Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

- Причем братство или нет, это скоро выяснится, - ответил я. - Все равно у нас зацепок никаких. Что из себя представляет убийца? Я не знаю. Вы тоже не знаете. А это братство у меня уже в печенках сидит. Если они ни при чем, то пусть считают, что им просто не повезло. Ну ладно. Мне пора, а то еще дождь вдруг закончится, нельзя упускать момент.

- Счастливо, Глеб, - быстро шепнула девушка, пожимая мою руку. - Не рискуйте понапрасну.

Я вылез из кареты. Дождь принялся рьяно бить меня по лицу, словно не одобряя мои ближайшие планы и пытаясь остановить. Пусть бы лучше бил неизвестного убийцу, а не меня!

На тротуарах уже появились лужи, становящиеся больше и больше прямо на глазах. Я сосредоточенно прыгал через них, пытаясь не намочить черные ботинки. Сказанное Иванне было правдой: несмотря на то, что мне пришлось просидеть несколько часов, изучая материалы дел, я не смог найти ответ на вопрос, что же из себя представляет убийца. Зато вспомнил, как маг в доме с Серебряной розой совал мне в лицо какой-то список, пытаясь отвлечь. Я этот список не стал вытаскивать из мертвой руки, но теперь, задним умом, догадался, что в нем речь шла о тех же самых убийствах. Маг был связан с братством, и, вероятно, братство замешано не только в попытках украсть мою миску, но и в этом деле.

Сейчас я подходил к ограде со стороны переулка, сама же улица Ослиц была немного левее. Даже удивительно, что братство занимало такую большую территорию: целых пять строений, окруженных основательным забором, и плюс парк. Откуда у них на это деньги?

Когда я понял, что придется все-таки нанести братству визит, то позвонил Смирнову и намекнул, что сообщать об 'улице Ослиц, шесть' в жандармерию не надо. Уверен, что теперь и маркиз ждет с нетерпением результатов моего визита.

Я осторожно перелез через забор, едва не порвав манжет, зацепившийся за неровную поверхность камня. Газон оказался скользким, но, к счастью, следы на нем не отпечатывались. Я прокрался к ближайшему домику, к тому, в котором не горел свет. Мне хотелось сначала осмотреться, понять, с кем имею дело, изучить их вещи, а потом взять высокопоставленного 'языка'. Я рассудил, что если симпатичные и ухоженные домики стоят прямо на территории братства, то в них наверняка живут не последние люди в местной иерархии.

Коричневая дверь, мокрая снизу от капель дождя, была заперта. Взламывать замок не хотелось, и я пошел вдоль кирпичной стены, пробуя окна, открывающиеся вверх. Они все были заперты, но одно, напротив фонаря, слегка поддалось, сдвинувшись буквально на миллиметр. Вероятно, щеколда была погнута или просто болталась. Я поднатужился, ухватившись на край рамы, в окне что-то треснуло, и оно поползло вверх. Хорошо, что не пришлось выбивать стекло.

Дом впустил меня, как жилище мелкого зверька впускает хищника. Я оказался на паркетном полу рядом с коричневым массивным столом. Уличный фонарь скупо освещал комнату. У противоположной стены стоял шкаф, а рядом с ним располагалась дверь, ведущая вглубь дома.

Я закрыл окно и на миг замер, прислушиваясь. Дробь дождя сильно мешала, но все-таки мне удалось расслышать скрежещущий звук, доносящийся из-за двери. Увы, план по спокойному ознакомлению с обстановкой рухнул: я был в доме не один.

Мое дыхание почти замерло. Я подкрался к двери и приложил ухо к слегка ржавой замочной скважине. Сначала мне показалось, что в коридоре все-таки никого нет, но затем я уловил едва слышное поскуливание. Неужели собака?

Дверь осторожно приоткрылась, придерживаемая моей рукой. Коридор был темен, но я заметил невысокую тень, жмущуюся к стене. Видимо, собака была небольшой и не отличалась агрессивным нравом.

Я отступил обратно в комнату и позвал животное, мягко причмокивая, как обычно звали в Лиме незнакомых собак. Пес пошел за мной. Он перешагнул через границу темноты и света и вновь заскулил.

Что ж, я видел много сторожей, но из этого явно хотели сделать идеального сторожа. Собака тащила на себе артефакт в виде короткого черного жезла, вживленного в череп. Жезл выступал всего лишь на пару сантиметров над редкой шерстью. На его вершине горел слабый огонек, который я бы узнал даже с завязанными глазами. Ложное пламя! Оно мерцало, переливаясь красным и желтым, иногда касаясь кожи собаки. Бедное животное. Даже маленькая искра ложного пламени могла причинять страдания.

Жезл-артефакт был не закончен. Его создатель наверное еще работал над ним, пытаясь усилить пламя и приподнять его. Задумка легко угадывалась: собака должна бросаться на врага, используя артефакт. Но мне было интересно, хороший ли сторож получится из дрожащего существа, мучающегося от боли?

Я не стал долго размышлять над этим, а прикончил бедную тварь. Что за экспериментатор живет в доме и какие дела тут творятся?

Мне удалось найти масляную лампу, я ее зажег и оставил в коридоре, опасаясь, что свет в окнах выдаст мое присутствие. Коридор с темно-серыми покрашенными стенами был довольно узок: в нем могли бы разминуться два человека, но никак не три. Несколько дверей вели в комнаты и я принялся за поверхностный обыск, стараясь быть методичным, но быстрым.

Первые две комнаты, в числе которых была библиотека, дали поразительные результаты. Здесь жил специалист по артефактам. По крайней мере, книги прямо говорили об этом. Ничто больше книг не может сказать о роде занятий человека. Я обнаружил потрепанные руководства в синих обложках, новенькие справочники, старинные рукописи, которых объединяло одно: они все повествовали об артефактах. Меня даже удивило количество написанного, не ожидал, что в Лиме существуют целые библиотеки, посвященные этому вопросу.

Кроме книг я нашел аккуратно пронумерованные мелкие артефакты, расставленные по полкам, и крупные, разложенные вдоль стен. Я понятия не имел, что все эти вещи могут делать, но чувствовал энергию некоторых из них.

Однако больше всего меня заинтересовала коллекция человеческих черепов, украшенных перламутром и позолотой. Одиннадцать черепов лежали в шкафу за стеклянными дверцами, а двенадцатый покоился на рабочем столе. Он был незакончен, как и артефакт на собаке. Череп со снятой верхней частью был наполовину покрыт позолотой, а зубы с нанесенным на них перламутром ярко блестели в свете лампы. Увидев эту коллекцию, я порядком призадумался. Мне не верилось, что хозяин дома ходит по захоронениям и раскапывает могилы. Это неспортивно и не имеет ничего общего с искусством. Скорее, всех этих людей хозяин дома убил собственноручно. Иначе какой смысл столь заботливо украшать черепа, если только они не принадлежали врагам?

Я не провел в доме и часа, как передо мной уже вырисовался образ обитателя этого места. Ученый маг, специалист по артефактам, вероятно, житель Лима, родившийся здесь, жестокий, мстительный, мало с чем считающийся для достижения своих целей. Наверное, таким и должен быть один из высших чинов подобного братства, не так ли?

Я только успел приступить к обыску очередной комнаты, как вдруг услышал шум, доносящийся от входной двери. К счастью, моя лампа стояла за поворотом, и не была видна, даже если бы хозяин дома внезапно вломился в свое жилище. Я потушил лампу и отступил на заранее выбранное место. Теперь пришло время для настоящей засады.

Вошедший долго топтался в прихожей, покашливал, а затем скрипучим голосом позвал собаку 'Аррас, Аррас!'. Собака естественно не откликнулась, тогда хозяин дома, шепча ругательства, пошел по коридору. Доски скрипели и стонали под его тяжелой походкой. Он заглянул в одну комнату, а потом - в соседнюю, напротив.

Тело собаки неподвижно лежало около стола. Хозяин дома снова выругался и с фонарем вышел на середину комнаты. Дверь за ним тут же закрылась - ловушка захлопнулась.

Хозяин изумленно обернулся. Фонарь, который он держал в руке, осветил грузного рыжебородого человека с неприятным взглядом из-под густых низкорасположенных бровей. Лоб незнакомца был покат и придавал сходство с неандертальцем.

- Что…, - только и сказал незнакомец, мгновенно перейдя к действиям.

В его руке блеснул жезл, а магическая форма стала рождаться так быстро, что я едва успел ее прервать. Любой другой на месте хозяина дома опешил бы, увидев, как неродившаяся форма разлетается вдребезги, но только не этот.

'Неандерталец' принялся тут же создавать другую форму. Мне она показалась знакомой и я решил оценить уровень мастерства своего противника, позволив закончить начатое. Возникновение формы потребовало пары секунд - довольно обычное время для ритуалиста. Зато сам болван вышел на славу: голубой, высокий, полупрозрачный, он переливался и сверкал синеватыми гранями.

Не знаю, удастся ли вообразить такую штуку: прозрачная фигура высотой в полтора метра без талии и конечностей, но с намеком на голову в формы пирамиды. На жаргоне эта неподвижная штука называется болваном и появляется вследствие ритуалов. Каждый болван выполняет одну функцию. Некоторые бросают со строгой периодичностью холодные полуматериальные, но обжигающие стрелы, другие создают вокруг себя невидимое поле, замедляющее движения, однако наш голубой болван был создан с целью лечения хозяина. Он мог быстро затягивать мелкие и средние раны.