Сломанный клинок - Пол Андерсон

Хуже всего был туман — серая пелена, в которой не было видно ни зги, промозглая и сырая. Мокрая одежда прилипала к телу, зубы сами собой начинали стучать от холода. Лодка тогда застывала неподвижно, слышался только глухой плеск волн да звон капели с обледенелых снастей. Дрожа и бранясь, Скафлок с Мананнаном пробовали творить заклинания, но все их попытки оказывались тщетными. Им мерещилось, что к лодке подбираются неведомые твари и, прячась в тумане, жадно поглядывают на них.

А потом, откуда ни возьмись, принимался бушевать шторм. Мачта стонала, снасти сдирали кожу с ладоней, черные валы рядами накатывались на ладью, и та возносилась под небосвод, чтобы в следующий миг провалиться чуть ли не в преисподнюю.

Скафлок воскликнул:

Валы вереницейбегут бесконечной,коченеют руки,руль держать не могут.Сдается мне, пивоварят нынче боги.Хмельным будет, верно,пенный напиток.

Мананнан одобрительно усмехнулся и погрозил небу кулаком.

Наконец они достигли суши. Северное сияние высветило лишенные растительности холмы и мерцающие зеленым ледники. Прибой с грохотом разбивался о прибрежные утесы, что круто уходили вверх, перерастая в заснеженные горы, над которыми хрипло завывал ветер.

Мананнан мотнул головой.

— Вот и Ётунхейм, — сказал он. Голос его был едва слышен. — Утгард, где, как ты уверяешь, обитает твой великан, лежит, по моим расчетам, к востоку.

— Ну и ладно, — пробормотал Скафлок, привыкший уже полагаться в выборе пути на сына Лера. Эльфы никогда не заплывали в эти воды; источником их познаний о Ётунхейме были одни только слухи.

Скафлок давным-давно перестал ощущать усталость. Он чувствовал себя кораблем, у которого заклинило руль и который продолжает плавание потому, что иного ему не остается.

Но тут, когда он разглядывал неприветливый берег Земли Великанов, на ум ему пришла мысль, что Фреде, пожалуй, еще тяжелее. Он отправился за клинком, зная, что она в безопасности, а ей ведь ничего не было известно о его судьбе.

— Долго же я соображал! — прошептал он, и на глазах его выступили слезы. Он сказал;

Никак не забытьмне взор призывный,но где теперь дева,что его дарила?Путь мой пустынейпролег ледяною.Помрачен рассудоктерзаньями милой.

Он отвернулся. Мананнан, который научился не обращать внимания на своего спутника, когда тот впадал в уныние, налег на руль, и лодка устремилась на восток.

Обледенелые скалы выглядели безжизненными. Казалось, их населяют лишь снежные вихри, что кружились среди камней, озаренные сполохами северного сияния. Однако внутреннее чутье подсказывало сыну Лера, что неподалеку затаились и другие. На этой суровой земле обитали те, кто так часто угрожал богам викингов — Аса-Локи, Утгард-Локи, Хель, Фенрис, Ермунганд и Гарм[42], который перед последней битвой проглотит луну.

К тому времени как Скафлок овладел собой, лодка преодолела значительное расстояние. Мананнан вел ее у самого берега, заглядывая в каждый из встречавшихся фьордов. Повелителю морской стихии было не по себе: он ощущал близость Утгарда, и это ощущение вселяло в него страх.

— Мне говорили, что Болверк живет в горе, — произнес Скафлок. — Значит, надо искать пещеру.

— Да, но пещер тут полным-полно.

— Смотри большую, со следами кузнечного ремесла.

Мананнан кивнул и направил лодку к следующему фьорду. Только оказавшись чуть ли не вплотную к скале, осознал Скафлок, как она высока. Когда он попытался разглядеть ее вершину, ему пришлось так сильно запрокинуть голову, что он едва устоял на ногах. В небе над скалами маячили редкие облака. Скафлоку почудилось, будто утесы вот-вот обрушатся на него и мир навеки скроется под водой.

Лодка приблизилась к фьорду. Тот тянулся в глубь суши, насколько хватало зрения — лабиринт островков, шхер и камней. Внезапно Скафлок уловил слабый запах дыма и горячего железа, а потом услышал отдаленный стук.

Мананнан понял его без слов. Лодка проскользнула во фьорд. Вскоре ветер безнадежно заплутался и отстал, так что мореходы вынуждены были сесть на весла. Ладья двигалась быстро, но фьорд был таким длинным, что казалось, будто она ползет по поверхности воды.

Стужа словно заморозила все звуки. Северное сияние полыхало в небесах погребальным костром. Палубу покрывал тонкий слой снега. Скафлоку подумалось, что тишина эта наводит на мысль о хищном звере с жадными глазами и подергивающимся хвостом. Юноша догадывался, что за ними с Мананнаном наблюдают.

Лодка плавно скользила мимо островков и камней, следуя прихотливым извивам фьорда. Один раз Скафлоку послышалось какое-то шуршание на берегу. Сверху доносился вой ветра: тот бушевал чуть ли не среди звезд.

Фигурка Фанд на носу ладьи словно бросала вызов ледяному безмолвию Ётунхейма.

Наконец они нашли то, что искали. Подножие горы, вершину которой венчала Полярная звезда, образовывало в одном месте довольно ровную площадку. Прямо от воды убегал вверх по склону поблескивающий ледник.

— Будем высаживаться? — спросил Мананнан.

Ответом ему было громкое шипение.

— Похоже, нас встречают, — проговорил Скафлок.

Воины надели кольчуги и шлемы, взяли шиты и перепоясались мечами. Скафлок подобрал завернутый в волчью шкуру клинок; Мананнан сжимал в руке огромное копье с тускло сверкающим наконечником.

Лодка ткнулась в лед. Скафлок выпрыгнул и быстро вытянул суденышко на берег. Мананнан напряженно вглядывался во мрак, откуда донесся глухой скрежет, словно проволоклось по камням грузное тело.

— Темна и опасна наша дорога, — сказал сын Лера. — Но нас не испугаешь.

Темнота между глыбами льда поглотила их, и им пришлось передвигаться на ощупь. Лишь изредка мелькали в призрачной вышине звезды. Вонь окружала их со всех сторон, шипение и шорохи становились громче и громче.

Бросив взгляд в расщелину, что вела к леднику, Скафлок увидел в глубине ее бледную тень. Пальцы его крепче стиснули рукоять меча.

Тень начала приближаться. Мананнан издал боевой клич и всадил в нее копье.

— Прочь, белый червяк! — воскликнул он.

Тварь зашипела, кольца ее тела заскрежетали по камням. Мананнан отскочил. Различив во тьме голову чудища, Скафлок нанес удар. Рука мгновенно онемела. Тварь повернулась к юноше. Того, что он видел, было достаточно, чтобы понять: вот она, смерть.