зрелища истязаний использовали, как усиливающие сексуальное возбуждение. Этакая «утонченная» эротика в восточном стиле. - На губах госпожи Эрман появилась саркастическая улыбка. - Странно, что пострадала Стелла. Вот если бы Лику отравили, я бы не удивилась. Такие женщины плохо кончают!

- Простите за любопытство… а зачем вам с Журбиной замужество, учитывая взаимную… э-э… страсть друг к другу? Ни один мужчина никогда не сможет полностью осуществить ваши эротические фантазии.

- Хм! Зато мужчины могут дать нам иное: завидный статус, общественное положение, мощную поддержку, а с сексом мы уж как-нибудь сами разберемся.

- Вы любите Ростовцева?

- Боже! - Альбина закатила подведенные черным глаза. - Какие пошлые вопросы! Представьте, люблю… по-своему. Я слишком много сил вложила в этот проект, чтобы вот так взять и отказаться от него, смириться с поражением. Ростовцев привлекает меня как мужчина: его ласки дополняют мою чувственность.

Ее откровенность удивляла и завораживала. Красные пятна на лице этой роскошной дамы постепенно бледнели и вовсе исчезли, по мере того, как она обретала душевное равновесие. Смирнов позволил ей отдышаться, подготавливая следующий удар.

- Я полагаю, господин Ростовцев также мог являться объектом шантажа, - внезапно заявил он. - Надеюсь, вы поможете мне пролить свет на темные стороны его жизни.

- Алек не посвящает меня в подробности ни своего прошлого, ни настоящего. Если честно, я мало его знаю. Кое-какую рыбешку мне удалось выудить из мутной воды его молодости, - усмехнулась Альбина. - Сначала на некую историю «любви и смерти» намекнула Лена, а потом… господин Лавринский поведал мне детали романтической драмы!

- Бывший прокурор?

Она царственно кивнула.

Смирнов знал Лавринского, но не близко, - будучи прокурором, тот пользовался уважением коллег, слыл порядочным человеком и добросовестным профессионалом. Он не станет ни добавлять лишнего, ни искажать факты.

Эрман рассказывала, сыщик внимательно слушал, кое-что уточнял, кое о чем переспрашивал.

- Пообещайте, что мой рассказ не повредит Алеку! - взмолилась она.

- Если убийство Стеллы - не его шалость, Ростовцеву бояться нечего. Помните ужин в «Триаде»? Лика куда-нибудь отлучалась?

- Н-нет, кажется… то есть она выходила… минут на пять, в дамскую комнату, наверное. А что? В тот вечер тоже кого-то убили?

Глава 22

Несколько звонков в дверь Елены Журбиной отозвались в пустоте подъезда приглушенным эхом.

Смирнов нажимал и нажимал на кнопку звонка, пока за дверью не раздались робкие шаги.

- Откройте, Елена Дмитриевна! - громко произнес сыщик. - Я хочу с вами поговорить о Стелле.

Защелкали замки, и дверь приоткрылась на длину толстой металлической цепочки. В щель выглянуло осунувшееся женское лицо, обрамленное пышными черными волосами.

- Вы ее адвокат? - безжизненным голосом спросила Журбина. - Зачем она вас прислала?

- Стелла Треусова умерла.

Звякнула цепочка, хозяйка посторонилась, пропуская гостя в полутемную квартиру.

- Как… умерла? Идемте в гостиную, только извините… там не убрано.

В маленькой полуовальной гостиной в самом деле царил беспорядок: на диване лежали подушка и плед, на кресле - платье и вечерняя сумочка, на полу валялись туфли. В углу, на высокой круглой подставке стоял греческий бюст женщины с волнистыми локонами, расходящимися от пробора к вискам, томно прикрытыми глазами и сладкой улыбкой на мраморных устах. За плечами женщины примостился пухлый Эрот с раскрытыми крыльями.

- Афродита? - восхищенно спросил Всеслав.

- Сапфо… богиня любви в поэтическом воплощении.

Он не удержался, подошел ближе, разглядывая бюст, - внизу, под соблазнительно округлой нежной грудью на отполированном мраморе была выбита надпись на непонятном языке.

- Что тут написано?

- Эрос вновь меня мучит истомчивый, горько-сладостный, необоримый змей, - процитировала Лена. - Это по-гречески. - Она помолчала, до хруста в суставах сплела пальцы, спросила: - Насчет Стеллы… с ней произошло несчастье?

- А вы ничего не знаете?

- Нас с Павлом пригласили на вечеринку… в «Элегию». Она явилась туда, устроила скандал… поступок вполне в ее духе! После истерики у Стеллы случился нервный припадок, что лично меня не удивило. Пришлось давать ей какие-то таблетки.

- Она мертва, - напомнил Смирнов. - К вам не приходили из милиции?

Журбина заметно волновалась, просто места себе не находила.

- Ко мне? Зачем? Простите… а вы, собственно, кто будете?

- Я частный сыщик. Вероятно, к вам приходил оперативник из уголовного розыска, но вы его не впустили. Почему?

- В дверь несколько раз звонили, только я никому не хотела открывать! - голос Лены сорвался. - Я имею право отдохнуть хотя бы день без телефонных разговоров, без посещений?! Я даже с работы отпросилась…

- Видите ли, речь идет об убийстве! Вы встречаетесь с бывшим мужем жертвы, и, следовательно, являетесь заинтересованным лицом. На вас в первую очередь падает подозрение!

- Ка… ка-кое подозрение? - побледнела Журбина.

Смирнов не собирался удовлетворять ее любопытство.

- Разве Стелла не шантажировала вас? Не угрожала разоблачением, не требовала денег?

- С чего вы взяли? - из последних сил защищалась она.

- Разве вы с Альбиной только подруги, и больше вас ничего не связывает? - продолжал сыщик. - А как же… чайная? Кстати, где вы познакомились с госпожой Эрман? Думаю, не ошибусь, предполагая, что именно за чашечкой…

- Ну, хватит! - взорвалась Лена. - Чего вы добиваетесь? Да, нас с Альбиной связывают… определенные отношения. Это ведь не преступление?

- Ни в коем случае. А Павел в курсе? Вы, кажется, стремитесь сделаться его женой, то бишь… занять место Стеллы?

- Они давно развелись. Место, как вы изволили выразиться, свободно.

- Теперь да! - многозначительно произнес сыщик. - У вас есть повод для убийства, дражайшая Елена Дмитриевна.

- Я не убивала Стеллу. Когда я уходила из ресторана, она была жива. Спросите у остальных гостей, у официантов в конце концов! Они подтвердят.

- Вы подносили воду, которой потерпевшая запивала таблетки?

- Ну и что? Я взяла со стола первый попавшийся стакан… и вообще при чем тут вода? - глаза Лены остановились, возмущение как рукой сняло. - Вы хотите сказать… ее отравили?

- Можно и так выразиться.

Ее лицо, до сего момента бледное, вспыхнуло; она прижала ладони к пылающим щекам.

- Боже мой! Боже мой… неужели Альбина решилась на это? Не могу поверить. Наверняка эта дрянь и у нее вымогала деньги, грозилась опозорить ее при Ростовцеве, расстроить помолвку!

- Доверьтесь мне, Елена Дмитриевна, - придвинулся к ней Всеслав, заговорил вкрадчиво, елейно. - Я помогу вам выпутаться, если вы не виноваты. В милиции вам никто не поверит, следователь уцепится за… некоторые пикантные подробности ваших взаимоотношений с Треусовыми и Эрман, как бульдог, он повесит на вас убийство! Никто не станет дотошно копаться в деталях, тщательно разбираться в обстоятельствах дела: вы же знаете методы работы наших правоохранительных органов, нашу судебную систему. Вы позволите Стелле даже собственной смертью жестоко отомстить вам за несуществующую провинность…

Он говорил и говорил, накладывая слова - слой за слоем, - на обнаженные нервы собеседницы, и добился своего. Она решилась на откровенность.

- Клянусь, что я не убивала Стеллу! Это сделал… Ростовцев. Когда-то он уже убил одного человека… значит, мог поступить так и второй раз, и третий.

Лена, сбиваясь и нервно вздрагивая, поведала сыщику старую школьную историю гибели Юли Коваль и последовавшую не сразу, позже, загадочную смерть Бориса Засекина.

- На него иногда находит, - говорила она о Ростовцеве. - Вдруг просыпается какая-то жуткая одержимость… наваждение, о чем он потом напрочь забывает. Алек с детства страдал провалами в памяти. Его родители скрывали это от всех. Они боялись, что их дорогого, чрезвычайно одаренного сына запрут в психушку. И эта его сумасшедшая тяга к риску… разве не вызывает недоумения?